Сергей Зверев - Гроза северных морей
Он привел ее в передвижную лабораторию и остановился напротив пластикового корыта, в котором «откисала» их первая находка.
– Вот, – скорбно сообщил он. – Полюбуйтесь. Это то, что ребята нашли на дне.
Блондинка наклонилась ниже, чтобы получше разглядеть содержимое ванны. Кончик хвоста ее волос чуть было не окунулся в раствор, но она его вовремя придержала. От емкости разило чем-то противным.
– Это не серебро, – констатировал Рубашников.
– Я знаю. – Маша выпрямилась. – Мы же исследовали опилки с соскоба. Это железо…
– Чугун, – поправил ее историк.
Девушка удивленно вскинула брови:
– Такой тонкой работы? Тут же кружево сплошное…
– Это меня и расстроило. Я подозревал с самого начала – здесь что-то не то. А сегодня, когда предмет очистился, я его еще раз тщательно осмотрел.
– Чугунный оклад иконы? – Маша скорчила недоверчивую гримасу. – Такое бывает?
Рубашников огорченно вздохнул и потянулся за кислотоустойчивыми перчатками.
– Не совсем оклад. Хотя икона в нем действительно была. Это фрагмент иконостаса одного из храмов, выполненный из чугунного литья. – Запустив руки в раствор, он зацепил за край находки и с усилием приподнял ее угол над поверхностью. – Вот, взгляните сюда. Можете взять увеличительное стекло.
Студентка послушно метнулась к столу и вооружилась внушительного размера лупой.
– Здесь какой-то штамп, погодите, сейчас я прочитаю…
– Не утруждайтесь. Я уже разобрал, что там отлито. «Литейные мастерские Каслинского завода». Лучшее художественное чугунное литье. – Профессор опустил кусок иконостаса обратно в ванну и со вздохом стянул с себя перчатки. – Такое изящество удавалось воплотить в грубом металле только этим мастерам.
– Точно! Вспомнила! Это тот самый завод, который купец Коробков построил? Да-да-да! Я еще где-то читала, что у них особенный тягучий чугун производился на чистом древесном угле, правильно?
– Руки у тамошних мастеров были золотые, – ответил Вениамин Михайлович, присаживаясь на раскладной табурет.
– Так это же здорово! – Девушка тоже плюхнулась рядом. – Подумаешь, не серебро! От этого историческая ценность не уменьшится.
– А вот тут ты ошибаешься, Машенька! – Профессор по-отечески погладил ее плечо. – Художественное литье на Каслинском заводе освоили с семидесятых годов девятнадцатого столетия…
Девушка ахнула, прикрыв рот ладошкой. На щеках заиграл румянец волнения.
– Выходит…
– Да, Машенька. Выходит, железка эта никакого отношения к наполеоновской армии не имеет. Да там и дата есть на клейме – тысяча восемьсот девяносто седьмой год. На восемь десятков лет позже…
Блондинка упрямо тряхнула челкой:
– Но… ведь это же совершенно ни о чем не говорит! То есть, я хотела сказать, не говорит о том, что в озере нет награбленных в Москве ценностей! Ведь так?!
Ее глаза с надеждой вцепились в Рубашникова.
– Да, наверное, вы правы, – просто согласился он. – Одно другого не исключает. Хотя непонятно, как эта вещь туда попала.
Девушка вскочила со своего места, забегала из угла в угол.
– Оклад, то есть иконостас, мы нашли рядом с первым холмом. Сам холм ничего не дал при осмотре. Но он и не похож на другие. Я разглядывала вчера весь вечер фотографии, а сейчас поняла, что меня смущает. Это пятно – оно другое, естественное какое-то.
Рубашников пожал плечами.
– Может, и так.
– Ну да! Так! Я уверена! Надо искать дальше. Только…
– Что?
– Ребятам… сейчас скажем? У них настроение и так не ахти… – Девушка потупила взгляд. Профессор изумленно вскинул на нее глаза:
– А что, есть еще варианты? Ты сама хотела бы работать, не догадываясь об этом?
– Честно? Не знаю… – замялась девушка.
– Зато я знаю. Это не этично – скрывать результаты исследований от тех, кто эти исследования проводит! И вообще, мы уже раструбили о находке, а теперь умолчим о том, что она оказалась не той? Это будет ложь!
Маша исподлобья смотрела на своего преподавателя, но возражать не пыталась. Когда он закончил свою речь, предложила:
– Тогда давайте прямо сейчас соберем отряд и объявим об ошибке.
– Именно. Машенька, я тебя попрошу: скажи всем, что я хочу сделать заявление…
…Народ постепенно подтягивался к палатке-лаборатории. Тихо шушукались, переглядывались многозначительно. Узрев оживление в лагере, из микроавтобуса выскочил телевизионщик.
