Александр Добродомов - Мытарства пассионариев
- Ну ладно, бывай, Остап.
- Гр-гр-гга. Ашшьтап том, том. Ашшьтап том!
- Понял, понял. Остап идет домой, так?
- Тя, тя! Том!
Андрей улыбнулся на прощанье и повернулся идти. Но первый же его шаг стал последним: под лопатку что-то кольнуло, и он начал проваливаться в быстро сгущающийся ватный туман. Последним, что он увидел, была склоненная над ним волосатая рожа предателя (как он, опытный диверсант, смог так глупо легкомысленно довериться!) и голос с сильным кавказским акцентом со стороны деревьев:
- Э-э, Астапчык, маладэц, слушай!
Рядом с волосатой рожей появилась бородатая и Андрей отключился.
Секретная тюрьма
Скрежет механизмов.
Голоса.
Смех и английская речь.
Андрей очнулся, но глаза пока открывать не спешил. Слушал, оценивал ситуацию.
- Ты дывы, очухався, падло!
Дальнейшее притворство было бессмысленным. Но как догадались, ведь Андрею не впервой. А, вот оно что! От руки и головы прикованного к медицинскому креслу диверсанта тянулись провода к прибору на столе. «Детектор лжи», американский. Что ж, обмануть его сложно, но можно, у него это не раз получалось на специальных занятиях. Увидели по прибору, что он очнулся? Ладно, дальше посмотрим. Андрей спокойно открыл глаза.
Он находился в небольшом помещении, примерно три на три метра, с идеально ровными, вероятно, гипсокартонными, выкрашенными в бежевый цвет стенами, белым потолком с одиноко висящим плафоном в виде матового шара и полом, покрытым серым линолеумом. Окон в комнате не было. Но было две двери. Одна - сбоку, рядом с креслом, массивная железная, покрашенная в тот же тон, что и стены. Она была закрыта. Вторая - чуть приоткрыта, за ней находился, по-видимому, транспортный ангар. Скрежет исходил от гусеничного вездехода, а источником смеха и английской речи были. два вооруженных солдата-негра в форме американских морских пехотинцев!! Перед креслом, в котором находился пленник, стоял стандартный черный офисный стол из МДФ с закругленными краями. За столом сидел, судя по вытянутой лошадиной форме черепа, квадратному выпяченному подбородку и стеклянному «покойницкому» выражению глаз, тоже американец. Коротко стриженный и молчаливо-наглый, он всем своим видом показывал, что он здесь босс, а пойманный - человек третьего сорта и должен ему по жизни. Рядом с американцем подобострастно понтовался какой-то хрен в форме «воякив УПА» образца 1944 года с АКСУ на ремне.
- Та навищо вы оцэ, пан офицер, тэхнику мордуетэ. Дайтэ мэни цёго москаля лышэ на одну годыну, так вин роскажэ всэ, що знае и що нэ знае!
Американец жестом руки нервно оборвал подхалимаж ряженого «вояка» и указал на дверь. Прежде, чем помещение загерметизировалось, Андрей успел рассмотреть кусочек дороги перед ангаром и краешек тайги. Было еще светло. «Не понял, - подумал Андрей. - Меня что, никуда не отвозили?»
- Да, вы в сибирской тайге, господин. Кстати, как вас звать-величать?
- Господа все в Париже, - нахамил вместо ответа Андрей голосом Шарикова из «Собачьего сердца».
«Вояк» тут же подскочил и заехал пленнику скользящим ударом кулака в скулу. Голова дернулась синхронно с кулаком и быстро вернулась назад, поэтому никакого урона удар не нанес. Но Андрей на всякий случай с силой провел языком по внутренней стороне щеки, будто скула занемела.
- Да сядь ты! - американец встал и, обойдя стол, подошел к допрашиваемому. - Еще раз ударишь без команды.
