Роберт Крейс - Первое правило (в сокращении)
— Тихо!
Женщина замерла, казалось, даже перестала дышать.
— Чей это ребенок? — шепотом спросил Пайк.
— Милоша Яковича. Прошу вас, не убивайте меня!
— Молчите и не шевелитесь, — велел Пайк.
Малыш нахмурился, глядя на Пайка. Его рыжие волосы были тонкими, на лице выделялись огромные глаза.
Пайк прошел мимо женщины и выглянул в окно. До земли было не меньше четырнадцати футов, но Пайк мог проделать такой прыжок даже с ребенком в руках.
Он убрал в кобуру «питон» и уже открывал окно, когда в комнату вошел тот же человек, который куда-то отозвал сидевшего на стуле охранника.
Его вопль быстро оборвался: Пайк свернул ему шею.
Женщина тоже закричала, чуть не вывалившись в окно, заплакал и ребенок, багровея от натуги. Пайк втащил женщину в комнату, она сунула ему в руки ребенка и выскочила в коридор. Пайк понес малыша к окну, но к зданию уже бежали трое.
Пайк отпрянул от окна и прислушался. Услышал шаги, голоса, но не на лестнице. Это означало, что пока расспрашивают женщину. Понадобится несколько минут, прежде чем эти люди поймут, кто он, один или с подмогой, и лишь потом явятся сюда.
Ребенок раскричался, молотил ножками, размахивал стиснутыми кулачками, и из его зажмуренных глаз брызгали слезы.
Пайк поднял малыша и поднес вплотную к своему лицу.
— Парень…
Крики прекратились, открылись сердитые голубые глаза. Ближний бой в замкнутом помещении обещал быть не только опасным, но и громким, и Пайку пришло в голову, что надо бы позаботиться об ушах малыша. Он разыскал среди детских принадлежностей вату, отщипнул два клочка, скатал их и сунул в уши ребенка. Тот яростно отбивался.
— А то оглохнешь, парень.
В здании все пришло в движение, и Пайк понял, что бой начнется совсем скоро. Он выхватил из кроватки одеяло, закутал в него ребенка, выдвинул из стола ящик и сунул ребенка внутрь. Малыш сразу же перестал кричать.
— Как ты там?
Мальчик только моргал.
— Вот и хорошо.
Пайк задвинул ящик вместе с ребенком и поспешил к двери. Вероятно, стрелки уже на лестницах, с обеих сторон. Разрабатывают план, уверенные, что из этой ловушки Пайку никуда не деться. Они ошибались. Пайк ринулся в атаку первым.
Он выбил ближайшую к лестнице дверь, застигнув врасплох двоих противников. Срезав их выстрелами, Пайк сразу услышал крики внизу, в мастерской.
Спускаться туда он не стал, потому что люди внизу только этого и ждали. Они прикрывали выход во двор, уверенные, что Пайк будет пробиваться именно к нему. Противник в дальнем конце коридора перешел в наступление, не сомневаясь, что загонит Пайка в тупик на лестнице. И совершенно напрасно: он уже сменил позицию.
Вернувшись на второй этаж, он ждал у двери и был наготове, когда в дальнем конце коридора дверь распахнулась, выплюнув двоих нападающих. Первого Пайк подстрелил, второй отступил сам, захлопнув дверь. В нее Пайк всадил последние три патрона, а затем сменил барабан «питона» на новый, заряженный. Метнувшись в комнату ребенка, он выглянул в окно. Трое мужчин, которых он видел раньше, исчезли.
Пайк выбрался в окно, спрыгнул на песок и пустился бежать вперед. Его целью была та же мастерская, через которую он вошел в здание, только теперь четверо мужчин теснились в ней у подножия дальней лестницы, не сводя глаз с двери. Ближайшего Пайк уложил выстрелом в спину, юркнул под прикрытие и выстрелил во второго. Оставшиеся бежали, отстреливаясь вслепую. Пайк услышал затихающие крики и рев двигателей.
Короткий коридор провел его через здание насквозь. Пайк замер, но услышал лишь тишину и осторожно приблизился к распахнутой двери. Стоянка была пуста. Дарко и его люди сбежали.
Пайк взлетел на второй этаж, промчался по коридору до уже знакомой комнаты, отложил оружие и выдернул ящик стола.
Малыш исходил яростью. Он размахивал кулачками, лягался.
— Как ты? — спросил Пайк.
Он подхватил малыша и прижал его к груди, потом вынул из ушей ватные затычки. Вопли смолкли. Малыш прижался к Пайку, тот погладил его по спинке.
— Все, дружок, все. Ты со мной.
Пайк поспешил по коридору к лестнице, ведущей к главному выходу, потом почти скатился по ступеням. Кто-нибудь наверняка слышал выстрелы и позвонил в полицию, значит, скоро сюда нагрянут гости.
