Сергей Зверев - Идущие напролом
Проявив незаурядное проворство, Коссу перевернулся на живот и вскочил на ноги.
Олег поймал его за отворот грязного пиджака. Надетый на рваную майку, он источал чудовищный запах.
— Нет, деньги надо! — вопил Коссу, пытаясь вырваться.
Вокруг мгновенно образовалась толпа. Женщины голосили, мужчины возмущенно кричали и делали страшные лица, а дети плакали. Еще бы, белый человек напал на вождя. Догадавшись, что таким образом ему не то что позвонить, живым выбраться отсюда не дадут, Олег отпустил Коссу и виновато улыбнулся.
— Извини! — выдавил он из себя.
— Э-ээ! — осуждающе покачал головой вождь и убрал телефон в карман. — Плохо делаешь! Так нельзя.
Олег испугался, что сейчас его прогонят. Нужно было срочно спасать положение. Но как? Он прижал ладонь к груди и взмолился:
— Прости! Я болен.
Было непонятно, понял его Коссу или нет, но успокоился.
Над деревней воцарилась тишина.
Коссу что-то сказал, и люди стали расходиться. Олег ждал. Однако вождь или набивал цену, или не хотел давать телефон. Он что-то еще сказал и направился к хижине.
«Ну и пусть, — думал Олег, умываясь из лужи. — Главное, что телефон у него есть. А как позвонить, другой вопрос».
На ходу утираясь нижней частью майки, он вернулся к хижине. Здесь, на подстилке из травы, его ждал завтрак. На огромном листке какого-то растения медленно шевелились с десяток огромных, размером с мизинец взрослого человека, белых гусениц. К горлу подступил ком. Он только торопливо надел куртку и развернулся к выходу, как едва не столкнулся с подростком. Олег уже знал: это был сын Коссу. Парень с восторгом показал на гусениц и что-то спросил. Олег не понял, просто махнул рукой. Издав вопль радости, парень схватил лист, ловко поймал одну из гусениц и отправил в рот. Не желая видеть этого, Олег вернулся на улицу. Как ни в чем не бывало, Коссу стоял рядом с хижиной.
Олег подошел и встал рядом.
Неожиданно Коссу заговорил. Напряженно вслушиваясь в каждое слово, Олег понял лишь несколько: «Калашников», «телефон» и «деньги». Но и этого было достаточно, чтобы понять, что за разговор по телефону надо платить, а раз у белого человека нет денег, то он может отдать вместо этого автомат.
— Сейчас! — завопил Олег и устремился к хижине.
Телефон был старым. Цифры и буквы на клавиатуре до половины стерлись, а дисплей в нескольких местах треснутый. Лишь когда желанная трубка оказалась в руке, Олег вдруг понял, что, кроме Угрюмова, не помнит больше ни одного номера. Их перед вылетом предупреждали, чтобы каждый знал, как позвонить в посольство. Но, как всегда, все отнеслись к этому с прохладцей. Что делать? Второй раз звонить Угрюмову? Наверняка он уже понял, что Олега похитили из-за него, и постарается всеми силами скрыть это. Не исключено — попытается бежать.
«Стоп, — осенило его. — Надо позвонить жене! Но сколько денег на телефоне и сколько будет стоить разговор с Россией?»
Однако другого выхода не было, и, немного поколебавшись, он стал нажимать кнопки.
— Слушаю вас…
— Привет, это я, ничего не спрашивай, только слушай, — заторопился Олег, страшась разъединения. — Позвони Угрюмову и скажи, что меня похитили из-за каких-то его дел…
— Тебя похитили? — голосом жены ужаснулась трубка.
— Это шутка такая! — зарычал он. — Слушай!
— Нет, постой…
— Ира, я нахожусь где-то на юго-западе в одном из племен пигмеев…
— Ужас!
— Послушай…
Однако связь прервалась.
— Здесь есть еще телефоны?! — глядя в красные глаза Коссу, закричал Олег.
Но пигмей лишь пожимал плечами и тянул руки к трубке.
Глава 34
Похоже, не врет
Демон сделал глоток и поставил стакан на стол. Пиво подали холодным, но оно успело нагреться.
— А если не придет? — зачем-то спросил Лекарь.
— Придет, — уверенно заявил Монах. — После скандала я приходил сюда и подробно расспросил обо всем бармена. Он сказал, что это был хозяин заведения и дальний родственник президента этой страны.
— Как его зовут?
— Наконге, — ответил Монах.
— Он точно хорошо знает язык? — на всякий случай спросил Демон. — А то, знаешь ли, я в суахили не силен…
— Точно, — заверил Монах и посмотрел на вход: — А вот и он!
— Не смотри на него, — предостерег Демон.
Монах перевел взгляд на Демона и тихо сказал:
— Я думаю, он ни при чем.
