Евгений Покровский - Тот, кто стоит за спиной
— Разве у нас это было? — задумчиво пробурчал себе под нос литератор и посмотрел на Андрея. Андрей глазами показал на Берковича, стоящего спиной к ним у окна, и сделал жест, который должен был означать укол в руку. Половцев с удивлением посмотрел на майора и на несколько секунд задумался. Потом покачал головой и туманно изрек: — С точностью до наоборот!
Майор резко обернулся.
— Вы что-то сказали? — он пытливо посмотрел на Половцева и Андрея, потом подошел к открытой двери, за которой находились Богдан и раненый. — Нет, не могу, — сказал Беркович, нервничая. — Если будем сидеть так, сложа руки, нас здесь, как куропаток, перебьют.
— Что предлагаешь, майор? Звонить нельзя, да и не можем. Телефон у водилы в машине. А сам он тю-тю…
— Не говори глупостей, Богдан. Что ты на него тянешь?
— Это мое дело, майор.
— Не заводись, Богдан Григорьевич, сейчас лучше не надо. Вот что, я все же выйду, вокруг дачи посмотрю. Они должны быть где-то здесь…
— Куда ты пойдешь, Боря? Тебя же всего трясет, температура небось под сорок? Езжай-ка ты отсюда, — усмехнулся рыжеусый, глядя на Берковича.
— Не говори глупостей! Все, пошел… — майор бросил взгляд на раненого лейтенанта, который беззвучно шевелил губами и, распахнув окно, прыгнул в шиповник.
После того как майор исчез, рыжеусый, оставив раненого, вышел в соседнюю комнату, где на диване молча сидели Половцев с сыном.
Литератор не шевелился. Только теперь, когда он сидел на диване, он чувствовал, насколько устал. Ноги и поясница сделались деревянными, руки налились свинцом и ныли, а многострадальная челюсть литератора, как после местной новокаиновой блокады, просто перестала существовать. Глаза его были закрыты.
Рыжеусый посмотрел на них и сказал:
— Вот так и сидите. Молча. Диван не покидать, из комнаты не выходить, если, конечно, пожить еще хотите.
К даче подъехала «Волга».
Из автомобиля вышел Пахомов с двумя объемистыми пакетами, в которых, очевидно, были продукты. Не оборачиваясь, он в полный рост и даже немного вразвалку шел по песчаной дорожке к крыльцу.
Рыжеусый подошел к окну и посмотрел на приближающегося водителя. Хмыкнув, он еще раз посмотрел на Половцева и, вытащив свой «Макаров», быстро вышел за дверь…
* * *
Когда водила, прижимая к груди тяжелые пакеты, проходил по коридору, из кухни навстречу ему стремительно вышел Богдан.
— Что так долго? — спросил он вздрогнувшего водилу.
— Да на станции в магазине пусто, хоть шаром покати. Пришлось гнать по шоссе до первого приличного сельмага…
— Ребят-то своих встретил? — Богдан невозмутимо улыбался, глядя в глаза водиле.
— Каких ребят? — насторожился Пахомов.
— Каких, каких… Крутых. Небось уже где-то вокруг окопались, а?
Пахомов опустил глаза. На его мускулистой шее вздулись жилы.
— Что за ерунда! Мне надо положить продукты, — тихо сказал он.
Пока Пахомов говорил это, рыжеусый буквально сверлил его взглядом. Когда же Пахомов сделал шаг вперед, чтобы, миновав Пивня, войти в кухню, тот, слегка посторонившись, сбил водилу с ног неожиданным жестким ударом своего тяжелого правого кулака. Клацнув зубами, Серега упал навзничь, выпуская из рук пакеты с едой.
Вытаращив глаза и раскрыв рот, из угла которого узкой струйкой побежала кровь, водила смотрел на Пивня. Он был оглушен таким неожиданным поворотом событий. Видя, что Пахомов собирается встать, Пивень рванул его рукой за грудки на себя и тут же нанес второй удар по болтающейся голове водителя.
После этого, уже убедившись в неспособности к физическому сопротивлению со стороны водилы, рыжеусый нанес ему третий удар, самый тяжелый — правой сбоку, в результате которого нижняя челюсть водителя на миг потеряла симметрию относительно верхней.
Отпустив водилу, голова которого безжизненно ударилась об пол, Богдан быстро прошел в кухню, где погрузил кулак правой руки в ведро с колодезной водой. Все это грозный рыжеусый нокаутер проделал без единого слова.
В страхе замерев и сжав рукой плечо сына, Половцев в это время напряженно слушал, что происходит там, за дверью. Никаких слов — только отдельные весьма характерные звуки, похожие на удары кулака по сырому мясу и потом звук падающего тела.
Отмочив в холодной воде кулак, Пивень обыскал Пахомова и, улыбнувшись, извлек у него из кобуры под мышкой пистолет. Подумав несколько секунд, Богдан приставил дуло пистолета водилы к его затылку и… Нет, убивать Пахома пока было нельзя. Эти двое за дверью могли его не так понять.
