Михаил Серегин - Пациент мафии
– Вы ко мне? – заинтересованно спросил он.
– А вы главный редактор? – уточнил Темин.
– С утра был им, – иронически согласился Ракитский. – Слушаю вас.
– Мне хотелось бы с вами встретиться, Кирилл Андреевич, – сымпровизировал Темин. – У меня есть для вас информация.
– Ну, вот мы и встретились! – с веселым изумлением воскликнул Ракитский. – Выкладывайте вашу информацию!
Лицо Темина оставалось непроницаемым. Он отрицательно покачал головой.
– У меня ее нет. Я должен устроить вашу встречу с одним человеком. Это конфиденциально.
– Какого характера информация? – деловито спросил Ракитский.
Темин оглянулся по сторонам и, понизив голос, ответил:
– С вами хочет встретиться сотрудник «ИнтерМЭТа». Вас ведь интересует эта тема?
Редактор подозрительно всмотрелся в лицо посетителя и протестующе взмахнул рукой:
– Вы меня извините, дорогой… простите, не знаю вашего имени-отчества! Но это полная чепуха! Никуда я, разумеется, не поеду! Если у кого-то есть информация – пусть приходит сюда и выкладывает! Неужели вы думаете, что я только и жду, когда пригласят поехать неведомо куда? Да у меня на ваш «ИнтерМЭТ» столько, что до конца года хватит! Так и передайте вашему человеку!
За этим, видимо, должно было последовать предложение покинуть кабинет. Темин, однако, не казался обескураженным. Он поискал глазами, куда бы присесть, но в комнате не было ни одного сиденья, кроме вращающегося кресла, на котором обосновался сам редактор. Тогда он шагнул вперед и, опершись о край стола ладонями, наклонился почти к самому лицу Ракитского.
– А если я вам скажу, что этот человек хочет не продать, а купить у вас информацию?
– Ах вот оно что! – с удовольствием воскликнул редактор, откидываясь на спинку кресла и рассматривая Темина, как редкое животное. – Ну разумеется! Это уже больше похоже на правду, верно?.. Теперь послушайте внимательно, что я вам скажу! – Он принял необыкновенно важный и неприступный вид. – Такой вопрос я могу обсуждать только с кем-то из руководителей фирмы. Вы не из них, верно? Если есть необходимость встретиться – созванивайтесь со мной. Я готов обсудить эту тему с кем угодно – Лоскутов, Сиволапов, Корнеев, – надеюсь, вы меня поняли? Найти меня никаких проблем не составляет… Так и передайте! Кстати, у меня есть фотографии…
– Так и передам, – хладнокровно пообещал Темин, распрямляясь. – Всего хорошего.
Ракитский насмешливо кивнул и посмотрел посетителю вслед с неприкрытым злорадством. Забегали, крысы, подумал он, это хорошо. Значит, материал нашел отклик в сердцах читателей. Можно ждать конструктивного диалога.
Темин, прикрыв за собой тонкую дверь, неторопливо прошел по коридору и, пропустив таблички с надписями «Зам. редактора» и «Журналисты», остановился возле двери, которая таблички почему-то не удостоилась. Он приоткрыл ее и увидел все ту же девушку с русыми волосами, которая, приоткрыв рот, смотрела на экран монитора. Пальцы ее, как заводные, бегали по клавиатуре.
– Извините, – произнес Темин, старательно складывая губы в приветливую улыбку. – Я вас отвлекаю… Но мне хотелось посоветоваться… Я в газету пришел первый раз, не знаю, какие у вас тут порядки. Хотел вот побеседовать с редактором, да разговора не получилось… Строгий он у вас!
Девушка недовольно посмотрела на Темина и нетерпеливо откинула со лба непослушную прядь.
– Ну, советуйтесь! – сказала она неприятным голосом. – Только побыстрее.
– Я хотел бы еще разок зайти, может быть, к концу рабочего дня… – признался Темин. – Редактор у вас когда домой уходит?
Девушка возмущенно пожала плечами.
– Когда-когда! По-разному уходит… Когда в пять, а когда и в десять… Раньше пяти точно не уходит… Хотя постойте! Сегодня он в три часа должен в типографию ехать. А вернется сюда – я не знаю. Все у вас?
– Да-да! Спасибо! – сказал Темин. – Не буду вам больше мешать.
Часы показывали половину второго. Темин вышел на улицу и сел в машину. Гриф с любопытством посмотрел на его замкнутое лицо, выплюнул в окошко окурок сигареты и спросил:
– И где клиент?
– Стреляный попался воробей, – нехотя сказал Темин. – Отказался со мной ехать. В три, говорят, он в типографию собирается… Попробуем перехватить.
Гриф оглянулся и уничтожающе проговорил:
– Ну, что, Тарасыч, прав я? Я тебе сразу сказал, что у шефа ничего не выйдет! Пошли, покажем шефу, как это делается!
