Евгений Сухов - Власть Варяга
— Ты же знаешь, что это была самооборона.
— Я-то знаю! А ты попробуй объясни это милиции! По-моему, «пиковые» ментов подмазали хорошенько, так что сейчас получается, что виноваты во всем были вы. В общем, против Сергеева и еще двух парней из охраны, которые стреляли, возбуждены уголовные дела, так что нам еще от ментов как-то надо отмазываться.
— Послушай, Герасим, — в голосе Ростовского прорезались стальные нотки, — как ты думаешь, для чего я тебя оставил? Если ты не можешь уладить такие дела, тогда зачем мне нужен такой заместитель?! Всему тебя учить прикажешь? «Пиковые» ментов подмазали, а ты не можешь, что ли?! Денег-то у нас всяко побольше! Или для этого тебе тоже необходимо мое присутствие?!
В трубке послышалось смущенное покашливание, чувствовалось, что Герасим испытывает нечто вроде неловкости, к такому повороту он не был готов.
— Ну… Ладно, это я тогда улажу…
— Причем сегодня же! — железным голосом сказал Ростовский. — До моего приезда. А то не хватало еще, чтобы меня прямо с самолета в отделение поволокли!
— Хорошо, я все сделаю. — Как только Герасим получил конкретные указания, голос у него сразу стал куда решительнее. Он хороший исполнитель, но вся беда в том, что только исполнителем он быть и может — пока начальник не даст команду, будет как слепой щенок тыкаться в разные стороны с жалобным поскуливанием. Он был простоват, и, как в обыкновенном школьнике, в нем жил идеалист и романтик, но зато в случае возможного промаха Герасим всегда мог подстраховать. Он был надежен. А в нынешнее время подобная черта редкость.
Ростовский отключил телефон.
— Что-нибудь не так? — взволнованно спросила Лада.
Ни с одной из женщин Ростовскому не было так хорошо, как с Ладой. В ее присутствии он ощущал себя значительно сильнее, эдаким Ильей Муромцем, только что шагнувшим с теплой печи. Что удивительно, даже чувствовала его Лада необыкновенно тонко, подмечая малейшие нюансы его настроения. А ее умелые пальчики при необходимости могли вытянуть из него любую нежную ноту.
Вот только сейчас ему хотелось зарычать. Дурные предчувствия оправдались сполна. Улыбка у Ильи получилась вымученной:
— Все в порядке, малышка. Подожди секундочку, сейчас мне нужно сделать один очень важный звонок, а потом я тебе все объясню.
Ростовский набрал номер, который ему в день их первой встречи дал Варяг. Владислав сказал, что по этому номеру ему можно звонить, если возникнет экстренная необходимость. Что ж, пожалуй, сейчас такая необходимость возникла.
— Я слушаю. Кто говорит? — послышался в трубке голос Варяга.
— Это Илья Ростовский. У меня возникли проблемы, мне срочно нужно с тобой встретиться. Это возможно?
— Конечно. Я же тебе обещал помощь, а свои обещания я всегда выпоняю. Помнишь ресторан, где мы последний раз встречались?
— Да.
— Приезжай туда к четырем часам, я буду за тем же столиком.
— Подожди, к четырем я не смогу. Я сейчас в самолете, который прибывает в Москву только в шесть вечера.
— Тогда приходи в восемь. Успеешь?
— Успею.
— Тогда до восьми.
В трубке послышались короткие гудки. Ростовский отключил телефон.
— Что случилось? — напряженным голосом спросила Лада.
— Ничего страшного, просто у меня в Магадане появились кое-какие дела. Нужно их быстро уладить. И я твой!
— Но ты же скоро вернешься? Правда?
— Да… Просто я хотел побыть с тобой в Москве еще недельку. А может, поедем со мной? Навсегда! — неожиданно для самого себя выпалил Ростовский.
Лада растерянно захлопала ресницами. Настоящая ожившая кукла, которую хотелось взять на руки, покачать. Объявили посадку. Пассажиры, выстраиваясь гуськом, направились к дверям, где милые, улыбчивые стюардессы забирали талоны на посадку.
Разместились в VIP-зоне. Собственно, разница с остальными местами не очень существенная.
Единственное преимущество — шума поменьше. Взревели турбины.
— Так что ты мне скажешь? — повернулся к девушке Ростовский.
— О чем ты?
— Перестань, ты прекрасно знаешь, о чем я тебя cпросил. Ты поедешь со мной?
Самолет стал медленно разворачиваться, вой турбин понемногу усиливался.
— Я не могу. В Москве у меня остались кое-какие вещи.
Ростовский улыбнулся:
— Ты меня смешишь. Как только мы прилетим в Магадан, я тебе куплю целый универмаг! Пожалуйста, владей!
