Майкл Утгер - Дурная кровь
Я сел в машину и через пять минут был на Беддоуз-стрит. Одинокая толстая и неуклюжая фигура Рэнарда успела промахнуть три квартала к северу от Муниципалитета. Похоже на воздушный шарик подхваченный ветерком.
Я нагнал его и затормозил у обочины.
– Рэнард!
Он увидел меня, остановился, но подойти не решался. Пришлось выйти самому.
– Что вы уставились на меня, как истукан?
– Почему вы разъезжаете на патрульной машине? Это машина Вудворда? Вы что-нибудь сделали с ним?
– Ничего с вашим лейтенантом не случилось. Он отдыхает. Завтра пойдете к нему и поздравите с успехом. Следствие закончено.
– Что это значит?
Я достал фотографию мексиканцев и передал ему.
– Езжайте в Управление полиции и отдайте им фотографию. Пусть поднимут всех детективов из постели и бросят на поиски этих ребят. Долговязый опасен, его зовут Джеф Уэст. Патологоанатом из Центра клинических исследований. Двое других мексиканские нелегалы. Боюсь, что этих юнцов надо искать в городских моргах. Затем приедете в дом Дэборы Катлер. Возьмите ключ от ее квартиры и там ждите моих указаний.
Рэнард хотел было открыть рот, но я ему не дал этого сделать.
– Поговорим после. Внизу должен сидеть один полицейский, а не два. Пусть дежурит всю ночь. Привратник должен находиться возле телефона, чтобы вы в любую секунду могли его вызвать к себе наверх.
– Вы предлагаете ловить убийцу в пустой квартире?
– Не в пустой. Мы его возьмем на живца.
– Как это?
Я вернулся к машине и сел за руль.
– Как это? – крикнул Рэнард.
– Очень просто, – ответил я ему в окно. – В квартире кроме вас буду находиться я.
Глава VIII
На живца
1
Старик Клеренс дежурил на своей стоянке. Он вправе был сказать: «Машин нет и я сегодня отдохну». Но он никуда не уходил и радовался, что эта ночь послала ему чистое небо и его не заливает дождем.
Я загнал машину Вудворда на то место, где прошлой ночью стояла моя машина. Надо сказать, старик был удивлен, увидев меня. Он ковылял мне навстречу и скалил зубы.
– Здесь не приют и не армия спасения. Если у тебя нет денег, то проваливай отсюда…
– Не бубни, старая калоша. Привез я твои деньги и тебе не придется сегодня убирать блевотину. Я же обещал.
Я дал ему десятку и старик взлетел в небеса от счастья.
– Я-то думал, тебя загребли фараоны. Утром они приходили ко мне домой. Один толстокожий жлоб, а другой – мыльный пузырь с пушком на подбородке.
– Это я их послал.
– Ну и врать ты здоров!
– Точно говорю. Один из них – мой помощник, второй – стажер. Я дал стажеру задание проследить мой маршрут со вчерашнего дня до сегодняшнего полудня. Они должны были меня отыскать.
– Нашли?
– Нет. Стажер работал лучше, а наблюдателя я посадил под арест, как профнепригодного.
– Так ты коп, а не убийца?
Я показал ему жетон Вудворда.
– Ишь, ты! А прошлой ночью я ни за что бы не подумал.
– Ключи от машины Дэби у тебя? – Я кивнул на серебристый понтиак.
– У меня. А что ты хочешь?
– Осмотреть ее.
– Тебе дам, раз ты полицейский. Эдри тут раза два порывался к ней подобраться, но я его отшил. Меня Дэби предупредила, что она его выгнала.
– Тащи ключи. Потом поболтаем. Старик захромал к своей будке, а я подошел к понтиаку. Машина была вылизана. Вряд ли в ней найдутся следы, но женщины непредсказуемы. От них всего ожидать можно.
Клеренс передал мне связку. На ней висело три ключа. От передней дверцы, багажника и замка зажигания.
– Других ключей на связке не было?
– Нет. А зачем они? Это же запасные. У Дэби свои ключи.
– О'кей. Пока я осмотрю багажник, ты мне напой, как выглядит Эдри.
Я открыл багажник и, кажется, был первым, кто это сделал после заводского слесаря. Пусто. Одна запаска и сумка с инструментами.
– Ну что тебе сказать, приятель… Он, конечно, парень красивый. Нордического типа. Я таких на войне в Нормандии видел. Только ростом подкачал. Они с Дэби были вровень, а на каблуках она, пожалуй, повыше будет…
Остальное меня не интересовало. Под гундеж старика я уже осматривал салон. В отделении для перчаток валялся конверт. В нем лежала записка и визитная карточка на имя частного детектива Дэна Элжера. В записке говорилось:
«Благодарю за щедрое вознаграждение. Сделал все, что мог. Ваши подозрения оправдались. Будьте осторожны, вы знаете, на что способен этот человек. Элжер.»
Записка датирована позавчерашним числом.
– Не послушалась тебя Дэби, Элжер. Допустила промашку.
