Сергей Зверев - Морская стрелка
Минут через пятнадцать возни в распределительном силовом щитке ярко вспыхнуло освещение.
— Электроснабжение восстановлено в полном объеме, — на этот раз докладывали уже не крича через два отсека, а по внутреннему переговорному устройству.
— С чем всех и поздравляю, господа офицеры подплава, — приунывший командир наконец-то повеселел. — Продуть балластные цистерны.
Загудели насосы.
Недовольные тем, что из-под мини-субмарины забили «грязевые гейзеры», рептилии ретировались за крону плававшей пальмы.
— Придется открывать закрома, предназначенные на случай чрезвычайных обстоятельств.
Объяснять, что это значило расконсервировать НЗ, не потребовалось. Прихватив с собой ноутбук в противоударном титановом корпусе, Илья Макаров с Николаем Даргелем выбрались на палубный настил.
— Работает как часы, — произнес командир, когда компьютер загрузился, — сейчас мы и найдем ответ на самый главный вопрос.
Капитан второго ранга подвел указатель мышки к иконке с надписью «GPRS» и кликнул. Во весь экран развернулась карта Восточного полушария. Пульсирующая световая точка подмигивала у самого юго-восточного побережья Папуа — Новой Гвинеи. Макаров укрупнил изображение карты. Теперь уже стало заметно, что месторасположение подлодки все же солидно отстоит от кромки океана.
— Больше пяти миль. И что же за сила сумела нас забросить на такое расстояние в глубь суши? Но даже если было бы и два кабельтовых, на себе, старпом, нашу малютку не потащишь.
— Значит, Папуа — Новая Гвинея, — несколько отрешенно произнес Даргель. — Восточная оконечность острова.
— Как ты думаешь, то, что мы оказались именно в восточной части острова, хорошо или плохо?
— Один черт, товарищ командир.
— А вот и нет. Плохо экономическую географию учил, — упрекнул старпома Макаров, — восточной частью в колониальные времена владели британцы. А потому здесь до сих пор один из государственных языков английский. Или ты хотел бы оказаться в западной части, где из европейских языков распространен лишь нидерландский?
Командир уже вновь щелкал клавишей мышки.
— Удобная вещь, все под одной крышкой собрали.
На экране уже появилась панель виртуального телеприемника. Но сколько Илья Георгиевич ни щелкал каналы, картинки не появилось.
— Немудрено после того, что здесь было, — он обвел взглядом разрушения, — если и были рядом ретрансляторы, то их с землей сравняло.
А вот радио работало исправно. Из выпусков экстренных новостей, которые шли непрерывно, командир со старпомом и узнали об извержении подводного вулкана, о разрушительном цунами, обрушившемся на побережье. Передавали, что уже вовсю идут спасательные работы, ищут уцелевших.
— Ну вот все и встало на свои места. Вот только не нравится мне, что здесь в любой момент могут оказаться местные спасатели. Подлодка-то наша как на ладони. Блестит на солнце. Надо исправлять упущение.
Подводники, оскальзываясь на мокрых стволах, рискуя свалиться в мутную жижу, обламывали, ссекали ветви, листья пальм. Таскали их к субмарине. Работа спорилась. Через час посреди болота вместо подлодки «Адмирал Макаров» возвышался небольшой зеленый холмик — вроде как крона полузатонувшего дерева.
— Оно, конечно, хорошо, — остудил восхищения старпома командир, — спасатели нас не заметят, но и российские спутники-шпионы — тоже. А я думаю, что вице-адмирал Столетов уже всех на ноги поднял, чтобы понять, где мы оказались. На том или на этом свете. Не хотелось бы, чтобы он нас похоронил раньше срока.
Уже были перевязаны раны, полученные подводниками во время кувырканий корабля, наложены швы. Предстояло подумать и о будущем. Не сидеть же в болоте, дожидаясь помощи из ниоткуда. Подробных карт этой местности на борту субмарины, конечно же, не нашлось.
И командир принял единственно возможное правильное решение — разделить экипаж на две группы. Специалистов-техников и старпома оставить на борту «Адмирала Макарова»: пусть ремонтируют то, что возможно восстановить. Остальным же предстояло выбраться на сухое место, добраться до ближайшего населенного пункта, где могла быть хоть какая-нибудь связь с внешним миром.
