Джерри Эхерн - Побег из гарема
Фрост сказал об этом Абдусалему. Египтянин с сожалением покачал головой.
— Да, я согласен понимать, но пока у нас нет конкретных доказательств. Я не есть в состоянии быть в контакте с охраной Президента и отменить выступление или отложить его на другое время. Даже подиум передвинуть я не имею возможности.
— Так об этих фашистах вы ничего не выяснили? — спросил Фрост, протискиваясь мимо толстого мужчины, увешанного дешевыми наручными часами, словно новогодняя елка игрушками.
Он достал сигарету и закурил. Пряча в карман пачку “Кэмела”, капитан увидел за изображением верблюда до боли знакомую пирамиду. Что ж, очень уместно.
— Мы не нашли людей, отвечающих какое описание вы дали, — ответил Абдусалем. — Никто такой не приехал в страну. Но пустыня есть очень большая и очень легко попасть в Египет… как это… нелегально.
И я хотел вас предупреждать, Фрост: если даже что-то будет случиться, все равно нам будет трудно доказать, что тут… как это… рукоприкладствовал шейх Фудани.
— Приложил руку, — машинально поправил Фрост.
— Да, я это хотел сказать. И эти люди, которые будут покушаться, они готовы на все, если пошли на такое дело. И если мы их арестуем, они не будут давать нам информацию, которую мы будем спрашивать. Они могут даже убить сами себя, что мы их не хотели арестовать. Как нам тогда будет доказывать?
— Замечательно, — прокомментировал Фрост не очень связную речь Абдусалема.
Внезапно капитан чуть не подпрыгнул, поскольку девушка крепко сжала его руку и ее длинные ногти больно впились в кожу.
— Какого черта… — начал Фрост.
— Это он, — прошептала Луиза, — вон там, смотри…
— Кто “он”?
— О чем вы говорите? — спросил Абдусалем.
— Да он же, один из фашистов, тот, молодой. Я видела его и второго с Фудани, они разговаривали о покушении. А потом меня заметили и надавали по заднице.
— Оставь в покое свою задницу, — прошипел Фрост.
— Где он? Показывай.
Луиза беспомощно оглянулась.
— Ну… я просто вдруг увидела в толпе его лицо. А потом он, наверное, ушел вон туда.
Она показала пальцем на храм, окруженный колоннами.
Абдусалем взглянул на Фроста. Что-то в его лице переменилось, глаза уже смотрели по-другому.
— Теперь я верю, что вы говорили правда, — сказал он.
— Эти следы от ногтей на вашей руке, они самые настоящие. Вот, вы будете брать это…
Он сунул руку под куртку, огляделся по сторонам и протянул Фросту револьвер.
Капитан бегло осмотрел оружие — кольт старого образца — и спрятал его под рубашкой.
— И вот это, — сказал Абдусалем, полез в карман и достал горсть патронов. — Возьмите.
Он наклонился ближе к уху Фроста и прошептал:
— Вы были видеть этих людей раньше. Я сейчас буду брать женщину с собой, мы пойдем к трибуне и будем осмотреть толпу. А вы идите в храм. Если вам будет понадобиться помощь, то остановите каждого полицейского и скажите ему мой имя. Мой брат есть очень важный человек из Каира. Он отвечает за безопасность Президента здесь и много-много его людей знают, кто я такой есть.
— Ладно, — хмыкнул Фрост и повернулся к девушке. — Эй, а ты не вздумай совершить какой-нибудь подвиг. Только не хватало, чтобы после всего этого еще и твой папочка взъелся на меня.
Луиза наклонилась к нему и быстро поцеловала в губы.
— Когда все закончится, я буду ждать тебя, Хэнк.
— Это угроза? — улыбнулся капитан, потом на миг сжал ее руку, повернулся и двинулся к беломраморной громаде храма, с трудом пробираясь сквозь густую толпу.
Через несколько шагов он оглянулся и увидел, что Абдусалем и Луиза уже затерялись в людской массе, среди туристов и одетых в бурнусы и балахоны местных жителей.
Энергично работая локтями, Фрост наконец выбрался к храму. Здесь народа было значительно меньше. Он остановился возле статуи какого-то из бесчисленных фараонов. В его голове крутилось имя: Рамзес Второй. Капитан хотел убедиться, не этот ли достойный джентльмен находится перед ним, и попытался прочесть надпись на постаменте, но тут же с улыбкой отвернулся.
— Жаль, что я провалил экзамен по иероглифам, — сказал он сам себе.
Оглядевшись, Фрост достал из-под рубашки револьвер. Это действительно был старый полицейский кольт тридцать восьмого калибра. Что ж, оружие неплохое, сила удара отменная, хотя, конечно, модель устарела и может преподнести сюрприз. Но выбирать было не из чего, а потому Фрост только пожал плечами и спрятал револьвер обратно под рубашку.