Он с треском распахнул дверцу и выскочил наружу раньше, чем Темин успел ему что-то сказать. Вслед за ним вылез из машины Тарасыч. Гриф обошел «Тойоту» кругом и наклонился к окошечку, за которым сидел Темин.
– Редактор твой там? – спросил он, кривя губы в циничной, покровительственной усмешке. – Сейчас будет здесь!
Темин смерил его холодным злым взглядом.
– Вернитесь в машину, уроды! – негромко сказал он.
– Не груби, Костя! – предостерегающе заметил Гриф. – И не пугай – ты теперь не очень страшный. Тебя, видишь, даже редактор этого свинарника не боится. Недаром хозяин говорит, что вы с Кулаком разучились работать… Ну, ничего, пообщаешься с нами, кое-чему научишься! Еще спасибо скажешь!
Он расхохотался и демонстративно повернулся к Темину спиной. Вместе с Тарасычем они направились к дверям редакции. Темин с ненавистью посмотрел им вслед. События выходили из-под его контроля. Он, похоже, действительно разучился работать, если эта шпана начинает диктовать ему свою волю. Неприятный холодок сжал его сердце. Что-то важное ускользало от него, и земля дрожала под ногами. Он сжал зубы и закрыл глаза, пытаясь преодолеть этот внезапный приступ страха, и через некоторое время это ему удалось. Просто так он не уступит, решил Темин, он еще наверстает свое.
Он пересел на место водителя, решив, что немедленно смоется, если эти уроды завалят дело – смоется, заберет Марию и рванет куда глаза глядят. Земля большая – найдется и для них местечко.
В свои тридцать семь лет он казался себе стариком, словно действительно прожил гораздо больше. Может быть, это происходило потому, что ему многое довелось испытать на своем пути.
Константин родился в семье военного, и отец с детства был для него примером во всем. Константин его просто боготворил. Но потом отца не стало – он погиб, выполняя свой интернациональный долг, как было сказано в письменном извещении.
Это было сильным потрясением для Константина, но и укрепило его желание стать военным. Так оно и случилось. Константин с удовольствием носил военную форму и познавал все тонкости армейской службы. А потом был Афганистан, где Темин насмотрелся такого, чего не прочтешь ни в одной книге. Было столько дерьма, столько крови и боли, что порой казалось, что просто не выдержишь.
Однако он выдержал. Выдержал и еще больше закалился. На его глазах гибли те, с кем он жил бок о бок, смещались понятия о нравственных ценностях – словом, в душе Темина все перевернулось с ног на голову. Но он всегда считал, что рано или поздно все это кончится и наступит нормальная жизнь. На деле получилось иначе.
Вернувшись на родину, Темин не смог, что называется, найти себя. Помаявшись и помыкавшись, он понял, что оказался совершенно никому не нужным. И тут судьба свела его с Корнеевым. Тот посулил хорошие деньги, и Темин стал работать на него.
Тем не менее он понимал, что той «нормальной» жизни, о которой мечтал в Афганистане, он так и не обрел. Единственное, что хоть как-то ее скрашивало, была Мария. Она была единственным во всем мире человеком, чем-то дорогим ему. Но все-таки в глубине души он чувствовал, что вряд ли обретет счастье с ней и вряд ли обретет его вообще когда-нибудь.
«Приходится же общаться с этой мразью! – с ненавистью подумал он о Грифе и Тарасыче. – Попались бы вы мне в Афгане, там бы я с вами не церемонился!»
Мысль о том, что эта, как он выражался про себя, «шваль» будет его учить, приводила его в бешенство.
Тем временем Гриф и Тарасыч небрежной походкой профланировали по коридору редакции и остановились у последней двери.
– Стой здесь, – ухмыляясь, сказал Гриф. – Чтобы нам не мешали. Я быстро.
Он без стука открыл дверь и проник в комнату. Ракитский, опустив на кончик носа очки, плечом прижимал к уху телефонную трубку, а пальцами лихорадочно перелистывал страницы записной книжки, видимо, ища нужный номер. Подняв глаза, он посмотрел на вошедшего отсутствующим взором и принялся нажимать кнопки на аппарате. Соединиться ему не удалось – он с досадой нажал на рычаг и коротко бросил:
– Чего вы хотели?
Гриф быстро подошел к столу, протянул левую руку и ухватил редактора за край приспущенного галстука, с силой рванул его на себя, превращая галстук в удавку. Ракитский, захрипев, схватился ладонями за угол стола. На пол полетели очки, телефонная трубка и фарфоровая чашка с окурками. Сделав неуловимое движение рукой, Гриф намотал галстук на кисть и прижал побагровевшее лицо Ракитского к поверхности стола. Правую руку он сунул за отворот кожаной куртки и выхватил оттуда пистолет «беретта».
