Андрей Воронин - Пылающая башня
Сама того не зная, она задела больную струнку в душе Воробьева.
– Молодежь сейчас умеет заставить себя ценить. Я – нет. Столько дел переделал для своего шефа, а сейчас, как говорится, «с глаз долой – из сердца вон».
Все обиды, так долго сдерживаемые, хлынули наружу. Чем больше Воробьев говорил, тем больше жалел сам себя. Жаловался на бывшую жену, препятствовавшую его встречам с сыном, на сына, которому нет дела до отцовского житья-бытья, на невезуху: безалаберным разгильдяям все сходит с рук, а ему, привыкшему досконально все проверять, судьба подложила свинью.
Об Останкинской башне и Алефе он, кончено, не заикался. Но в общих чертах объяснил, что пропала дорогая вещь и его скорее всего считают виноватым.
– А мне ведь ничего не нужно. Нет у меня никаких прихотей, чтобы тратить деньги, – я бы все их сыну оставил. Мне что надо? Хлеб, чай, молоко.., и еще уважение, больше ничего.
Он сам не заметил, как язык стал заплетаться от дремоты, как отяжелевшая голова с седыми бровями оказалась на полных коленях проводницы. Колеса стучали, поезд увозил его все дальше от Москвы, от фатальных происшествий последних дней.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 21
Приоткрыв глаза, Кащей с ненавистью посмотрел на Дорогина.
– Сейчас «скорая» приедет, – пообещал Сергей, бросив взгляд в окно, обращенное во двор.
– Кто просил?
– Полчаса не могу тебя в чувство привести.
Уже волноваться начал.
– Кто, блин, тебя просил вызывать сюда посторонних? – упершись костлявой ладонью в пол, Кащей попробовал сесть.
Следующим движением он проверил «пушку» – ее на месте не было. Метнул в сторону Дорогина быстрый взгляд – к злобе примешалась немалая доля опаски.
– Пусть глянут, что с тобой, подскажут, как быть. Пистолет я забрал на всякий случай. Чтобы на него врачи не наткнулись, пока будут с тобой возиться.
– Где он?
– Вот лежит, – кивнул Дорогин на полку слева от окна.
– Позвони, отмени вызов.
– Поздно уже, заезжают во двор.
Внизу и в самом деле тормозила машина с красным крестом.
– Много на себя берешь, – прошипел Кащей, пытаясь подняться.
Голова раскалывалась, пол и стены медленно покачивались, ноги и руки плохо слушались. Он не помнил, как оказался на полу. Помнил, что выговаривал Дорогину за обнаруженный ментами «рентген». Потом провал…
Проводник не посмел бы его ударить. Тогда что случилось? Кащей мог бы спросить впрямую, но не хотел демонстрировать провал в памяти.
Вошли мужчина и женщина в белых халатах и деловито приступили к осмотру пострадавшего.
Чувствовалось, что времени у них мало и долго здесь задерживаться они не намерены. Тем более пульс и давление у Кащея не давали повода для большого беспокойства.
– Что с ним случилось? – спросил врач у Дорогина.
– Потерял сознание. Удар в челюсть.
Кащей шевельнул бровью, но от комментариев воздержался. Решил потерпеть, пока посторонние не уберутся.
– Легкое сотрясение, – сообщил врач, бегло осмотрев след от удара. – Откройте, пожалуйста, рот. Все нормально, челюсть цела. Пошевелите руками. Замечательно. Поташнивает слегка?
Кащей мрачно покачал головой.
– Голова кружится?
Кащей снова отверг предположение, хотя голова у него действительно кружилась.
– Ничего катастрофического. Пусть отлежится денек-другой. Если будет чувствовать себя неважно, обращайтесь в поликлинику по месту жительства.
– Вас понял. Большущее спасибо, – бодро улыбнулся Дорогин, собираясь проводить врачей к выходу.
– Спасибо, – выдавил из себя Кащей.
Ухватившись за край стола, он рывком поднялся, чтобы снова завладеть оружием. Но зашатался и привалился спиной к батарее отопления. Почти сразу же предпринял вторую попытку встать. Но тут вернулся Дорогин, подпер пострадавшего плечом и вручил «пушку».
Проверив обойму, Кащей окончательно уверился в том, что нанятый на башню проводник не имеет отношения к его травме. Иначе Сергей убежал бы и уж наверняка не отдал бы заряженный «ТТ».
Кто-то был здесь, на квартире, но кто? Дорогин и здесь помог.
– Извини, – пробормотал он нерешительно. – Я бы тебя защитил. Но ты сам встал навытяжку перед этим мужиком.
– Каким еще мужиком? – туго натянутая кожа лица снова сморщилась, будто вот-вот должна была облезть.
