Крис Райан - Дозорный
Вскоре появились первые посетители, и вечерний ритуал начал раскручиваться заново. Алекс почти уже отчаялся заполучить Коннолли для беседы с глазу на глаз. Помнит ли этот толстяк, гадал он, хотя бы одну подробность вчерашнего разговора? Или Алекс с Доун обратились для него в двух смутно знакомых людей, которые, невесть по каким причинам, явились составить ему компанию?
Вечер тянулся в пивном дурмане.
— Я уже ни в чем не уверен, — часов около одиннадцати признался Алекс Доун. — По-моему, он просто водит меня за нос. То есть это если он помнит, что я сказал ему прошлой ночью, в чем я начинаю сильно сомневаться.
— А по-моему, ты не прав, — сказала Доун. — Думаю, он пытается прийти к решению. И еще думаю, что это место — лучшее из всех, в которых мы могли бы сейчас находиться.
Алекс в изумлении уставился на нее. Тон Доун был и сочувственным, и интимным одновременно. От обычной ее деловой сухости не осталось и следа.
— Поверь мне, Алекс, — прибавила она, жестом собственницы кладя ему ладонь на плечо. — Я видала информаторов, которые вели себя точно так же. Это у них что-то вроде танца, ну вот как кошки ходят кругами, прежде чем лечь.
— Рад, что ты так думаешь. Я уже начал бояться, что мы с тобой профукали несколько штук из бюджета твоей конторы, гоняясь за пустотой. И что по возвращении в Темз-Хаус тебе придется давать объяснения. Шикарные отели, бикини и все такое.
— О, бикини зря не пропадет. Однако послушай моего совета. Пусть Коннолли сам к тебе подойдет. Он знает, зачем ты здесь. — Она смерила его долгим, холодным взглядом. — Ты сделаешь кое-что для меня?
— Что?
— Если мы что-нибудь получим от Коннолли, ты пойдешь со мной до конца?
Алекс прищурился:
— Что именно ты...
Доун наклонилась к нему и прихватила зубами его верхнюю губу. Не сильно, но и не ласково.
— Продолжи это дело. Мы с тобой вместе продолжим его.
Алекс, ошеломленный близостью Доун, смотрел в ее спокойные серые глаза.
— Что, голубки, милуетесь? — Перед ними стоял, чуть пошатываясь, Коннолли.
И тут же появилась Мари.
— Доун, лапушка, — сказала она. — Ты знаешь слова «Рядом с моим мужчиной», правда? А то у нас в хоре голосов не хватает.
— О-ой, здорово, — взвизгнула Доун.
Когда женщины отошли, Коннолли повел головой в сторону лестницы. На плоской крыше они придвинули к столу каждый по стулу. На столе уже стояли два стакана и бутылка виски, лежали сигареты Коннолли. Толстяк разлил виски.
— Значит, Джо Миан, — сказал он, поднимая стакан. — А в чем там дело, свет очей моих?
— Что тебе известно о том, к чему его готовили? — спросил Алекс, отхлебнув виски и почувствовав, как оно, обжигая, стекает по пищеводу.
— Официально ничего. Хотя и ясно было, что ему предстоит отправиться через пролив. И далеко там пойти, судя по тому, как с ним носились.
— Ты прав. Он вступил в ИРА и поднялся на самый верх.
— Храбрый парень.
— Был, — согласился Алекс. — Пока все не полетело вверх тормашками. Они его перевербовали, Ден.
— Невозможно, — сказал Коннолли. — Этого парня перевербовать не могли, готов поставить на кон мой бар. Он был лучшим из всех, кого я видел. Самым идейным. Он никогда не купился бы на их трескотню насчет освободительной борьбы.
— Они его перевербовали, Ден, — повторил Алекс. — Он вступил в Белфастскую бригаду. Делал для них бомбы. Лично пытал и убил тех двух парней из ИОП — Бледсо и Вина.
— Не может быть, приятель, — произнес, постукивая по столу фильтром сигареты, Коннолли. — Я тебе просто не верю.
— Это правда, и правда проверенная.
Коннолли недоверчиво покачал головой:
— А теперь ты охотишься за ним?
— Послушай, я не знаю, что произошло за проливом, но он убивает людей. Троих за пару последних месяцев.
— И тебя привлекли, чтобы ты убил его.
— Я должен найти его. Думай на этот счет что хочешь.
— Ты можешь здорово пожалеть об этом, приятель.
— Ден, ты здесь неплохо устроился. Ты действительно хочешь до конца своих дней озираться по сторонам, бояться, что у каждого нового посетителя может оказаться в кармане ордер на твою экстрадицию?
— Ты мне угрожаешь?
