Михаил Серегин - Пациент мафии
Мы вошли в подъезд, поднялись по ступенькам мимо старинной, затянутой стальной сеткой шахты лифта, и Марина без колебаний нажала кнопку первого же дверного звонка. Через некоторое время дверь распахнулась, точно отброшенная взрывом, и на пороге возник высокий стриженый парень в широченной и длиннющей майке, из рукавов которой высовывались его длинные и тонкие, похожие на грабли руки. Парень жевал и выглядел неприветливым. Впрочем, рассмотрев как следует Марину, он сменил гнев на милость, и лицо его изобразило внимание.
– Мы ищем квартиру Казариной, молодой человек, – проговорила Марина невинным голосом. – Вы случайно не знаете…
– Это у которой мужа грохнули? – без обиняков спросил тинейджер, с трудом проглатывая кусок. – Такая же квартира… на третьем, по-моему, этаже…
– А вы не знаете, она сейчас дома? – уточнила Марина.
Парень энергично мотнул головой.
– Не копенгаген! – заржав, сказал он. – Это вы лучше наверху спросите.
– Спасибо! – сказала Марина, и мы, переглянувшись, отправились на третий этаж.
На площадке третьего этажа выяснилось, что никого спрашивать не придется. Квартира Казариных была опечатана.
Лоскутов нервно прохаживался вдоль огромных помпезных ворот Парка культуры и отдыха, то и дело поглядывая на часы. Его выпуклые возбужденные глаза были сейчас скрыты за большими черными очками. Николай Кимович подозрительно всматривался в проходящих мимо людей и старался держаться незаметнее. Но никто из посетителей парка, беззаботных, по-летнему одетых, спешащих к аттракционам, к киоскам с мороженым, не обращал на него ни малейшего внимания.
Человек, которого ждал Лоскутов, опаздывал уже на десять минут. Он растерянно оглядывался, ожидая увидеть черный «Мерседес», и не подозревал, что за ним уже давно наблюдают из вишневого цвета «Волги», стоящей метрах в пятидесяти от входа в парк.
– Ладно, не будем тянуть время! – сказал Мамаев. – Похоже, он один. Помни, что я тебе сказал. Если что, я скорректирую по рации.
Тупиков убрал от лица бинокль, в который наблюдал за мающимся в ожидании Лоскутовым, кивнул и вставил в ухо микронаушник. Рация, позволявшая вести одновременно прием и передачу, находилась в его нагрудном кармане.
Он вылез из машины и неспешной походкой направился к воротам парка, где нервно прохаживался Лоскутов. Улучив момент, когда тот отвернулся, Тупиков подошел к нему сзади и, осторожно придержав за локоть, негромко произнес:
– Здравствуйте, Николай Кимович!
Лоскутов, вздрогнув, обернулся и встревоженно уставился на незнакомого ему человека, высокого, широкоплечего, в безукоризненном сером костюме.
– Простите? – сказал он вопросительно, стараясь высвободить руку.
– Я тот, кого вы ждете, Николай Кимович, – объяснил Тупиков.
– То есть как?! – возмущенно воскликнул Лоскутов. – А где…
– Не нужно имен, – предостерегающе сказал Тупиков. – Я вас слушаю. Разговаривать будете со мной! Не тратьте времени…
– Ну-у, я не знаю… – недовольно проговорил Лоскутов. – Это несерьезно… Но извольте! – Он выхватил из внутреннего кармана газету и протянул ее собеседнику. – Я не понимаю! Мы обговорили с… гм… В общем, все было оговорено, я выполнил все условия, и вдруг… Что это значит?
Тупиков внимательно посмотрел на сердитое лицо гендиректора и аккуратно развернул газету. Пока он читал, Лоскутов продолжал говорить, не в силах сдержать распирающие его чувства:
– Вчера они дают информацию о налете на наш офис… В сегодняшнем номере уже появляется ссылка на закрытую документацию, которая никак не могла попасть к ним в руки! И они грозят новыми разоблачениями!.. Простите, но это… это непорядочно, в конце концов!
– Насколько я понял, Николай Кимович, – официальным тоном произнес он, – вы считаете, что к утечке информации причастны мы, не так ли?
– Ну а кто же, дорогой мой! – с отчаянной ноткой воскликнул Лоскутов. – Кто же еще располагал этой информацией?
Тупиков выпрямился во весь свой гренадерский рост и холодно заявил:
– Уверяю вас, вы ошибаетесь! Даже странно, что такая мысль могла прийти вам в голову. Мы не имеем никакого отношения к этой бульварной газетке. Заявляю вам это со всей ответственностью!
– Но кто же?! Кто в таком случае? – простонал Лоскутов.
Тупиков на мгновение замер, будто прислушиваясь к внутреннему голосу, а потом рассудительно произнес:
– Этот вопрос ваш. Полагаю, источник информации вычислить не так уж сложно. Скажем, редактору «Зигзагов» он наверняка известен… Не понимаю вашей растерянности, Николай Кимович.