Вырвав с «мясом» ремень из брюк водителя, Богдан крепко связал ему руки. «Упаковав» таким образом Пахома, рыжеусый огляделся по сторонам. Взгляд его упал на пол, где четко вырисовывался квадрат крышки погреба. Дернув за веревочное кольцо, он открыл тяжелую крышку. В лицо остро пахнуло сырым и кисловатым холодом.
Под полом был довольно глубокий и вместительный погреб, представлявший собой бетонный колодец. На земляном полу внавал лежал картофель. Довольно хмыкнув, Богдан легко поднял связанного шофера и, словно мешок со старым хламом, бросил его вниз головой в бетонный колодец, нисколько не заботясь, удачно ли он приземлится…
Хлопнув крышкой погреба, Пивень поставил на нее пустое ведро и кастрюлю, которые должны были сигнализировать о том, что пленник очнулся и собирается податься в бега.
Внезапно где-то внизу около озера раздались выстрелы. Богдан остановился и вслушался. Стреляли из пистолета. И вдруг заговорило автоматическое оружие. «Узи!» — определил марку автомата Пивень.
Он открыл дверь в комнату и приказал вскочившему на ноги и бросившемуся было к окну литератору лечь на пол.
— И не подымайте головы! — сказал он с угрозой в голосе.
Половцев собрался возразить рыжеусому, что ложиться на пол глупо, что если только нападающим будет надо, они запросто расстреляют их, лежащих здесь на полу, даже из окна, что надо, пока не поздно, бежать отсюда.
— Или мы все же ваши заложники? — спросил он, пытаясь правильно выговаривать слова своей абсолютно не слушающейся челюстью.
— Может быть. А пока слушай мою команду: лечь! — сказал рыжеусый, с улыбкой направляя дуло пистолета на литератора. — Будете делать то, что я вам скажу. Лечь и не выходить из комнаты. Попробуете выйти — пеняйте на себя!
Отец и сын повиновались. Они легли на пол и испуганно смотрели на стоящего у окна рыжеусого, коренастого и хищно-пружинистого, по лицу которого пошли красные пятна. Стрельба приближалась. Бросив еще один, последний взгляд на испуганных «заложников», Пивень легко прыгнул в окно.
* * *
После того как шум ломающихся веток стих, Половцев поднялся с пола и выглянул в окно. Мальчик остался лежать на полу.
Прозаик наблюдал за рыжеусым, стоящим у бани с «Макаровым» в поднятой руке. Богдан осторожно выглядывал из-за угла бани и пытался определить на слух положение, а также направления передвижений противоборствующих сторон. Из низины доносилась то пистолетная, то автоматная стрельба.
И вдруг, пригнувшись, Богдан бросился вниз по склону — в низину. Совсем внезапно у него возникла мысль, так, предположение, на первый взгляд весьма нелепое, даже несуразное. Но оно само собой вытекало из всей этой странной и до сих пор непонятной. ему логики событий. «Зачем они так много стреляют?» — ухмыльнулся Богдан.
Крадучись и припадая ко мху, он приближался к тому месту, откуда прозвучала последняя очередь. Богдан старался не шуметь и не высовываться. Чтобы разгадать загадку, он должен был остаться незамеченным и при этом разглядеть действующих лиц. Вдруг кто-то побежал между деревьями метрах в пятидесяти от него. «Может, крикнуть, позвать его? — промелькнуло в голове Богдана. — Нет, подожди, спокойно. Сейчас я это дело…
Но Богдан не успел додумать!
Узи вдруг резко заговорил прямо напротив него из-за высокой, поросшей густым черничником кочки. Пули, ударяющие в грудь с силой и неожиданно острой болью, — это было так нереально!
С искренним удивлением он посмотрел на вспышки (лица стрелявшего человека он так и не увидел!), только и успев подумать: «Как?! Уже?!»
Банально, как фальшивый злодей из телесериала, он рухнул лицом в канаву с бурой, пахнущей гнилью болотной водой. Рухнул, даже не сумев заставить себя произвести ответный выстрел…
* * *
Половцев прислушивался к стрельбе. Там, в низине под дачей, продолжалось сражение.
«Но почему не здесь, в доме? — думал он. — Что-то здесь не так. Нет, все здесь не так. Даже эта ампула больного майора. Во всем этом нет даже элементарной логики. Кого защищают эти «друзья»? Андрея? Но от кого и почему именно здесь, в Васкелове? Елена Максимовна… Очень похоже на то, что у нее большие неприятности…»
Он продолжал размышлять… А тот невидимый, кто стоял за его спиной, кто уже не раз вмешивался в этот стремительно катящийся к развязке сюжет, все настойчивей стучался в него, вламываясь в сознание и буквально крича: «Уходи сейчас же! Скорей!»
