Андрей Дышев - Классная дама
– Он скажет вам спасибо, когда вы приведете меня к нему, – заверил я. – Я его только успокою! И у него отпадет необходимость прятаться. Он снова начнет радоваться жизни и открыто волочиться за вами.
– А вы, оказывается, хам, – произнесла Ольга Андреевна, глядя на меня, как мне показалось, с обнадеживающим интересом.
– Значит, вы не хотите проводить меня к Белоносову? – уточнил я.
– Скажите, а вы случайно не страдаете синдромом навязчивых идей?
Я улыбнулся. У Ольги Андреевны было хорошее чувство юмора, она замечательно владела собой, и вообще она была конфетка. Но я, как Сергеич, не мог избавиться от набившего оскомину чувства долга и не стал предлагать химице провести вечер в ресторане на берегу моря. Я должен был довести дело до конца. Как любят говорить журналисты, расставить все точки над «i».
Повернувшись, я вышел из тренерской и с силой захлопнул за собой дверь.
Глава 12
Добился своего!
Чтобы ненароком не придавить кого-нибудь в тумане, я пошел к дому Белоносова пешком. На центральной улице я уже неплохо ориентировался, несмотря на то что видимость по-прежнему сохранялась на расстоянии метров десяти, вдобавок сгущались сумерки.
Как к себе домой, я зашел во двор Белоносова, поднялся по ступенькам к двери с латунной табличкой и надавил кнопку звонка. Постоял полминуты и позвонил еще раз.
– Белоносов! – крикнул я. – Я к вам с доброй вестью! Не надо прятаться, я знаю, что вы дома!
Несмотря на данный мне природой талант убеждения, дверь никто не открыл, из дома не донеслось ни звука, а в темных окнах по-прежнему не горел свет. Зато я опять заметил, как на втором этаже дрогнули жалюзи, словно кто-то наблюдал за мной, чуть оттянув книзу рейку.
– Первый раз встречаюсь с таким тупым учителем! – пробормотал я и обошел дом по периметру, глядя на окна и крышу. Вывод, который я сделал, был необыкновенно прост и однозначен: проникнуть внутрь без автогена или тротиловой шашки невозможно. Но отступление не входило в мои планы.
Я встал у торца и внимательно посмотрел на крышу. Нет, через печную трубу, уподобляясь волку из «Трех поросенков», я забираться в дом категорически отказываюсь. А вот через чердак можно попробовать. Чердак, конечно, здесь символический, так как крыша образует весьма тупой угол. Зато есть маленькое треугольное окошко – единственное во всем доме, не закрытое решеткой.
Я поплевал на ладони, подошел к стене и, подпрыгнув, ухватился за чугунный завиток решетки первого этажа. Подтянулся, закинул на завиток ногу, выпрямился во весь рост и опять прыгнул вверх, ухватившись за решетку второго этажа.
– Белоносов, поднимите хотя бы жалюзи! – крикнул я и, просунув руку между чугунных прутьев, постучал в стекло. Готов подтвердить под присягой, что жалюзи опять дрогнули.
Я начал злиться. В то же время мне хотелось смеяться. Удивительно трусливый попался мне учитель! Я еще раз – значительно сильнее – постучал в стекло.
– Белоносов! Я частный детектив Кирилл Вацура! Мне известно имя настоящего убийцы. Вам нечего бояться, у меня есть все доказательства вашей невиновности! Давайте нормально поговорим, я не могу долго висеть на решетке, как сосулька!
Черт бы его подрал! Физрук продолжал прикидываться пустотой, хотя я отчетливо услышал, как где-то в глубине дома скрипнула дверь. Допускаю, что это могла быть кошка или собака. Но кто же, в таком случае, теребил жалюзи на уровне человеческого лица?
Что ж, пеняй на себя! Призвав в помощники данное мне природой упрямство, я ухватился за водосточный желоб, идущий по краю крыши. К счастью, он выдержал все девяносто килограммов моего тренированного тела, которое я благополучно закинул на крышу. Уподобляясь обезьяне, на четвереньках добрался до торца крыши, где торчал жестяной петушок, и свесился с него, словно язык колокола. Мои колени как раз оказались на уровне треугольного окошка. Я качнулся, и стекло, лопнув, вместе с рамой влетело внутрь чердака. Я качнулся еще раз и прыгнул ногами вперед в проем.
Проем оказался несколько маловат для меня, и я здорово ободрал руки и щеку о ржавые гвозди. Растирая по ладоням кровь, я сидел на деревянном настиле и озирался по сторонам. Чердак действительно был очень низкий – в полный рост не встанешь. Его дальний угол был завален старым сеном, пыльным и уже лишенным аромата. По бокам, на стропилах, висели мотки веревок, удочки со спутанной леской, рама от детского велосипеда и помятые ведра. Не через окно же заносили все эти вещи?
