Наталия Матвеева - По моим правилам (СИ)
- Джонни… - в бесконечном ужасе шепнула она, при этом чувствуя, как сходит с ума от безумной смеси желания и душевной боли.
Джонни вдруг снова вздохнул, как бы приходя в себя, и тихо сказал самым серьезным голосом:
- Оливка. Ты должна знать одну вещь. – в душе Лив произошел мощный обвал снежной лавины, она затряслась, закусив губу от страха… Только не говори, что мы расстаемся, или что-то в этом роде… Только не это… не это… не это… Но Джонни сказал кое-что другое, по-прежнему не отводя от нее своих горящих, зеленых глаз. – Ты прекрасна. Ты совершенна. Ты идеальна для меня. За твой смех, я отдам все, что у меня есть, до последней вещи. За твой взгляд, я переверну весь этот мир к чертям собачьим, только попроси. За всего лишь одну каплю твоей любви ко мне – я умру сто миллионов раз любой, даже самой мучительной смертью. За твой стон в моих руках… - его глаза потемнели еще, хотя казалось, дальше уже некуда… Лив жадно ловила каждое слово и пребывала в лучах эйфории… Солнце светило в ее голове, птицы пели в ее душе, любовь разрывала ее сердце… Неужели она и правда слышит все это сейчас?.. Знал бы он, на что она готова, лишь бы услышать эти слова снова… Вспышка, вспышка, вспышка… Ее щеки запылали… Она закрыла глаза, мечтая услышать конец фразы, и вцепилась в его пиджак с невероятной силой в маленьких ручках, а в животе вновь происходил переворот… - Я продам душу дьяволу и буду делать это снова и снова, чего бы мне это ни стоило. – закончил он, и Лив, дрожа всем телом, открыла глаза…
Она знала, почему он это говорит. Она также, как и он, могла читать в его глазах. Страх ее потерять ревность ревность Макс Макс ревность ревность страх ее потерять – пронеслась линия звуков в ее голове… Черт, нужно немедленно все исправить, или она возненавидит себя на веки-вечные, срочно, срочно!!!
Но Лив не могла отвечать, все в этом мире исчезло: слова, звуки, окружающая их природа… Она слышала только стук собственного сердца и повиновалась его приказам… Потянув его за пиджак на себя, она сама поцеловала его, нежно, жарко, со всей своей безграничной любовью к нему, но тут же отстранилась, мечтая только о том, чтобы скорее попасть в отель, где они остановились, и еле слышно шепнула ему в губы:
- Поехали скорей.
Джонни наконец-то улыбнулся, внимательно присмотревшись к выражению ее глаз, и открыл перед ней дверь машины.
Эта поездка была одной из самых длинных в жизни Лив. Темные улицы были пустынны, Джонни ехал на предельно возможной скорости, но Лив казался каждый запрещающий сигнал светофора вечностью, каждые сто метров – как чертов миллион километров, каждое снижение скорости перед пешеходным переходом – отвратительной насмешкой…
Вся окружающая действительность превратилась в смазанный, темно-синий фон, изредка окрашивающийся оранжевыми полосами встречных фар или уличным, оставляющим желать лучшего по своей яркости, освещением, а в голове девушки четкими линиями оставался только салон «Ягуара», Джонни за рулем, сосредоточенно глядящий на дорогу и периодически – на нее, и его слова, раз за разом повторявшие в ее голове: «Ты идеальна для меня» … Лив не могла поверить в это. Разве может она быть идеальной хоть для кого-то? Злобная, наполненная ядом, карикатура на взрослую женщину, заключенная в тюрьму собственных комплексов и имеющая серьезные проблемы с контролем гнева… Что в ней есть хорошего?? Она миллион раз задавала себе этот вопрос, когда прокручивала в голове свою же историю прошлого и пыталась понять, почему Джонни не оставил ее еще тогда, когда она в, мягко говоря, нелестной форме отправляла его куда подальше, обзывалась, что и до сих пор никак не может в себе притормозить, вела себя совершенно по-дурацки? Как он мог полюбить ее такую? Другое дело – Макс. Для него она была определенным образом, возможно каким-то чудом попав в тот типаж женщин, который ему невероятно нравится, но, по воле случая, не встречавшийся ему на пути до нее… Да что уж говорить, он сам был для нее образом, идеализированным до последнего штриха, да и сейчас, если присмотреться, особо отталкивающих недостатков в нем даже с помощью хирургического вмешательства не найдешь…
А Джонни… Лив посмотрела на него, вздохнув и склонив голову на подголовник сиденья. Вот он и правда идеален… Она внимательно посмотрела на его лицо - прекрасный, мужественный профиль, на его темные брови и пушистые ресницы, на его губы… Он лучился такой мощной энергетикой, какой не было в ней самой, тем теплом и той надежностью, которой ей в жизни так недоставало, которая питала ее, заставляя дышать, заставляя верить в то, что счастье и семья – неразделимые понятия, главной основой которых была и остается любовь.