Последние слова американец произнес задумчиво, так как внимательно ощупывал в это время лицо пленника. Удар подручного он видел, видел, как дернулась голова, но что-то его насторожило. Так и есть: следов удара не было! А парень, оказывается, не простой. Он забыл про спесь и сел «в демократическую позу», то есть на край стола. Долго и внимательно всматривался в глаза прикованного незнакомца.
- Ты кто?
- А ты кто?
- Нет, так мы не договоримся. Отвечай на вопросы, ты не в том положении!
- В каком еще положении? Вы меня пугаете! Со мной-то как раз все понятно: я гулял по лесу.
- По какому лесу, это тебе что, городской парк? Ты как вообще прошел через ловушки и растяжки?
- Какие растяжки, дядя, ты чё городишь? И вообще, какого хрена здесь происходит? Ну-ка, развяжите меня и отпустите немедленно!
- А вот теперь давай! - команда была дана молодому бандеровцу, который сразу же подскочил к пленнику и начал мутузить того по чем зря. - Помедленнее!
- Шо? - не понял «вояка», растерянно озираясь на хозяина.
- Помедленнее, говорю, бей, идиот!
- А-а, цэ мы зараз, - по-своему понял приказ молодой садист и начал бить прицельно, с оттяжкой.
Американец пристально наблюдал за экзекуцией. Он с изумлением видел, как пленник группирует те мышцы, куда приходится удар, и каким податливым вдруг становится это место во время удара. Такое он видел только в спецшколе ЦРУ, когда им, курсантам, показывали секретное видео о методах подготовки элитных диверсантов России. Неужели сейчас один из них сидит, привязанный к этому креслу??
- Стоп!
- Та я навить нэ вспотив!
- Назад, я сказал! И выйди вон.
- Чого? А шо я такого зробыв?
- Па-шол вон!
- Та ладно, чого вы, як скажэтэ.
Когда дверь за ряженым пыточником закрылась, американец резво придвинул стул вплотную к связанному, который за все время мордобоя не проронил ни слова, а теперь сидел, как ни в чем не бывало. После доброй дюжины ударов - только слегка разбитая губа и кровь под носом.
- Спецназ ФСБ? ГРУ? Кто? А?
- Развяжи - узнаешь.
- Не, подожду.
Хозяин кабинета возбужденно зашагал взад-вперед перед носом Андрея. Внезапно дернулся вплотную к его лицу.
- Я же вижу, что ты не простой смертный.
- Ошибаешься, самый простой. Как и ты.
- Ну хорошо. Откровенность - за откровенность: я тебе говорю, куда ты вляпался, ты мне - о себе и зачем ты здесь. Хорошо?
Андрей сделал вид, что задумался.
- Допустим. Что я буду с этого иметь?
ЦРУшник (а кто же это мог быть еще?), выпрямился. Начинался торг - то, в чем он, как все американцы, был докой (по его глубокому наивному заблуждению).
- Ситуация такова: максимум, на что ты можешь рассчитывать - это свобода передвижения по объекту.
- И всё?
- Объект секретный, поэтому всё. Хотя нет. Возможны более комфортные и даже выгодные условия, но их, как ты понимаешь, нужно заслужить.
- Как этот придурок в бандеровской форме? А если мой рассказ тебе не понравится?
Американец пожал плечами:
- Тогда тебя колоть будут другие и не здесь.
- «Колоть»? «Не здесь»? Я не дрова, чтоб меня колоть. И вообще, не слишком ли много внимания моей скромной персоне?
- Не слишком, я уверен.
- Ну тогда давай попробуем. Начинай первым, но сначала расстегни железяки.
- Пока посиди так. Доверие нужно заработать.
- Ладно, потерплю. На какие жертвы не пойдешь ради доверия!
- Начнем. Может, сначала представишься?
- Алексей Марченко.
ЦРУшник зыркнул на ленту «детектора лжи».
- Ты мужчина или женщина?
Андрей загоготал.
- Отвечай быстро!
Видимо, такой неожиданный и нелепый вопрос должен сбить сосредоточенность тестируемого, выбравшего глухую защиту. Андрей и не собирался защищаться. Вместо этого он жеманно вопросил:
- А ты что, гей? У, противный.