Согнувшись в три погибели, я прошел к середине чердака и увидел под ногами квадрат люка. На ощупь нашел большое кованое кольцо и потянул на себя. Снизу, из сумеречной утробы дома, сразу потянуло несвежим специфическим запахом, какой иногда бывает в спальне детского сада, если там долго не проветривать. Впрочем, мне это, возможно, лишь показалось.
Опустив голову в проем, я увидел лестницу, ведущую на первый этаж, и серые стены, испачканные красной краской. Две глухие двери были закрыты.
Я спустился на площадку и на цыпочках сошел по лестнице вниз. С какой-то стати я решил, что Белоносов, продолжая играть со мной в прятки, спустился на первый этаж.
Лестница упиралась в обширную прихожую, заваленную мешками с цементом и штабелями досок. Я стоял посреди прихожей, с неприятным удивлением озираясь по сторонам. Внутри дом выглядел намного хуже, чем снаружи. Создавалось впечатление, что еще при профессоре Мераковском здесь начался ремонт да так и не закончился.
Я стал открывать все двери подряд. Вот кухня, на которой что-то готовила Ольга Андреевна. Плита грязная до черноты. Все, что когда-то выливалось из кастрюль, засохло между конфорками темной жирной смолой. Холодильник оказался пустым, за исключением нескольких вскрытых пакетов с прокисшим молоком. В мойке стояла горка грязной посуды: тарелки с остатками каши, сковорода, на которой что-то сгорело, и кастрюли, наполненные жирными помоями. На подоконнике, в глиняном горшке, увядал одинокий цветок.
Тошнота стремительно подкатывала к горлу. Очень неприятный, тяжелый запах стоял во всем доме. Я вышел из кухни, заглянул в туалет и умывальник, где в ванне отмокали желтоватые простыни. Еще две комнаты на первом этаже были совершенно пусты, на стенах не было даже обоев.
Я стал подниматься на второй этаж. Желание разговаривать с Белоносовым в этом доме стремительно угасало. Мне очень хотелось выйти отсюда и полной грудью вдохнуть сырой свежий воздух. Жуткая тишина вынуждала меня ступать очень тихо и сдерживать дыхание. Запах застарелой мочи снова шибанул мне в нос, когда я поднялся на верхнюю площадку.
Три двери. Самая крайняя приоткрыта. Я толкнул ее. Тоже пустая комната, без обоев, без карнизов и люстры. Голые стены забрызганы известью.
Я надавил на ручку второй двери. Наконец-то я увидел нечто похожее на жилое помещение! Диван, платяной шкаф, на котором пылились многочисленные кубки, письменный стол, гора чемоданов, поставленных друг на друга. Прямо на стены были наклеены фотографии парней в борцовском кимоно, какие-то афиши, извещающие о соревнованиях по дзюдо и карате, на гвоздях висели разнокалиберные медали с алыми лентами.
Здесь Белоносова тоже не было.
Я подошел к последней двери, за которой он мог быть. Какое-то тревожное чувство наполнило мое сердце, когда я взялся за ручку. Не наткнуться бы на его труп, подумал я, совершенно не понимая, с чего вдруг мне пришла в голову такая мысль.
Я надавил на ручку и открыл дверь.
В первое мгновение мне показалось, что я попал в маленький борцовский зал. Комната, почти лишенная мебели, была застлана матрацами, поверх которых была натянута прозрачная полиэтиленовая пленка. Запах, преследовавший меня по всему дому, здесь был особенно сильным. Я едва сдержался, чтобы не зажать пальцами нос.
– Белоносов? – едва слышно произнес я, с каким-то брезгливым ужасом глядя на раскиданные повсюду резиновые мячи, голые куклы с вывернутыми ногами и пластиковые кубики.
Я ступил на пленку и почувствовал, что она липнет к моей подошве. Удивляюсь, как меня не стошнило.
Я подошел к столу, засыпанному обломками цветных карандашей. Перешагнул через огромный, как мне показалось, памперс, присохший одним краем к ножке стула. И кинул взгляд на шифоньер с ручкой, болтающейся на одном шурупе.
В нем что-то глухо стукнуло. Нервы мои были натянуты до предела. Готовясь увидеть нечто жуткое, я приблизился к шифоньеру и рванул дверку на себя.
Дикий вопль ужаса заполнил комнату. Мое сердце словно ошпарили кипятком. Я подумал, что это я кричу. Из шкафа прямо на меня смотрели два безумных, широко расставленных глаза какого-то отвратительного зловонного существа. Раскрыв рот с рваными заячьими губами, оно пронзительно кричало.
Я отшатнулся. В глазах у меня потемнело.
– Ну что? Добились своего? – услышал я за своей спиной и, обернувшись, увидел Ольгу Андреевну.