— Думать не твоя забота, — по-своему успокоил его Демон.
Мимо столика прошлепал пляжными тапками худощавый угандиец в выгоревшей на солнце майке с длинным рукавом и мешковатых штанах.
— И это родственник президента? — не поверил Лекарь.
— Ничего удивительного, — Демон поджал губы.
— В таких странах, как в курятнике, все родня.
— Это точно, — согласился с ним Монах.
— Ты мне вот что скажи, — спохватился Демон. — У вас правда на руках никаких документов нет?
— Удостоверения вообще в Москве оставили, — подтвердил Монах. — А паспорта в посольстве.
— Выходит, у Мозжерина с собой тоже ничего нет?
— Почему ты спросил?
— На тот случай, если где-то жмур всплывет…
— Сплюнь! — потребовал Монах и суеверно постучал по столу костяшками пальцев и спохватился: — Разве что личный номер.
— Как долго работает это заведение? — спросил Демон и оглядел зал.
— Уже все разошлись, — констатировал Монах. — Сейчас закроют.
— Тогда пора, — сделал вывод Демон и встал. — Нам надо успеть дойти до общежития и вернуться.
— Зачем туда идти? — удивился Лекарь.
— Ты про него забыл? — Демон показал на скучающего в углу бойца. Военный полицейский в красном берете с тоской смотрел прямо перед собой. Автомат лежал на коленях. Заметив, что подопечные засобирались, угандиец оживился.
Стояла полная луна, и было светло.
— Вы осторожнее, — не удержался Монах, когда дошли до гостиницы.
— За совет спасибо, — поблагодарил Демон и показал на солдата рукой: — Отпусти его.
— Ладно! — окликнул солдата Монах. — Спасибо! Можешь идти.
— А мне здесь начинает нравиться, — признался Лекарь и шлепнул на запястье комара. — Погода как в России.
— Еще бы малярии не было, — согласился Монах.
— Все, идем! — Демон увлек Лекаря обратно.
— Как думаешь, он за это время не ушел? — спросил Лекарь, когда они вновь вернулись к бару.
— Монах сказал, что Наконге лично присутствует при закрытии, — напомнил Демон и посмотрел на часы. Чтобы дойти до общежития и вернуться, ушло чуть больше десяти минут.
Маслянистая темнота лишь местами светилась неказистыми окнами да парой фонарей. Была глубокая ночь.
В дверях появились двое парней. Громко распрощавшись, они разошлись в разные стороны.
— Плохо без машины, — посетовал Лекарь.
Демон промолчал. Готовясь к предстоящему разговору, он еще днем обошел окрестности бара и нашел подходящее для разговора место.
Хозяин появился на крыльце в сопровождении бармена.
— Они что, вместе пойдут? — заволновался Лекарь.
Демон молча наблюдал. Наконец угандийцы закончили говорить и распрощались. Бармен закрыл двери и лязгнул изнутри засовом. Наконге направился в их сторону.
— Не забудь, ни слова по-русски! — предупредил Демон.
— Как будто он сам не догадается, — усмехнулся Лекарь. — Кто еще будет здесь искать подполковника из России?
— Ты меня понял? — с угрозой в голосе спросил Демон.
— Понял, — буркнул Лекарь.
Между тем угандиец поравнялся с кустами, за которыми они укрылись. Демон шагнул на дорожку и устремился следом. Шаг. Второй…
Угандиец пошел медленнее и обернулся. Поздно. Как и было оговорено, Лекарь уже поравнялся с ним. Демону оставалось двинуть ему по голове. Лекарь успел подхватить полетевшего на землю угандийца. Демон схватил его за ноги. На всякий случай зажимая Наконге рот, они устремились в заросли. Отбежав от дорожки, положили его на землю. Еще минута понадобилась, чтобы надежно заклеить скотчем глаза, рот и связать руки.
— М-мм! — угандиец мычал и мотал головой, а Демон с безучастным видом сидел на его вытянутых ногах.
— Худой, а тяжелый, — на английском языке сказал Лекарь.
Демон схватил угандийца за подбородок и потряс.
— Ты понимаешь меня? — спросил он его по-английски.
Угандец кивнул.
— Ты знаешь русских, которые живут здесь неподалеку? — задал Демон следующий вопрос.
Угандиец стал ерзать, словно за шиворот ему что-то попало.
— Тихо! — прикрикнул Демон и сжал ему челюсть сильнее. — Знаешь или нет?
Наконге снова кивнул.
— В начале месяца ты пришел в бар с женщиной, к которой один из них приставал, было такое? — дождавшись, когда он кивнет, Демон продолжил: — Один из тех, кто присутствовал при этом, пропал.
— Вот его фотография, — Лекарь поднес к лицу угандийца снимок и осветил его фонариком.