До двери оставалось несколько шагов, когда из мастерской вышла Рина Маркович. Она сжимала в руке маленький черный пистолет. Глаза выдали ее: едва заглянув в них, Пайк понял, что она убийца и работает на Яковича. Глаза были холодными и тусклыми, как у мороженой рыбы.
— Ты нашел его. Хорошо. Вот он, Петар. Янни, Петар у него.
Со стороны гравийной стоянки в мастерскую вошел Янни. Его ствол будто бы сам собой нашел цель, и этой целью был Пайк.
Пайк прыгнул влево, хватаясь за оружие и одновременно прикрывая телом ребенка. Ему помнилось, что в барабане оставалось еще не меньше двух патронов, а жилет либо спасет его, либо нет. И если первые два выстрела не убьют его и не искалечат, он был готов сражаться вечно, несмотря на раны.
Он не услышал выстрела Янни, но пуля ударила его в спину, словно гигантский кулак. Пайк пошатнулся, однако сумел удержаться на ногах, выхватить оружие и обернуться как раз в то мгновение, когда в дверях возник Джон Стоун. Джон нанес удар стволом М-4 по голове Янни, и, когда тот упал, подоспевший Коул обрушился на женщину сзади, отнял оружие, повалил, насел и приставил ей к голове свой револьвер.
— Как ты? — спросил Коул у Пайка.
Пайк осмотрел малыша, который захлебывался в крике. Петар был невредим.
— Мы в порядке.
8
Они надели на Янни и Рину пластиковые наручники и потащили их к машинам, спеша покинуть место перестрелки раньше, чем здесь появится полиция. Ребенок плакал, Рина тоже рыдала.
— Ты все не так понял! Петар мой. Я хотела спасти его!
«Лендровер» Стоуна ждал на ближней стоянке. Янни затолкали в багажник, Рину — на заднее сиденье, рядом с ней устроился Коул.
— В каньон, — скомандовал Пайк. — В Анджелес-Крест. Джон?..
— Сам знаю.
Коул протянул руки к ребенку:
— Давай сюда, я его подержу.
— Справлюсь.
— И как ты, интересно, будешь вести машину?
— Езжай.
Стоун укатил первым.
Пайк гнал джип в горы и посматривал на приближавшиеся «мигалки». С тремя машинами шерифа он разминулся примерно через четверть мили, подобно всем прижавшись к правой обочине. Напуганный ребенок плакал без умолку. Пайк пристроил его к своему плечу и похлопал по спинке:
— Все хорошо, дружок. Теперь все будет в порядке.
Они поднялись к Литтл-Туджунга-Уош, дорога в этом месте проходила по дну оврага, вид которого чем-то успокоил мальчугана. Он перестал плакать, поднял голову и огляделся.
Проделав по каньону путь в шесть миль, Пайк свернул на гравийную дорогу. Он часто бывал здесь, приезжал в эти безлюдные края, чтобы опробовать оружие, которое чинил или мастерил. Гравийка полого взбегала в гору, возле плоской вершины которой уже ждал «лендровер» Стоуна. Они с Коулом уже успели выйти, вытащить Янни, уложить его ничком на землю и усадить рядом с ним Рину со связанными за спиной руками.
Коул направился навстречу Пайку и состроил ребенку забавную рожицу.
— Знаешь, мы могли бы стать профессиональными няньками. Я слышал, им хорошо платят.
— Ох и голос у него.
Мальчик выгнул спину, обернулся, чтобы посмотреть на Коула. Коул показал ему козу и зашлепал губами, как рыбка.
— Славный мальчик.
Петар срыгнул.
Переведя взгляд на Рину, Пайк понизил голос:
— Она правда его мать?
— Все это вранье. Они работают на Яковича. Кто родители ребенка, не знаю. Может, Гребнер говорит правду.
— Значит, Дарко ему не отец?
— Я знаю только, что она ему не мать. Ана по секрету рассказала своей подруге Лайзе Топпинг, что Рину чуть не зарезали, поэтому детей у нее быть не может.
Пайк смерил взглядом Рину, слушая, что еще разузнал Коул. Рина действительно была проституткой и работала на сербских гангстеров, только подчинялась Яковичу, а не Дарко.
Пайк указал на Янни.
— А этот?
— Его настоящее имя — Симо Карадивик, он родом из Витеза. Это родной город Яковича. Карадивик — один из его быков.
Пайку стало ясно, что ребенку предстоит еще долгий путь, прежде чем он окажется в безопасности. Единственная истина заключается в том, что Дарко и Якович ненавидят друг друга настолько, что готовы прикончить десятимесячного малыша. Такая ненависть может оказаться полезной, сообразил Пайк.
Он задумался.
— Нам много чего понадобится для Петара…
— Ты шутишь? Мы не можем оставить ребенка у себя.
— Он будет со мной, пока не станет ясно, что он в безопасности.
Пайк погладил малыша по спинке и протянул его Коулу:
— Забери его, хорошо? Он начинает мерзнуть. Купи все необходимое, а мы скоро вернемся к тебе. Поезжай на моем джипе.