Пусть себе и телефон, по нему тоже можно связаться с КП Балтфлота и дать о себе знать вице-адмиралу Столетову. На случай встречи с местными спасателями всегда можно было назваться рыбаками, уцелевшими во время крушения рыболовного судна. В теперешней неразберихе, а о ней свидетельствовали радиопередачи, никто бы не стал проводить специального расследования, поверили бы на слово.
Экипаж из десяти человек был поделен не поровну. Трое подводников оставались с Даргелем, пятеро уходили с командиром, прихватив рюкзаки жизнеобеспечения из «закромов» и оружие.
Прощание получилось совсем не торжественным. Даже невозможно было построиться на палубном настиле, заваленном тропической зеленью.
— На время моего отсутствия передаю командование кораблем старшему помощнику — капитану третьего ранга Даргелю.
— Есть, принять командование кораблем, — на лице педанта и любителя инструкций даже не появилось намека на улыбку.
Хотя принимать командование подлодкой, застрявшей в болоте на удалении от побережья, попахивало издевательством. Командование Макаров передал вместе с ключом от системы самоуничтожения корабля, правда, он не был уверен, что после болтанки та работоспособна.
Часть подводников во главе с командиром отправились в путь. Они балансировали, пробираясь по стволам поваленных деревьев, каждую секунду рискуя сорваться в болотную жижу, где их могли поджидать крокодилы. Болотная мошкара нещадно кусала открытые участки тела, а противомоскитных сеток не было. Короткие израильские автоматы «узи» Макаров приказал спрятать в рюкзаки. Все же спасшиеся «рыбаки» не должны разгуливать по острову с оружием в руках.
Небольшая группа медленно продвигалась к полоске высившихся на западе джунглей.
— А вода-то понемногу отстаивается, — заметил командир, — грязь оседает.
Ни оставшиеся на субмарине, ни отправившиеся в путь не сумели заметить, что за ними наблюдают несколько пар любопытных глаз. Те, кто следил за подводниками, умели прятаться.
Глава 20
Устройство деревни папуасов из племени быбанамбу было типичным для всей Новой Гвинеи. Она имела прямоугольную форму — в дальнем конце располагалась хижина мужчин, чтобы контролировать вход в деревню. Слева расположились несколько женских домов, а справа длинное строение — кухня, где и протекала дневная жизнь племени. Кухня с постоянно горящим в ней огнем имела для папуасов символическое значение. Ведь пока поддерживался в ней огонь — каждый член семьи чувствовал себя защищенным от голода.
Деревня была обнесена несколькими рядами ограды, служившей защитой от вторжений чужих, а также от животных и своих собственных полудиких свиней, бродящих вокруг. Отношение к свиньям у племени быбанамбу было таким же, как к собственным детям. Женщины брали в дом маленьких поросят и иногда кормили их грудью. Свиньи считались большой ценностью в здешних местах, так сказать, валютой папуасов.
Десять папуасов — представители элиты деревни — расположились вокруг большого костра. Среди них была и одна женщина — предводительница племени по прозвищу Черная Молния. Для племен Папуа — Новой Гвинеи это было необычным явлением, ведь в здешних краях вождями в основном выбирались мужчины. Но папуасы племени быбанамбу нарушили эту традицию.
Черная Молния была крупной женщиной с пухлым лицом. Из одежды на ней была только маленькая юбочка, похожая на большой гребешок-расческу, привязанный спереди. Голову украшал великолепный убор из перьев. На поясе висел костяной нож, украшенный перьями и бусами из каких-то семян.
Свое прозвище — Черная Молния — предводительница племени, как и остальные папуасы Новой Гвинеи, получила еще при рождении. В основном новорожденных называли в честь праздников или важных событий. Предводительница племени быбанамбу родилась в ненастную погоду, когда в небе над деревней сверкали молнии. Вот и решили родители дать ей прозвище — Черная Молния.
В отличие от других вождей Черная Молния хорошо знала английский язык, умела обращаться с компьютером и, когда выбиралась в ближайший поселок, поддерживала по электронной почте связь с чиновниками из правительства. В то же время она не отвергала традиций своих предков и чтила их.
Сейчас она пристально следила за приготовлением свиньи, а также за распределением съедобных корешков и картошки между членами деревни. Дети сидели вдалеке и терпеливо ждали свои куски мяса.
Полчаса назад, когда только-только зарезали свинью, Черная Молния забрала свой почетный кусок мяса, вырезанный кружком вокруг хвоста. Она до сих пор не могла доесть его и мучилась, отдавая дань традиции и пытаясь справиться с жестким мясом матерого кабана.