Повернувшись спиной к статуе — интуиция подсказывала ему, что это все-таки именно Рамзес Второй — он двинулся вдоль храма к трибуне. Перед глазами капитана была картина, которую он наблюдал в пустыне, в тренировочном городке, где убийцы отрабатывали сценарий покушения.
Он понял, что находится в нужном месте. Вот она, трибуна, за ней — каменный фасад храма и пустое пространство между трибуной и толпой слушателей. Там, в пустыне, оно было огорожено флажками, а сейчас людей отделяли какие-то деревянные козлы, поставленные близко друг к другу.
Фрост повернулся и посмотрел на дальний угол храма, который был примерно в трехстах ярдах от места, где он сейчас находился. Вдоль фасада тянулся длинный ряд колонн, а где-то посредине виднелся широкий ступенчатый проход. И внезапно в мозгу Фроста все стало на свои места.
Он вспомнил пустыню и паутину деревянных строительных лесов, опутывающих макет храма. Леса были и здесь. А тогда по ним спускались двое мужчин — один со снайперской винтовкой, а другой с автоматом. Фрост на глаз оценил расстояние от небольшой площадки под крышей храма до трибуны, с которой будет выступать Президент. Тысяча ярдов, не меньше, но для хорошего стрелка с хорошим оружием это не представляло никакого препятствия. А в том, что убийца был хорошим стрелком, капитан нисколько не сомневался. Как и в том, что у него будет самое лучшее оружие.
Он вновь обвел взглядом фасад храма. Ему показалось, что он заметил какой-то блеск, что-то вроде солнечного зайчика. Вряд ли это был оптический прицел — профессионал обязательно предусмотрел бы такую возможность, но не исключено, что он просто решил закурить и забыл о том, что зажигалка тоже отражает солнечные лучи.
Фрост оглянулся на трибуну. Возле нее стоял полицейский в форме. Он не обращал внимания на капитана, но зато внимательно следил за толпой, которая все прибывала. А трибуна уже начинала постепенно заполняться людьми. В окружении офицеров в мундирах появился высокий, респектабельный, довольно смуглый мужчина в темном костюме с галстуком. Это и был египетский Президент. Фрост узнал его по фотографиям.
Пощупав рукой револьвер, который был заткнут за пояс и скрыт под рубашкой, Фрост быстрым шагом двинулся к полицейскому. Ему хотелось бежать со всех ног, но он сдержался, понимая, что это привлечет к нему ненужное внимание. Кроме того, убийцы могли что-то заподозрить, а в этом уж Фрост никак не был заинтересован.
Он приблизился к полицейскому и тронул его за рукав.
— Да? — сказал молодой офицер, поворачиваясь к нему. — Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
В отличие от Абдусалема его английский был безукоризненным.
— Вы знаете Шарифа Абдусалема из службы безопасности? — спросил Фрост. — Его брат отвечает за охрану Президента.
Лицо полицейского напряглось, в глазах появилось выражение беспокойства. Теперь он был весь внимание.
— Я работаю с Шарифом, — продолжал Фрост. — Передайте ему, что я нашел место, с которого они будут действовать. Скажите, пусть соберет своих людей и позаботится о Президенте. Торопитесь, у нас очень мало времени. Вы меня поняли?
Молодой полицейский открыл рот, чтобы что-то сказать, но Фрост уже не слушал.
— Повторяю — объяснять некогда. Абдусалем поймет. Выполняйте.
Он повернулся и двинулся обратно к колоннаде, внимательно оглядывая местность, в надежде заметить кого-то из убийц. Пройдя несколько шагов, он убедился, что полицейский побежал выполнять его приказ, и несколько успокоился.
Фрост сунул руку под рубашку, вытащил кольт и проверил барабан. Потом бросился бежать. Капитан знал, что если убийцы заметят его, то будут вынуждены предпринять какие-то шаги — скорее всего, выстрелят в него. А это сорвет их дальнейшие планы. На такой оборот событий Фрост и рассчитывал, рискуя жизнью.
Продолжая бежать, он подумал, что на свете всегда есть что-то или кто-то, ради кого стоило бы умереть. И сейчас таким человеком был Президент Египта. Ведь на сегодняшний день именно он больше всех других заслужил почетное звание “государственного деятеля”. Его мудрая политика могла бы, наконец, принести мир на многострадальный Ближний Восток, а вот если бы Фудани и его приспешники осуществили свой замысел — вдобавок, возложив вину на израильтян — то это вполне способно вызвать третью мировую войну.