- Отвечай, ты мужчина или женщина!!
- Ладно, мужчина, мужчина. Давай дальше.
- Что ты делал в окрестностях объекта?
- Опять рупь-двадцать пять. Какого объекта?
- Хорошо, перефразируем вопрос: что ты делал в тайге недалеко от этого места?
- Я не понял, от какого именно места, но так уж и быть, отвечу. Я, гуляя по тайге, увидел «снежного человека» и погнался за ним.
- Зачем?
- Как это зачем? Разглядеть поближе, конечно!
- Где ты живешь?
- В Москве.
- Как попал в тайгу и зачем?
- Ты же знаешь нас, москвичей. Бегаешь целыми днями внутри Садового Кольца, как белка в колесе: офисы, бутики, фитнес-клубы, боулинг-центры, корпоратив-пати. Жажда экстрима замучила вконец, захотелось в одиночку побегать по сибирской тайге. А попал сюда на вертолете. Знаешь, вертолет - это такая машина, которая.
- Где служил в армии?
- В секретном элитном подразделении.
- Каком? - у американца заблестели глаза, он еле сдержался, чтобы инстинктивно не податься всем корпусом вперед. - ФСБ или ГРУ? Ну, говори же!
- В… стройбате. Только тс-с, там такие зверюги, что даже оружие не выдают!
Американец сдулся, как надувная игрушка.
- Ты идиот?
- Блин, ты все-таки расколол меня!
Двойные обручи из высоколегированной стали разомкнулись на руках, ногах, поясе и шее.
- Что, всё? Каков вердикт? И как рассказ, понравился?
ЦРУшник внимательно рассматривал ленту детектора.
Ничего. Или он ошибся, или перед ним действительно диверсант с железными нервами. То, что он нес чушь собачью - ясно, но почему компьютер ничего не показал? Эти проклятые русские! Неужели обязательно нужно избивать? Неужели это единственный способ общения с ними? А он так надеялся на свои способности психолога, ведь он был лучшим на курсе! Можно, конечно, продолжать пытаться действовать цивилизованными методами, но на это нет времени - послезавтра отправлять транспорт с заключенными. Да, за матерого русского диверсанта начальство испытательный срок ему скостило бы. Дернуло же ему в Гонолулу напиться и назвать педерастом сенатора Мозеса Дюка, партнера в гольф самого начальника объединенных штабов! Теперь, после двух лет «сибирской ссылки», даже Аляска кажется Саймону Блюмкину (именно так звали ЦРУшника) земным раем, только бы скорее выбраться из этой долбаной России! Его прадед, Сруль Блюмкин, еле ноги унес из СССР в 1936 году, когда Сталин начал закручивать гайки, выкашивая старую революционную картавую гвардию. Дедушка Сруль до конца своих дней посыпал проклятиями и Сталина, и русских, и «эту дикую варварскую страну». «Сколько я сделал для революции! Да со мной советовался сам товарищ Троцкий, считая лучшим специалистом по подавлению всевозможных контрреволюционных заговоров!» - со слезами на глазах бил себя в хилую грудку дед и с гордостью рассказывал маленькому Саймону, как морил голодом целые уезды, как сжег двадцать церквей и самолично расстрелял двести человек. Видя круглые, как блюдца, полные ужаса глазенки правнука, Сруль Блюмкин начинал гладить кудрявую головку мальчика своей маленькой холодной и почему-то всегда влажной ладошкой и говорил: «Ну-ну, это же не люди, это всего лишь гои. С ними только так и нужно, только так». Саймон отчетливо помнил, как страшно, до обморока становилось ему находиться рядом с дедом в такие минуты, как не мог спать неделями после таких рассказов. Пламенный революционер Сруль Хаймович Блюмкин умер от острого воспаления чудовищного геморроя. Умирал долго и в страшных муках, с традиционными проклятиями на устах.