Самолет, набирая скорость, устремился по взлетной полосе. В эти секунды он набирает скорость до четырехсот километров в час. Илья Ростовский почувствовал, как впечатывается в кресло. То же самое происходило и с Ладой. Илье очень хотелось заглянуть в ее лицо, но не давало это чертово ускорение и ремни безопасности.
— Но у меня в Москве осталась квартира, я купила ее с Лилей, одну на двоих. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило! — услышал Илья сквозь гул турбин.
— Брось! У меня ты будешь жить в большом доме.
— Илья, но что я буду у тебя делать?! — в отчаянии выкрикнула Лада.
Самолет мягко оторвался от взлетной полосы.
Ростовский пожал плечами:
— Глупенькая, то, что делает всякая женщина: любить мужа, рожать детей.
Лада отрицательно покачала головой:
— Я не могу к тебе приехать.
— Почему?! — воскликнул Ростовский.
Самолет, набрав нужную высоту, вобрал в себя шасси. Лайнер слегка тряхнуло.
— Я не хочу уезжать из Москвы.
— Ах вот оно что… Даже из-за любви?
— Илья, пойми меня правильно, я привыкла здесь жить, мне здесь хорошо.
Ростовский закрыл глаза, решение принималось с трудом. Впрочем, может, так оно и лучше. Не хватало ему тащить в Магадан Ладу в самый разгар разборки. Ее ведь тоже могут похитить, как жену Максима Сергеева. И что он тогда будет делать?
— Хорошо. Тогда мне придется переехать к тебе. Навсегда!
— Ты оставишь свои прииски? — удивилась Лада.
— Никто не помешает мне владеть приисками, сидя в Москве. А даже если бы и помешал… Все золото мира не стоит тебя!
Ростовский отстегнул ремень, посмотрел вниз. Одни белые кучевые облака. Эти нагромождения очень напоминали сибирские сугробы. Скорее всего в этом году снегом ему придется любоваться в Москве. На улицах он не такой белоснежный, как в тундре. Так что есть что терять.
— Спасибо, мне приятно это слышать, — прочитал по ее губам Ростовский. — Мне никто не говорил таких теплых слов.
Некоторое время самолет летел в облаках, будто бы продирался через нагромождения из ваты.
Ростовский вспомнил Магадан, где облака, отяжелев, ложатся на сопки, будто бы передохнуть, и поднимаются только с полуденным солнцем. Когда находишься на склонах, то создается впечатление, что ты идешь прямиком по тучам. Но там ты точно знаешь, что под ногами надежная твердь, а здесь нешуточная высота, не менее десяти километров.
Через полчаса самолет вынырнул из облаков на свет. Ощущение такое, будто бы вырвались из плена. Сбоку, прямиком в иллюминатор, ударило яркое солнце, и Ростовский невольно зажмурился. Потянув шторку вниз, он попытался спрятаться от слепящего света. Этого удалось добиться только наполовину, еще не полумрак, но уже и не такой яркий свет.
— Лада, — позвал Ростовский, стараясь перекричать шум работающих двигателей.
— Да, — повернулась девушка.
— У меня к тебе есть одна маленькая просьба. Ты мне не откажешь?
Лада мило улыбнулась:
— Даже если бы она была очень обременительной, то я не сумела бы тебе отказать.
— Сегодня я должен буду улететь в Магадан. Я вернусь через несколько дней. Обещай мне ни с кем не встречаться.
Лада помрачнела. Улыбка медленно сползла с ее красивого лица.
— Я думала, что мы уже обо всем договорились. Чего же просить понапрасну?
— Этого ответа я от тебя и ждал, — кивнул Ростовский.
Прикрыв глаза, он опустил спинку кресла. Нужно было постараться хоть немного поспать — вряд ли в ближайшие сутки ему еще выпадет такая возможность. Через минуту Илья уснул, глубоко и тихо.
* * *Ростовский посмотрел на часы. Было самое начало седьмого, до встречи с Варягом оставалось еще почти два часа.
— Тебя проводить? — спросил он Ладу.
Она улыбнулась:
— Не надо, у тебя ведь не хватает времени. Ты говорил, что тебе нужно в восемь на какую-то важную встречу.
Собственно, Лада была права, и он ждал от нее именно такого ответа. Скорее всего заданный вопрос был игрой в некоторую любезность — он должен был до конца оставаться джентльменом, предложить свою помощь, и очень надеялся, что ему это удалось, а Лада обязана была проявить великодушие, что, собственно, и произошло. За неделю, проведенную вместе, они хорошо научились понимать друг друга. А что будет через год совместной жизни! А через десять лет?!
