Владимир Гриньков - Расстрельщик
Потом он вернулся туда, где нашел бинты, и еще раз их осмотрел. На них не было следов крови. Ни капли. Корнеева это нисколько не удивило. Именно этого он и ожидал.
Глава 38
Поутру Боря Тихомиров имел довольно жалкий вид. Корнеев держался с ним подчеркнуто любезно. Они позавтракали, сидя друг против друга. Тихомиров время от времени морщился и вздыхал. Бутылка дрянного коньяка – не для слабых здоровьем.
– Я сегодня с утра уже успел позвонить своим домашним, – доложил Корнеев, наверняка зная, что его соглядатай прошляпил этот звонок и ему нечего будет доложить начальству. – Волнуются. Твои-то уже привыкли, наверное.
Тихомиров ответил несколько мутным и почему-то неприязненным взглядом. Он так маялся, что был не в состоянии обсуждать свои семейные дела, так понял Корнеев.
– Может, водочки? – предложил он.
Это был хороший ход. В глазах Тихомирова поубавилось печали. Корнеев принес из холодильника запотевшую бутылку. Они выпили раз за разом три рюмки, без тостов, после чего Тихомиров хотя и не повеселел, но стал как-то мягче. Корнеев понял, что нащупал тропу, по которой сможет идти, не рискуя сломать себе шею.
Не закончив завтрак, Тихомиров неожиданно поднялся и ушел в соседнюю комнату. Было слышно, как он накручивает телефонный диск. Звонил, как понял Корнеев, сыну. Интересовался, сделал ли тот уроки и во сколько сегодня вернется из школы. Еще спрашивал, не звонил ли им кто. Судя по тому, что ни слова не было сказано о матери мальчика, имел место банальный развод. Вот почему Тихомиров так окрысился, когда Корнеев спросил его о семье.
Тихомиров вернулся к столу немного не в себе. Глаза у него покраснели. Корнеев предупредительно плеснул водку в рюмку. Опять выпили, не чокаясь.
– Скучно здесь, – сказал Корнеев. – Сюда хоть кто-нибудь приезжает?
Тихомиров пожал плечами. От него, похоже, многого не добьешься. А жаль, Корнеев рассчитывал узнать хоть что-то, прежде чем принимать решение – оставаться здесь еще некоторое время или возвращаться в Москву и все начинать заново.
– Через день-два мы здесь волками завоем. Сюда охрану надо посылать парами: мужчина – женщина, – попытался вернуть Тихомирова к жизни Корнеев. – Что-то вроде каникул, от детей отдохнуть, от жены. Ты женат, кстати?
– У меня жена умерла, – внезапно сказал Тихомиров, едва шевеля вмиг помертвевшими губами.
– Извини, я не знал.
Корнееву по-настоящему стало неудобно.
– Извини, – повторил он.
– Она погибла в автокатастрофе, – продолжал Тихомиров, словно разговаривая сам с собой. – Совсем недавно. Еще и месяца не прошло.
Это, оказывается, был тот самый тип, которого они наметили для вербовки. Его жена разбилась, покалечив при этом иномарку. И Тихомиров метался, пытаясь занять у кого-нибудь пять тысяч долларов, чтобы рассчитаться с долгом. Корнеев, которому все открылось в одно мгновение, вдруг постиг, что сама судьба уберегла их от гибельного шага. Теперь, когда он лично познакомился с Тихомировым, он и представить боялся, чем могла закончиться эта вербовка.
– Извини, – еще раз пробормотал он, и его растерянность была совершенно искренней.
– Мне жить не хочется, – сказал Тихомиров и поднял голову.
В его глазах действительно не было жизни. По щекам катились крупные слезы. Достал из кобуры пистолет и положил перед собой на стол.
– Я только вчера получил оружие. И вечером хотел застрелиться.
Мог бы запросто это сделать. Ведь напился в стельку.
– Только мысли о сыне меня удержали. Пропадет без меня. Сломают. Съедят.
У него был взгляд одержимого. Корнеев опустил глаза.
Они очень скоро допили водку. Корнеев старательно подливал собутыльнику, обделяя себя. Тихомирова совсем развезло. Он охотно рассказывал о себе. Поведал о долге в пять тысяч долларов. Это Корнеев и так знал. Рассказал, что никак не мог найти деньги. И это Корнееву было известно. А вот дальше начались новости. Деньги Тихомиров в конце концов получил. Нашелся добрый человек, который его выручил, – Молотов. Когда Тихомиров рассказывал об этом, у него горели глаза. На Молотова он, похоже, готов был молиться. Все это укладывалось в выстроенную Корнеевым схему. Молотов приставил к нему Тихомирова для слежки. Более надежного и преданного филера ему сейчас не сыскать.
– Да, Молотов – это человек, – на всякий случай поддакнул Корнеев.
Тихомиров, хотя и был нетрезв, все-таки уловил некое несоответствие и долго, подозрительно вглядывался в лицо собеседника. Еще бы ему не удивляться. Ведь Молотов приставил его к Корнееву и при этом наверняка дал понять, что Корнеев – человек ненадежный. А этот ненадежный сидит и нахваливает Молотова.
