Владимир Першанин - «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»
– Снаружи «дегтярь» не пристроишь, – доказывал сержант-пулеметчик. – Упора для стрельбы нет.
– А ты кто такой, чтобы распоряжаться? – затеял свару Слобода.
Его поддержал наводчик Никита Федосеев, но вмешался механик Алесь Хижняк и заявил, что пулемет в рубке дело нужное. Можно и потесниться.
– Забыли, как Генку Рыбянченко в траншее фрицы окружили и минами машину подорвали. А был бы пулемет – отбились.
– Ему пару магнитных мин прилепили, не меньше. Рвануло так, что и хоронить нечего было, – грустно покачал головой Федосеев.
С тех пор погибло немало других хороших ребят. Похоронили и своего прежнего заряжающего, Костю Бурлакова. Смерть товарищей уже принималась как нечто естественное. Но каждый раз, вспоминая кого-то, экипаж старался найти несколько теплых слов, показывая, что друзья навсегда остаются в памяти.
Пулеметчик Григорий Зуев вспомнил погибших ребят из десантной роты. Воевал сержант Зуев два года. Вначале в пехоте, затем перевели в полк Тюлькова.
– Им тогда Петр Петрович Цимбал командовал. Видный такой мужик, говорят, умер после ранения.
– Выжил и даже «полковника» получил, – сказал Алесь Хижняк. – Только обгорел, как головешка. Лицо спеклось, смотреть жутко. По слухам, Цимбала из-за этого жена бросила. Он сейчас полком тяжелых самоходок командует, так ведь, Павел?
Старший лейтенант Карелин понял, что вздремнуть ему не дадут, и вылез из-под шинели.
– Ох, и любите вы потрепаться! – с досадой заметил он. – Даже про жену полковника все знаете.
– Я земляка встретил, – сказал Хижняк – Он у Цимбала служит. Рассказывал мне, что и как.
– Жизнь и не такие повороты закручивает, – рассудительно заметил Бурлаков. – Как женщину осудишь, когда она каждый день перед собой сгоревшее лицо видит. Поначалу терпела, а потом не выдержала.
– При чем тут каждый день? – подвел итог ненужной болтовне Павел Карелин. – Цимбал на фронте, она в тылу. Дети у них. После войны разберутся.
Разговор прервал гудок бензовоза. Заправщик, заглушив мотор, весело крикнул:
– Подходи, подешевело!
Начали заправляться. В емкие баки каждой самоходки вмещалось четыреста литров бензина. Процедура заправки была нудная и утомительная. Водитель наливал из шланга бензин в ведра. Затем экипаж через воронку с фильтром заполнял оба бака.
Глядя, сколько бензина вмещает каждый бак, пулеметчик Зуев вздохнул и подумал: если вспыхнет горючее, то от экипажа и отделения десантников головешки останутся. Одна надежда, что успеют спрыгнуть на землю.
Затем загрузили снаряды. Вместо шестидесяти штук по норме приняли еще по тридцать снарядов.
– Понтоны не выдержат, – сказал один из десантников. – Куда столько?
– Воевать будем, – важно ответил сержант Федосеев.
Через час полк вышел к Березине и начал переправу по понтонному мосту.
Немцы не прекращали обстрел. Фонтаны воды вздымались то по одну, то по другую сторону понтонов. Но разгуляться немецким артиллеристам не дали. Вели ответный огонь гаубицы, затем, тяжело гудя, прошла эскадрилья двухмоторных бомбардировщиков «Пе-2».
– Под самую завязку загружены, – сказал Федор Слобода, провожая взглядом тройки самолетов.
– Двенадцать штук. Каждый полторы тонны бомб несет. Сейчас шарахнут, – поддерживал его Никита Федосеев.
Очередной немецкий снаряд разорвался неподалеку. Мост закачался. Экипаж невольно вцепился в поручни рубки. Механик Хижняк, выводя машину на берег, запрокинул голову и спросил:
– Что, страшно стало?
– Зато тебе весело, – не остался в долгу наводчик Федосеев. – Не верти башкой, а то свалимся в воду, как машина Федора Слободы.
Регулировщица торопила самоходки:
– Не задерживаться! Всем к лесу, там разберетесь.
– Может, там и встретимся? – обернулся Никита Федосеев к девушке с сержантскими погонами.
– Может, и встретимся, – без всякого выражения отозвалась она.
Судя по всему, девушка находилась на ногах много часов и смертельно устала. Однако Никита истолковал это по-своему и толкнул локтем Федора:
– Девка-то не против. Надо будет поискать ее.
– Неизвестно, где мы через час будем. Слышишь, стрельба какая?
Батареи Захара Чурюмова и Юрия Бакулина в сопровождении десанта и нескольких грузовиков пехоты двигались по извилистой дороге через болотистую пустошь. Главной целью моторизованной группы была разведка и уничтожение немецких заслонов.