Она разглядывала его, чувствуя, как мысли в голове становятся все тише, а на смену им приходит невероятно сильное желание снова коснуться его, оказаться в его объятьях, ощутить его губы на своих губах и сделать все, чтобы передать ему свои чувства. Чтобы он никогда и ни секунды не сомневался в ней…
Первый светофор. Джонни затормозил на перекрестке, ожидая зеленого сигнала, и горячо посмотрел на Лив. Она встретилась с ним глазами, но тут же ее взгляд поплыл по его шее к плечу и дальше, по руке, лежащей на рычаге переключения передач всего в каких-то нескольких сантиметрах от ее бедра, открытого не без помощи того самого нелюбимого ею выреза на платье… Джонни проследил за ее глазами и, заметив, как жадно она смотрит на его руку, вдруг нежно коснулся ее бедра костяшками пальцев той самой руки, огненно проведя по ее коже вдоль кромки выреза.
Дыхание перехватило, сердце сжалось в груди, а в животе словно свернулась горячая змея, медленно начинающая потягивать за нервные окончания по всему телу… Лив резко вскинула на него глаза, увидев, как он улыбается, следя за ее реакцией на его прикосновение, и заметив в его взгляде вновь вспыхнувший огонь… Джонни продолжал любовно оглядывать ее лицо, нежно касаясь ноги девушки и все сильнее затягивая ее в сумасшедший жаркий водоворот чувств, как бы играя с ними, пока светофор не поменял окрас, и ему не пришлось рулить дальше…
Рука, рука, Лив не хотела прекращать контакт с ним, ей было жарко, открыть окно? Нет, в салоне довольно прохладно, а щеки все равно пылают… Она обиженно посмотрела на его руку, которая совершенно невозмутимо переключала передачи вместо того, чтобы касаться ее, и, с трудом выдохнув, провела дрожащими ладонями по своим щекам… Джонни внимательно наблюдал за ее движениями, и его глаза, как по заказу, снова принялись чернеть… Нет, это сумасшествие какое-то…
Второй светофор. Лив снова уставилась на Джонни, утопая в его ласкающем взгляде и, повинуясь собственному инстинкту, протянула руку и дотронулась пальцами до его плеча, нежно проведя по его руке вниз, к пальцам, и наслаждаясь силой его мышц и теперь уже его реакцией… Он глубоко вздохнул и с умоляющими нотками посмотрел на нее… Нет, она уже не могла остановиться, она не могла сидеть рядом с ним просто вот так, не касаясь его, не целуясь с ним, не обнимая его… Лив с трудом дышала, преодолевая нахлынувшую жгучую страсть и продолжала гладить его руку, глядя на него большими аквамариновыми, сияющими глазами, упрашивая продолжить игру…
Снова в путь, теперь ее рука переместилась на его бедро, и Лив провела ноготками по брючной ткани от колена к началу ноги, впиваясь со всей своей страстью и яростно закусив губу… Джонни выдохнул и жестко перехватил ее руку, посмотрев на нее черными глазами - в ее глаза, на ее губы, ниже, ниже, по шее к груди, к животу, к ногам… Она видела, как тяжело ему было держать себя в руках, и ликовала…
- Черт возьми, Оливка! – воскликнул он и, убрав ее руку ей же на бедро, достал из кармана телефон и куда-то позвонил. Лив слушала его, пребывая в огненном тумане, почти не понимая того, что он говорит, однако, кое-какие слова все-таки донеслись до ее уха:
- Привет, Марти! – весело сообщил Джонни в трубку, и девушка вздрогнула, совсем забыв о том, что за ними следом по пятам ехала машина с ее охраной. – Слушай мою команду: дуйте в отель и ждите нас там, мы будем через полчаса. Усек, дружище? – Джонни с веселой улыбкой послушал ответ и положил трубку, посмотрев в зеркало заднего вида.
«Фольксваген»-преследователь довольно ловко и быстро выехал на встречную полосу и, обогнав «Ягуар», быстро умчался вперед, через пару секунд исчезнув за поворотом.
Лив еще больше расширила глаза, уставившись на Джонни и совсем перестав дышать… или, наоборот, она дышала слишком часто…
Третий светофор. Они одновременно отцепили ремни безопасности и бросились друг к другу, не замечая того, что машина стоит на перекрестке, не замечая недовольства подъезжавших сзади водителей, которым приходилось объезжать никак не желающий сдвинуться на зеленый свет черный «Ягуар», но ничего из этого не стоило того самого поцелуя…
Джонни снова грубо и страстно целовал ее, горячо, жадно лаская то верхнюю губу, то нижнюю, и Лив просто умирала от бешеных вспышек в своей голове, от пульсации крови по всему ее телу, от того, с какой яростной силой его руки ласкали ее тело… Она не могла дышать, как же жарко, где же кислород, она же умрет без него… И сама не замечала, как отвечала Джонни с той же страстью, тем же безумным огнем, как она с силой тянула его к себе за рубашку, ближе, ближе, мечтая оказаться в его объятьях, прижаться к нему как можно крепче, ощутить, как горит его тело… А он продолжал целовать ее губы, ее пылающие щеки, страстно оттягивая ее голову назад за волосы, чтобы открыть для себя ее нежную шею и целовать с еще большей страстью и напором…