— Нет. Я говорю только, что могу покончить с твоими страхами раз и навсегда. Но для этого я должен предложить в обмен что-то очень серьезное. Если ты ничего мне не дашь, я исчезну, и все у тебя пойдет по-прежнему. Я не угрожаю, Ден, я просто делаю тебе предложение. Хочешь — принимай, не хочешь — не надо.
Несколько минут оба смотрели на море. Снизу, из бара, доносились приглушенные расстоянием пение и смех.
— Было кое-что, о чем Джо однажды рассказал мне, — вдруг начал Коннолли. — Подростком они с отцом каждое лето путешествовали на машине. Озерный край, Нью-Форест и так далее. Вдвоем, больше никого. Так вот, во время одной такой поездки, рассказывал Джо, они оставили машину на стоянке и отправились в пеший поход.
Обычная история — забрели слишком далеко, куда двигаться дальше, толком не знали, погода испортилась, и они надумали, вместо того чтобы месить ногами грязь, возвращаясь назад, попытаться найти какой-нибудь ночлег. Протопали несколько километров, но отыскали всего-навсего большой старый дом. Заброшенный, окна заколочены досками. Когда-то он, по-видимому, охранялся, однако теперь замок и таблички были с ворот сорваны. К тому времени уже стемнело, так что они решили заночевать в доме, а утром вернуться на стоянку.
В общем, забрались в дом и легли спать. Отец малость тревожился, он был человеком законопослушным, но для мальчишки это было лучшее приключение его жизни! Утром они обнаружили, что дом стоит не так чтобы совсем на отшибе, там еще были руины церкви, река, несколько разваливающихся коттеджей, пара магазинчиков — целая деревня. Но полностью заброшенная. И похоже, уже не один год.
Ну и они решили ее исследовать. Папаша все еще нервничал, однако мальчишка залез через окно в церковь, взломал там дверь подземной часовни и забрался в нее. И обнаружил кучу старого снаряжения для диверсионной деятельности. Рации, ключи для морзянки, одноразовые шифроблокноты, детонаторы — такого рода вещи. Он оттуда забрал кое-что и показал отцу, так тот глазам своим не поверил, потому что все это было снаряжение времен Второй мировой, и притом в рабочем состоянии.
— Тайник на случай вражеского вторжения, — предположил Алекс.
— Так они в конце концов и решили.
— Но почему его до них никто не нашел?
— Не знаю. Думаю, потому, что в те места за десятки лет никто, кроме бродяг, не заглядывал.
— И что дальше?
— Ну, мальчишке хотелось набрать этого добра побольше, однако отец не разрешил. Посмотреть — одно дело, а утаскивать не надо. И они вернулись к своей машине. Как бы там ни было, Джо уговорил своего старика остановиться на ферме километрах в трех оттуда, и они каждый день ходили в старый дом и рылись в тайнике со снаряжением. Самое счастливое время, говорил Джо. Лучшие дни его жизни. А когда пришла пора возвращаться домой, он проделал занятную штуку. Пошел, купил висячий замок и цепь, как следует все запер и вернул на место старые таблички — «Собственность Министерства обороны», «Вход строго запрещен» и так далее.
— Зачем он это сделал?
— Трудно сказать.
— Ты ведь знаешь, о чем я сейчас спрошу? — сказал Алекс.
— Да, и, если честно, боюсь, ответа у меня нет. Я помню только, что это место находилось на краю большого национального парка — Скалистого края, Сноудонии, Дартмура...
— А почему он тебе все это рассказал?
— Мы тогда были в Уэльсе, отрабатывали способы выхода из-под удара. Там стояли брошенные коттеджи, и Джо сказал, что они напоминают ему место, которое он когда-то обнаружил с отцом, ну и рассказал мне эту историю.
— Ты не помнишь никаких подробностей, которые могли бы указать, где это место находится?
— Алекс, все это было дюжину лет назад. Такие вещи забываются быстро.
— Счастливейшее время в его жизни?
— Лучшие дни, — подтвердил Коннолли и через низкий парапет крыши бросил окурок на берег.
— Если оставить в стороне Шотландию, — говорил, стаскивая парусиновые туфли, Алекс, — у нас имеются Озерный край, Скалистый край... — Минут десять назад они вернулись из «Паблитос». — ...Чевиот, Норт-Йорк-Мур, Долины, Килдер...
— Алекс, — негромко сказала Доун, поворачиваясь к окну, — не мог бы ты заткнуться и поцеловать меня?
Алекс поморгал. Доун Гардинг, стоявшая перед ним, не имела никакого отношения к мстительной стерве, с которой он против своей воли встречался в Лондоне. У этой Доун Гардинг лицо было раскрасневшимся, глаза — блестящими, поза — полной ожидания. Теплый ветерок играл ее волосами. Алекс приблизился к ней, положил руки ей на талию. Глаза Доун закрылись, и она, прерывисто дыша, прижалась к Алексу.