Вера никогда не видела Стропила, но внимательно слушала пьяную болтовню и сумела снабдить Дорогина верными приметами.
– Странный тип. Полный такой, упитанный.
Лицо, как у годовалого ребенка, только увеличенное в размере. Посмотришь – не поверишь, что у него такой удар.
Кащей побледнел. Неужели Стропило настолько взбешен, что не вытерпел и явился сюда – вмазать ему по челюсти? Тогда дело дрянь.
– Что он сказал? Не помню ни хрена, – признался наконец пострадавший.
– Вы меня отослали на кухню, но все равно было слышно. Он здесь орал благим матом.
Так только начальники орут. Причину я так и не понял.
– Из-за тебя, козла! Менты теперь затеют разбирательство.
«Шеф, конечно, метал икру, когда я отчитался по телефону, – подумал Кащей. – Но кто бы мог подумать, что он сюда вломится? Может, и неплохо, что выпустил пар?»
Кащей и раньше недолюбливал Дорогина, а теперь смотрел на проводника с особой неприязнью.
Тот ведь оказался свидетелем его унижения. А сам остался в стороне.
Что там приказал Стропило? В расход пускать этого лоха? Нет, иначе бы шеф не появился на квартире собственной персоной. И не оставил бы своего сотрудника в бессознательном состоянии с приговоренным к смерти проводником.
– Ну что, погнали? Или посидим еще? – осведомился Муму.
– Куда это ты намылился?
– Я вообще-то собрался отдыхать. Но этот крикун… Напоследок потребовал, чтобы ты меня к нему отвез. Или не ехать? Короче, сам решай.
Кащею даже в голову не пришло, что Дорогин в состоянии так рискованно блефовать.
– С этого и надо было начинать! Когда он сказал быть?
Сергей притворно наморщил лоб:
– Ничего вроде не говорил про время.
– Ну какого хрена ты сразу не сказал, а? Столько болтал не по делу!
Позабыв о травме, Кащей слишком сильно раскрыл рот и тут же поморщился от боли. Надо спешить. Приехать раньше – все же меньшее из зол, чем опоздать.
* * *На вокзале в славном городе Питере у Воробья украли все деньги. У него, человека, сотворившего своими руками столько хитрых приспособлений, банально вытащили бумажник из кармана.
Скудный запас съедобного был уже съеден. Он остался в чужом городе с червонцем мелочью.
Знал два адреса, куда мог бы пойти: троюродного брата и друга детства. С обоими он лет пятнадцать не виделся, но можно не сомневаться – его приняли бы с удовольствием. По крайней мере дня два или три его пребывание у них было бы только в радость.
При теперешнем его положении визит к знакомым или родственникам исключался. По этим адресам его могут искать, туда не стоит даже носа показывать.
Отреставрированный после юбилея центр города не заставлял Воробья восхищенно оглядываться по сторонам, как других, более благополучных гостей северной столицы. Полдня он проторчал на скамейке в Летнем саду, завидуя голубям, которых кормили булками. Потом решил отправиться в приют для бездомных – других вариантов он просто не видел. Это хоть какая-то крыша над головой, хоть какая-то бесплатная пища.
Женщина на входе взглянула на него удивленно. Воробьев понял, что одет слишком прилично для этого заведения. Вокзальный вор не тронул паспорт, но показывать его было бы верхом глупости. Теперь нигде нельзя появляться под своей настоящей фамилией. Воробьев выдумал другую, сообщил, что у него украли и паспорт вместе с деньгами. Дежурная по заведению отнеслась к этому без интереса – с подобного рода байками она здесь сталкивалась каждый день. Заполнила карточку со слов новичка. Показала ему, где взять матрац, пахнущий дезинфекцией, и одеяло из байки. В просторном помещении таких матрацев красовалось на полу штук тридцать. Одни пустовали – хозяева куда-то отлучились по своим делам. На других сидели и лежали немолодые люди, плохо причесанные и далеко не идеально выбритые. Несмотря на чистый пол, к запаху дезинфекции здесь добавлялся отчетливый запах мочи.
Воробей негромко поздоровался с ближайшими соседями. Ему ответил только один голос, остальные молча и внимательно разглядывали новичка.
Через минуту отвернулись, кто-то продолжал дремать, кто-то – разговаривать, кто-то – созерцать аккуратно побеленный потолок.
– Обед уже прошел. На вас не заказывали, так что извините, – объяснила дежурная сотрудница. – Поужинать сможете без вопросов.
Поколебавшись, она отвела Воробья в сторону.
– У нас сегодня немецкая делегация ожидается.
Привезут гуманитарку. Мы уже отобрали человека для благодарственного слова, но вы вообще-то смотритесь лучше. Давайте попробуем. Побудете на замене, на подстраховке. Сможете запомнить четыре предложения?