– Он мне сразу понравился, – упрямо гнул свое Корнеев. – Мужик что надо.
– Да, – кивнул наконец Тихомиров. – Таких больше не сыскать.
– А Базылев похуже был?
– Почему – был? – удивился Тихомиров.
– Сейчас-то он не появляется, – проявил осторожность Корнеев.
– И без него неплохо. Помяни мое слово – нашим хозяином будет Молотов.
Сам Корнеев в этом ни секунды не сомневался. Но на всякий случай проявил неосведомленность:
– А Базылев?
– Базылев – не хозяин, – сказал Тихомиров.
Ему это казалось достаточным объяснением.
– Его в отставку отправят, да? – не унимался Корнеев.
Тихомиров вдруг резко поднял голову. Его взгляд даже приобрел на мгновение осмысленное выражение.
– А что ты о Базылеве так печешься? – спросил он с явным вызовом.
Что-то ему было известно. И сейчас это «что-то» проявилось.
– Я о нем не пекусь, – пожал плечами Корнеев, демонстрируя безразличие.
Разговор сам собой оборвался. А через час Тихомиров позвонил Молотову и подробно рассказал, как идет у них служба и главное – что поделывает Корнеев. И про корнеевский интерес к Базылеву тоже упомянул. Корнеев все слышал, подняв трубку параллельного телефона. Молотов молча выслушал сообщение, долго сопел в трубку, потом сказал:
– Ладно, присматривай там за ним.
Это означало, что они пока ничего не собираются предпринимать и у Корнеева еще есть время.
Глава 39
Бывшая жена Базылева уже приехала в Москву. Корнеев не смог поговорить с ней лично, но, по словам Христича, все обошлось, и женщину с ребенком спрятали надежно. Корнееву это представлялось первым серьезным успехом после череды неприятностей. И еще была хорошая новость – об обнаруженных в подвале особняка «больничных» декорациях.
– Здесь они все снимали, Олег Николаевич. Я и бинты нашел.
– Какие бинты? – не понял Христич.
– Обычные, медицинские. Базылевскому двойнику ими обматывали голову перед съемкой. На них ни капли крови. Вы понимаете?
– Значит, они его перепрятали?
– Кого?
– Базылева.
– Да нет никакого Базылева! – уверенно сказал Корнеев. – Двойник! Грим, бинты – вот и все премудрости. Мой напарник сегодня мне сказал, что Базылев – не хозяин. Вот Молотов, мол, это да. Он очень уверенно говорил. Там у них что-то явно готовится, в офисе.
– Какая-то суета есть, это точно, – подтвердил Христич. – Наши «слухачи» каждый день подбрасывают мне что-нибудь интересненькое.
– Поделитесь?
– Пока никакой конкретики, Вадим. Так, кое-какие частности. У них там нечто вроде структурной перестройки, как мне представляется.
– Вот видите! Молотов уже вовсю хозяйничает. Мне кажется, он сейчас все подгребет под себя.
– Возможно. Вчера он, кстати, уволил сразу десяток человек.
– Причина?
– Молотов объясняет той самой структурной перестройкой, о которой я тебе говорил. Но люди между собой гоняют совсем другие версии. Главная – дворцовый переворот. Уволены те, кто был наиболее близок к Базылеву.
– Что же вы мне сразу этого не сказали! – засмеялся Корнеев.
Все совпадало, вплоть до мелочей, и уже почти не оставалось сомнений в том, что он прав. Базылев убит, его нет.
– Как ты со своим напарником живешь? – поинтересовался Христич.
– Если честно – не очень. Его специально ко мне приставили, оказывается.
– Значит, все-таки ты под подозрением?
– Да.
– Тогда тебе лучше вернуться.
– Еще не время.
– Это опасно, Вадим.
– Пока нет. Они решили подстраховаться и заслали меня в эту глухомань. Я под присмотром и к тому же далеко от центра событий. Я для них сейчас как маячок – это будет им сигналом, что надо ждать неприятностей. Займут круговую оборону, и до них тогда не добраться. Мне начинает казаться, что отсюда я их скорее достану.
– Каким образом?
– Пока не знаю.
Переговорив с Христичем, Корнеев спустился на первый этаж. Тихомиров спал, забравшись на диван прямо в обуви. Пиджак его был расстегнут и завернулся. В плечевой кобуре виднелся пистолет. Корнеев усмехнулся и вышел на улицу. В тени деревьев стоял шезлонг, и не было сейчас для отдыха места лучше.
С Тихомировым можно ладить. Если не забывать каждый раз перед едой выставлять на стол бутылку спиртного, то этот тип не причинит неудобств. До сумерек Корнеев продремал в шезлонге. Потом появился Тихомиров. У него было опухшее лицо и опять плохое настроение. К вечеру он совершенно раскисал. Корнеев начал уже к этому привыкать.
