Логика выбора - Корецкий Данил Аркадьевич

Легкое перешептывание за столом смолкло, наступила мертвая тишина. Артур почувствовал запах опасности. Она исходила от кубка – не смертельная, но опасность. Поэтому первый глоток был медленным, дегустирующим. Да, это не яд. Нечто вроде «сыворотки правды», о которой много писалось в злых книгах. Второй и третий глоток тоже были неспешными, чтобы организм успел нейтрализовать активное вещество. Опустевший бокал он со звоном поставил на поднос.

– Теперь опуститесь на одно колено, – сказал распорядитель.

Артур Лобов выполнил и эту команду. Церемония ему что-то напоминала. Тайное общество… Масонство… В бокал вина надо было капнуть кровью, и все по кругу выпивали. Не хватает только шпаги.

И шпага появилась. Точнее, остро отточенный трехгранный клинок длиной в локоть. Его держал в правой руке подошедший вплотную Хорг Тон. Стилет нацелился в сердце посвящаемого. Точнее, туда, где должно было находиться сердце у любого навойца, а на самом деле в солнечное сплетение.

– Чартер Сон, клянешься ли ты в абсолютной верности Мудрейшему и Комитету?

– Клянусь! – произнес посвящаемый, ни на миг не задумавшись. Впрочем, вряд ли эта клятва обязывала к чему бы то ни было жителя Земли.

– Клянешься ли ты выполнить любое задание Комитета?

– Клянусь! – так же четко ответил испытуемый. Хотя подумал: «Какое еще задание может прийти в эти старческие головы?»

– Клянешься ли ты, Чартер Сон, хранить в величайшей тайне все то, что тебе предстоит узнать, каким бы испытаниям ни подвергался?

И на этот раз раздалось решительное: «Клянусь!»

– Он правдив и искренен! – сказал Хорг Тон, опуская стилет.

Артуру показалось, что в его голосе прозвучало облегчение. И он тут же понял, что так оно и есть: в случае, если бы посвящаемый, под влиянием «сыворотки правды», проявил неискренность или нелояльность, рекомендатель должен был вонзить клинок ему в сердце…

В комнате вспыхнул яркий свет, Хорг Тон вручил новичку удостоверение гражданина первого класса. Собравшиеся зашумели, окружили неофита, дружески хлопали его по плечам, обнимали… Суровые, властные лица смягчались улыбками, это было очень непривычно, тем более что некоторые из них навойцы привыкли лицезреть в виде монументальных портретов на страницах газет и журналов.

Потом все прошли в соседнюю комнату и сели за богато сервированный стол, по бокалам разлили тягучий зеленый напиток, которого Артур раньше никогда не пробовал. Вначале выпили за Мудрейшего, потом за Комитет, потом за братство высших Администраторов. Закусывали жареным вунором, запеченной птицей, солеными моллюсками и копченой рыбой. Все проголодались и с аппетитом набросились на еду.

– За вновь принятого! – наконец провозгласил Хорг Тон. – Я твой наставник, Чартер, я несу за тебя ответственность, я буду вводить тебя в курс дела и отвечать на твои вопросы. Впрочем, как и все мы!

Он выпил, со стуком поставил опустошенный бокал на стол и принялся жадно есть моллюсков.

Артур тоже выпил. Напиток был приятным, от него слегка закружилась голова и по жилам разлилось приятное тепло.

– Спрашивай, наш новый друг! – поощрил его наставник. – Что тебя интересует?

– Ну… Я клялся в верности Мудрейшему и Комитету, но… Где же народ, о котором так радеют и Мудрейший, и Комитет, и Аппарат?

Среди присутствующих пробежал шумок, послышались смешки.

– Это просто формула учтивости, – снисходительно объяснил Хорг Тон. – Народ – не больше чем абстракция, безликая масса, толпа, не имеющая ни собственных органов управления, ни руководителей. На словах мы возвеличиваем эту массу, а в действительности управляем ею, как пастух управляет стадом. Но надо это делать умело, ибо народ – источник материальных благ и нашего удобства, инструмент для решения важных политических, экономических, а тем более военных целей… Мы же не будем сами выходить на поле боя и подставлять свои головы под вражеские пули?!