– При любой возможности берите пленных, – напомнил представитель СМЕРШа Илья Артюхов. – Чем больше, тем лучше.
– Отправлю несколько «языков», – ответил Чурюмов. – Мне с пленными возиться некогда.
– Я тебе непонятно объяснил? – набычился особист. – Считай, это твое второе задание.
– Понял, – прекратил ненужные пререкания самолюбивый сибиряк Чурюмов.
Переправа через Березину шла уже вовсю. Мимо на рысях прошел эскадрон из конно-механизированной группы генерала Осликовского. На этот раз они не останавливались – куда-то спешили.
Его командир, коренастый старший лейтенант в папахе с притороченной к седлу бурке, приказал взять своим людям правее, чтобы не мешать технике.
Старшина Иван Грач, назначенный недавно командиром машины, окликнул сержанта в такой же кубанке с шашкой в узорчатых ножнах:
– Эй, земляк, шашку не забыл наточить?
Тот оглядел смуглого самоходчика и с полминуты раздумывал, что ответить.
– А чего у тебя танк без крыши? – пришел сержанту на выручку другой кавалерист.
– Дальше видать и ветерком продувает.
– В болоте не завязнешь? – наконец нашел что ответить сержант. – Больно ты шустрый и чумазый.
– Тебя позову, если что. Со своим ефрейтором на буксир возьмете.
Верховой понял, что старшина-самоходчик на язык острый, и предпочел закруглить разговор, толкнув шпорами коня.
– Чего ж не доложил, видел фрицев или нет? – крикнул ему вслед Иван Грач. – С командиром артиллерийской установки разговариваешь, не абы с кем.
Конный, прибавив ход, уже не оборачивался. Впереди показалась деревня. Чтобы добраться до нее, требовалось миновать обширную вязкую низину. Немцев заметно не было, но комбат Чурюмов чутьем опытного охотника определил, что на склоне кто-то есть.
– Бакулин, – вызвал он по рации капитана. – Обойди склон с правого фланга. Если что заметишь, докладывай.
– А в бой вступать можно? – самолюбиво отозвался командир батареи, в которой было всего две самоходки.
– Рассчитывай по возможности. Но машины под огонь не гони.
Юрий Бакулин и его вторая «сушка» на скорости пошли вправо. Раздергивать по частям свои небольшие силы Чурюмов не стал. На левый фланг направил два мотоцикла разведки, а сам подошел к ротному лейтенанту.
– У тебя, кажись, миномет имеется?
– Так точно, – вытянулся перед заслуженным капитаном с тремя орденами (один Красного Знамени) молодой лейтенант. – Батальонный миномет с расчетом и полсотни мин.
– Не тянись ты, – добродушно перебил его Чурюмов. – Это мы твою роту поддерживаем, а не ты нас. Видишь вон те кусты и березы?
– Вижу.
– На деревьях вороны орут. Значит, люди поблизости. Вот туда и наводи свой «самовар».
– А почему они орут? – с наивностью двадцатилетнего лейтенанта спросил командир роты.
– Переговариваются. Возле людей всегда есть чем поживиться, объедки там всякие.
– Или мертвых расклевать…
– Иди, готовь миномет, – перебил его Чурюмов. – Прицел тысяча семьсот метров. Огонь только по команде.
Юрий Бакулин заложил слишком большой крюк. Вначале он не рискнул пересечь ядовито-зеленую плешину, под которой угадывалась вязкая полужидкая почва. Затем увидел возле накатанной дороги столб с надписью по-немецки «Мины».
Неподалеку валялись остатки разбитого мотоцикла и тело немца без ног. Что тут произошло и почему экипаж тяжелого «БМВ» полез прямо на мины, гадать было бесполезно.
Все же учеба, которую прошел Юрий Бакулин, а возможно, приобретенный опыт помогли ему миновать опасное место. Затем он увидел легкий вездеход, прошедший метрах в шестистах и не заметивший за хвостом пыли русские самоходки.
– Вот здесь мы и поднимемся, – весело объявил он экипажу.
У капитана, который чувствовал в последнее время отчужденность других офицеров, после его неумного и самоуверенного поведения на плацдарме снова появилась уверенность в себе. Кажется, он отыскал обходную дорогу для полка.
С лесистого холма деревня Ольховники была как на ладони. Внимательно всмотревшись в бинокль, который подарил ему отец в год окончания военного училища, капитан разглядел склады, размещенные в помещениях молочной фермы.
Место для хранения боеприпасов было удобное. Полуподвальные помещения (чтобы не портились продукты) были почти не заметны, скрытые яблоневым садом и тополями. Возле них загружали разнокалиберными ящиками автомашины. Две 37-миллиметровые зенитки были хорошо замаскированы – значит, здесь есть что охранять.