– Но что, что мне делать?! – Лоскутов в волнении сорвал с носа очки и тут же снова надел их.
– Повторяю, Николай Кимович, – размеренным голосом произнес Тупиков, делая отсутствующие глаза. – Это – ваши проблемы. Решение целиком ложится на вас. Мы свои обязательства выполнили. Даже более того… А посему настоятельная просьба – к этому вопросу не возвращаться. Вы меня поняли?
Лоскутов с бессилием посмотрел на неприступную фигуру парламентера.
– Да понял я вас! – с досадой сказал он. – И все-таки я настаиваю на личной встрече…
– Это невозможно! – отрезал Тупиков. – И попрошу нас больше не беспокоить. На ваши звонки отвечать не будут.
Лоскутов исподлобья взглянул на него и ничего не ответил. Тупиков наклонил голову и бесстрастно сказал:
– Думаю, у вас больше нет ко мне вопросов? Тогда всего хорошего.
Он четко, по-военному повернулся и пошел прочь. Николай Кимович с неприязнью посмотрел на его крепкую широкую спину и выругался про себя. Как жить в этом мире, подумал он, когда ни на кого нельзя положиться?
Впрочем, поостыв, он вынужден был согласиться, что Мамаев на самом деле не имеет отношения к публикации в газете. Это ему со всех сторон невыгодно, и он поступает разумно, прерывая контакты. Искать концы нужно в редакции.
Николай Кимович сел за руль «Вольво» – сегодня он не взял шофера – и снял черные очки, бросив их на пассажирское сиденье. Маскировка больше ему не понадобится. Нужно сохранять достоинство. Все еще поправимо. Он ознакомился с компроматом, который собрал незадачливый Казарин. Некоторые моменты выглядят сомнительно, но не более того. Казарин проявил много прыти, но мало умения. На суде этот материал не будет выглядеть достаточно убедительно. Хотя саму возможность возникновения судебного разбирательства следует задушить в зародыше. Неизбежно всплывут такие уважаемые имена, что само их обнародование будет означать крупные неприятности. А может быть, и крах. Казаринскую пленку он уничтожил, но теперь, выходит, появилась копия. Откуда? Через чьи руки компромат попал к Мамаеву? Он не сообщал. Но в самом деле это не так сложно выяснить. Вернее всего будет надавить на редактора этой дешевой газетки. Пусть этим займется Корнеев. Он, кстати, немного убавил спеси после того, как прокололись его придурки, а Лоскутов получил от Мамаева пленку. Вообще, вся эта история с четой Казариных остается самым уязвимым местом. С ней надо разбираться самым решительным образом.
Все это Николай Кимович обдумывал, пока добирался до офисного центра на проспекте Мира. План действий в основном созрел. В офис он зашел уверенной, властной походкой человека, контролирующего ситуацию. Он не скупился на ободряющие улыбки, встречая взгляды сотрудников. Многие из них все еще не вышли из шока после вооруженного налета и каждую минуту ожидали каких-нибудь неприятностей.
Сиволапов и Корнеев с нетерпением ждали возвращения гендиректора и, когда он вошел в кабинет, с нетерпением уставились на него.
– Ну, что? – прорычал Корнеев, осатаневший от ожидания.
Его маленькие подозрительные глаза сверлили Лоскутова как лазеры. Он стоял посреди кабинета, набычив голову и вцепившись руками в подтяжки, охватывающие его жирные плечи. Галстук был ослаблен и съехал набок.
Лоскутов с неудовольствием посмотрел на его невысокий упрямый лоб, на ежик неопределенного цвета волос и на массивный живот, распиравший рубашку. Тебе бы фамилиями с Сиволаповым поменяться, подумал он не без юмора. А вслух сказал:
– Полный афронт! – Он строго посмотрел на коллег и добавил: – Как я и думал, Мамаев здесь ни при чем. Искать нужно в другом месте. Прежде всего в газете.
– Николай Кимович! – с каким-то упреком сказал Сиволапов. – Вы хотите сказать, что кто-то еще располагает этой информацией?
– Несомненно! – отрубил Лоскутов. – Поэтому нужно действовать быстро. Скандал разрастается. Какие будут ваши предложения?
– Какие, к черту, предложения! – пропыхтел Корнеев, снимая со спинки кресла свой необъемный пиджак и раздраженно натягивая на могучие плечи. – Вообще, скажу так – надо поменьше базарить! Особенно здесь! – Он многозначительно ткнул толстым пальцем себе под ноги. – У меня ребята внизу. Я им сейчас задание дам… Только, как хотите… – Он мрачно посмотрел в лицо Лоскутову. – Здесь дело такое… Кусков пятьдесят нужно! Вы тоже не посторонние! Я один отдуваться не собираюсь.