– Что у вас происходит? А? Что-то обнаружили? – пытался он выяснить у проходящих мимо студентов. Те только пожимали плечами – сами находились в таком же неведении. Тогда парень в футболке с надписью «ТV» решил узнать обо всем из первых уст, но общение с начальником поискового отряда его не порадовало.
– Ребята, – заявил тот во всеуслышание. – Наша первая находка оказалась ложной. Мы натолкнулись на совершенно не имеющую к предмету нашего поиска вещь, хотя тоже интересную. Это фрагмент иконостаса конца девятнадцатого века. Он не мог быть среди наполеоновских сокровищ, поскольку его в то время еще и в помине не было. Увы.
Гул разочарования пронесся по толпе.
– Так что? В озере золота нет? – встрепенулся корреспондент. – Легенда так и осталась всего лишь легендой?
– Кто знает, молодой человек, – покачал седой головой Рубашников. – Одно другого не исключает. Мы обследовали лишь малую толику из того, что запланировали. И то, что уже отыскали хоть что-то, о многом говорит. Надо продолжать поиски. Ведь чем отличаются настоящие ученые от любителей? Истинный служитель науки никогда не спасует перед временными неудачами!
– А где гарантия, что вы найдете золото? Что ищите там, где надо? У вас есть старинная карта? – не унимался журналист.
– Ага, – отозвался кучерявый стройный парень, стоявший рядом с Машей. – Конечно, есть! Карта капитана Флинта. Он как-то гостил здесь у своей кузины и припрятал сундук с пиастрами.
Студенты засмеялись, а телевизионщик огрызнулся:
– Очень остроумно, молодой человек! Сначала найдите клад, а потом уже выеживайтесь!
– Вы нас с кем-то путаете, – добродушно усмехнулся Юрий. – У нас научная экспедиция. Мы не клады ищем, а пытаемся вернуть утраченное народное достояние.
– Вот именно! – поддержала его Маша.
Пришлось профессору разнимать молодежь. Подхватив журналиста под локоть, он отвел его в сторону:
– Ребята много пережили за эти дни, простите их, пожалуйста! У всех нервы на пределе, поэтому давайте не будем ссориться?
– О чем речь, Вениамин Михайлович? Мы так, шутили просто, – быстро сориентировался парень и решил извлечь из извинений Рубашникова выгоду для себя. – Вы ведь не будете против, если мы немного поснимаем сам процесс поиска? Ну, там, погружение с аквалангом, как сложно вести работы на дне и все такое?
Историк внимательно оглядел его с ног до головы.
– Вы собираетесь вести репортаж со дна озера?
– Это было бы круто! – Глаза журналиста загорелись. Этот седоусый дядька подкинул стоящую идею. – Но я никогда этого не делал. Не нырял с аквалангом. Ваши люди меня научат?
Рубашников еще раз смерил его взглядом.
– Вон тот парень, с которым у вас вышла небольшая перепалка, – наш самый опытный инструктор, имеющий допуск SMAS к обучению, – сообщил он, со скрытым удовлетворением наблюдая, как вытянулось лицо телерепортера. – Он вполне мог бы вам помочь… но не в этот раз, уж простите. Это слишком большой риск. Максимум, что могу предложить, – взять вашего оператора в катер, чтобы запечатлел моменты погружения и подъема водолазов на поверхность. Поверьте, это тоже весьма увлекательные кадры. Зритель будет впечатлен.
– Спасибо, – кисло улыбнулся молодой человек, прощаясь с гениальной идеей подводного фильма. – Обязательно оставьте для нас место в лодке.
– Одно, – заранее предупредил профессор. – Катерок у нас маленький, так что не обессудьте!
– Спасибо хоть на этом!
У Юрия все было готово к погружению, и он уже собирался отчаливать к месту поиска, когда к катеру подбежал запыхавшийся оператор.
– Стойте! Стойте! Я с вами!
Водолазы переглянулись:
– Это еще зачем? А спросить сначала разрешения?
– Можно? – Бородач с камерой не был таким спесивым, как его коллега с микрофоном.
Юрий покривился:
– А Вениамин Михайлович что сказал?
– Он? Он разрешил! Добрейшей души человек!
– Вот именно, – вполголоса отозвался водолаз. – Даже слишком. Ну, ладно. Лезьте сюда, только аккуратно. Вылавливать вас из воды будет некогда.
26
«УАЗ» «Сельхозавиации» резко притормозил, свернул на проселочную дорогу и метров через двести скрылся в лесу. Светлана посмотрела в зеркало заднего вида – следом никто не ехал. Остановившись неподалеку от старого дуба, в сени которого притаился запыленный джип, она вышла из машины. В руках у нее был сверток в полиэтиленовом пакете.
Когда девушка поравнялась с иномаркой, передняя дверца той услужливо отворилась. Светлана с удовольствием запрыгнула на мягкое кожаное сиденье.