– Чего говоришь, сынок?
– Это я не тебе, старик. Клеренс оглянулся.
– Так здесь больше никого нет. Я вышел из машины, запер ее и передал ключи сторожу.
– Когда Дэби в последний раз пользовалась машиной?
– Вчера утром. Сказала, что сегодня, то есть уже вчера, поедет на вокзал встречать кого-то. Просила заправить. Я заправил.
– Ладно. Возьми ключи от моей машины. За ней придет тот толстокожий и твердолобый, когда отсидит свое. Отдашь ему ключи и можешь высказать ему все, что ты о нем думаешь. Он не обидится.
– Это я могу. Только уснул, а он приперся и за грудки меня с кровати стащил. Так с людьми не работают. Чему он стажера научит?!
– Ты прав. Но таких немного.
– Не криви душой.
Я не стал отвечать. Со стариком можно проговорить до утра, но мне нужно побеседовать с Ирен. Для пользы дела. Я шел к злосчастному дому едва передвигая ноги. Как только меня ветром не сдувало?
Недалеко от подъезда, ярдах в двадцати, стоял белый бьюик. Сюрприз! Я забыл об усталости и ускорил шаг. В первую очередь я подошел к машине. В ней никого не было. На переднем сиденье лежала шляпа. Обычный фетр мышиного цвета без претензий на моду. Колеса могли оставить те самые следы, которые я видел у дома адвоката. Кажется, все мои умозаключения и выводы поползли по швам. Мне этот бьюик был бельмом на глазу. Пора ставить точку или я свихнусь.
Возвращаясь к подъезду, я внимательно осмотрел улицу. Этот район в час ночи был многолюден, на магазинах еще сверкали неоновые вывески, а двери ресторанов то и дело крутились юлой. Мне все время казалось, что за мной наблюдает какой-то невидимый глаз, будто все происходит на съемочной площадке «Юниверсал», и мое окружение, в большинстве актеры, играют свои роли. Похоже, если бы не кровь. Дурная кровь, пролитая напрасно.
Я дошел до арки и свернул в подворотню. Темно. Тихо. Глядя на пожарную лестницу, я с тоской думал о том, что предстоит преодолевать это бесконечное препятствие. Перед тем, как идти на восхождение, я подошел к клумбе и набил карманы брюк сырой землей. Вес мой увеличился на пару фунтов, на это имелись веские причины.
Ящик будто поджидал меня на старом месте. Перед тем, как использовать его, я осмотрел деревянные планки. У меня и раньше, когда я впервые задумал попасть в дом через окно, мелькнула мысль: «Откуда он здесь взялся?» Во всем дворе чисто. Клумбы, высохшие цветочки. Как попал сюда этот ящик? Из подвала? Такой в мусоропровод не пролезет. Очевидно ящик и надоумил меня обратить внимание на пожарную лестницу.
Ни штампов, ни маркировок на ящике не стояло. Он был изготовлен чьими-то руками для определенных целей. Для тары слишком прочен и тяжел, для овощей не годится, щели слишком широкие. Разве что кокос в них не проскочит. Я не стал ломать себе голову под окнами. Скачкообразный ход моей мысли сам напорется на ответ. Так уж не раз бывало, а сейчас эту деревяшку лучше всего использовать по назначению.
Я поставил ящик на ребро, встал на него и, подпрыгнув, уцепился за прутья лестницы. С большим трудом мне удалось подтянуться и ухватиться за следующий прут. На сей раз времени на подъем ушло больше, а когда я оказался против окна, мне стало страшно. Днем я достаточно легко перелез на карниз, а теперь это расстояние меня пугало. Прыгать нельзя. С мраморного подоконника тут же соскользнешь. Способ один – переброска центра тяжести. Я выгнулся вперед и с трудом дотянулся ногой до окна. Здесь не нужно думать, достаточно повторить утреннее гимнастическое упражнение. Я это понимал, но сказывалась усталость. Пара стаканчиков сейчас бы не повредила.
Рывок, меня качнуло назад, но я,успел ухватиться за узкую рейку фрамуги. Удержаться мне удалось, но рейка обломилась.
Переведя дух, я поднял вверх оконную раму и влез вовнутрь. Какое блаженство чувствовать под ногами опору! Свет включать я не стал.
Не стал, но в глазах вспыхнул огонь. Резкая боль в затылке и лампочка погасла.
Когда я очнулся, все вокруг оставалось прежним. Луна светила в окно, ее свет мягко стелился по полу. Чернели контуры мебели и я. Тихий, безобидный и побитый, как дворовый пес за плохую службу. Никакой радости в жизни!
Я сел и ощупал череп. На затылке вырос пирог. Били чем-то тупым. Тупым по тупой голове, вот поэтому и уцелела. Боли я не чувствовал, мне злость покоя не давала. Я встал на ноги, добрел до выключателя и зажег свет.
Кажется, я уже дошел до той кондиции, когда не соблюдают предосторожности, а идут напролом.