Головокружение прошло, приятность в жилах – тоже. Артур внимательно слушал и старательно запоминал истинную идеологию высшего навойского руководства.

– Управление народом – высокое и тонкое искусство! – продолжал наставник. – Не всем дан талант быть мудрым пастухом. Мы руководствуемся несколькими незыблемыми правилами, которые выработаны веками. Народ должен что-то есть, умеренно пить, периодически развлекаться. Тогда он будет способен выполнять свою основную функцию…

– …Размножаться? – не удержался Артур. Ему удалось спрятать сарказм, реплика прозвучала как очередная глупость новичка, неискушенного в тонкостях управления.

Хорг Тон вновь искренне рассмеялся.

– Размножаться он станет при любых обстоятельствах. Это у него заложено вот здесь, в подкорке! – наставник постучал себя по голове. – Народ должен работать! Производить то, что необходимо нам и государству, которое тоже есть мы! Но народ должен думать, что старается для себя, обеспечивая свою жизнь и возможность своего размножения. А для этого надо использовать два рычага…

Наставник замолчал и отправил в рот очередной кусок копченой рыбы.

– Каких?

Хорг Тон молча прожевал, глотнул зеленой жидкости и только тогда продолжил:

– Страх и ненависть! Ничто так не объединяет массы, как страх и ненависть. Именно они сбивают стадо в кучу, именно эти чувства позволяют опытному вожаку управлять стадом, выбраковывать поганых особей. Хотя, возможно, они вовсе и не поганые, а просто неудобны или даже вредны нам. А по-настоящему поганых приходится объявлять образцовыми гражданами и призывать всех брать с них пример. На первых порах это противно, но потом привыкаешь к перевернутым оценкам…

– Но ведь это регресс, путь к концу цивилизации! – вырвалось у Артура, и тут же наставник царапнул его настороженным взглядом.

– Ты быстро хватаешь суть вещей. – Хорг Тон понизил голос и осторожно осмотрелся. – Но избегай поверхностных взглядов. Не все верно, что лежит на поверхности… И потом, есть тонкости нашей селекции: не всегда мы продвигаем вперед невежд и негодяев, надо соблюдать пропорции… Хотя, в отличие от точных наук, здесь нет безупречных формул, часто мы действуем на глазок… Теперь ты понимаешь сложность нашей работы?

– Пожалуй. Но мне понадобится время, чтобы все это уразуметь.

– О, да! – кивнул наставник. – Тебе предстоит узнать жизнь с совсем другой стороны, а на это уйдет много времени… Впрочем, его у тебя гораздо больше, чем у меня, так что успеешь…

В голосе администратора первой категории прозвучала грусть.

Между тем собравшиеся стали расходиться. Они уже не говорили приятных слов вновь принятому коллеге, не проявляли к нему вежливой учтивости, да и вообще не обращали на него никакого внимания. Каждый, наевшись, отодвигал тарелку, вставал и уходил прочь, не обременяя себя даже словами прощания.

– Нам пора, – заторопился вдруг и Хорг Тон. – Тебе оказана большая честь и выказано уважение совместным застольем, а теперь следует возвращаться к делам! Впрочем, я окажу тебе честь и позволю проводить меня до машины…

Через специальную дверь, минуя хитросплетения коридоров, они вышли в сад и медленно двинулись по широкой, ярко освещенной аллее, усыпанной изумрудно-зеленым песком, который в свете мертвенно-бледных ртутных ламп казался белесым: светильники высасывали из всего вокруг яркие краски. Затейливо-узорчатые столбы, ровно подстриженные бесцветные кустарники, черные плоские, будто картонные, фигуры охранников с безликими белыми пятнами над широкими плечами, белый фонтан впереди, с журчанием плескающий порции прозрачной воды по широким чашам. Из прохладного воздуха тоже высосали все естественное: в нем не было ни запаха, ни свежести, ни живительных оттенков… Только огненные щупальца Тора, перечеркивающие черно-синий, испещренный звездами небосвод, выбивались из царившего здесь стандарта стерильности…

Хорг Тон перехватил взгляд Артура.

– Вижу, ты хочешь задать еще вопрос?

– Да. Как устроен Аппарат?

Наставник пожал плечами. Он явно ждал вопроса о странном поведении светила.