Максим Шахов - Мы ударим первыми
Открывшаяся перед глазами Геры картина была просто чудовищной: тяжеленная металлическая дверь квартиры валялась в дальнем краю длинного лестничного коридора, причем верхний слой стальной обшивки был наполовину сорван, наполовину скручен, как будто это была простая бумага. Большой кусок стены просто рухнул наружу, засыпав пол слоем штукатурки и битого кирпича. Придавленный изуродованной дверью, лежал труп Котова. Его лицо чудом оказалось нетронуто и было обращено к потолку. Все тело лейтенанта ниже шеи представляло собой расплющенную и разорванную кровавую массу. Одного взгляда Талееву хватило, чтобы понять, что любая медицина здесь уже бессильна. Согнувшись и кашляя, он пробрался внутрь пострадавшей квартиры. Приходилось постоянно протирать слезящиеся от едкого дыма глаза и разгонять руками белый кислый дым.
В спальне и на кухне разрушений практически не было, зато в гостиной не осталось ни одной целой вещи. Особенно пострадала ее «рабочая» половина. Окно вместе с рамой вылетело наружу, компьютерный стол, уже без передних витых ножек и с разломанной надвое крышкой, тлел в углу. Рядом лежал сапер без защитной маски на голове. Одна из оторванных ножек стола воткнулась ему снизу в верхнюю часть груди и вышла наружу где-то у темечка. И здесь Талеев ничем не мог помочь!
Тут из самого наименее пострадавшего угла, от боковой стенки дивана, послышался приглушенный стон. Гера шагнул туда и чуть не споткнулся о пытающегося подняться человека. Это был взрывотехник. В первый момент журналиста поразило неестественно бледное, просто белое лицо пострадавшего, однако он быстро сообразил, что это лишь толстый слой мела и известки, которыми был густо засыпан весь угол. Человек стоял на четвереньках и время от времени потряхивал головой. Гера подхватил его под мышки и усадил на диван. Понемногу взрывотехник пришел в себя. Взгляд стал вполне осмысленным и сфокусировался на лице Талеева.
– Б-Б-Боже, Б-Боже... – чуть слышно произносил он.
Журналист быстро осмотрел пострадавшего, ощупал его голову, шею, прошелся по позвоночнику и несколько раз согнул-разогнул ноги и руки. Никаких видимых повреждений и наружных кровотечений не было. Человек медленным взглядом обвел комнату и увидел у выбитого окна тело сапера. Он попытался встать, но не смог самостоятельно удержаться на ногах и неловко плюхнулся обратно на диван. Все-таки он быстро приходил в себя и, когда на пороге квартиры появились Редин, следователь и члены Команды, уже начал говорить.
– Лешка... – Рука мужчины вытянулась по направлению к трупу сапера. – Леша м-м-меня спас. К-к-какой м-м-мастер! – Он заикался. Очевидно, последствия взрывной контузии. – З-за с-с-секунду все п-п-понял и м-м-меня швырнул в этот у-у-угол. В-в-все понял!
Талеев положил ему руку на плечо:
– Вам трудно говорить. Лучше прилягте. Сейчас медики подойдут...
– Н-н-нет, я д-должен. С-с-сейчас. Это важно. – Когда взрывотехник начинал говорить на профессиональные темы, заикание совсем пропадало. – Леша ни в чем не виноват. Никакой его ошибки не было. Слышите?! И лейтенантик молодой ничего не мог предвидеть, если уж я... Э-э-эх! Вызовите экспертов, они наверняка подтвердят мои слова. Даже расскажут гораздо больше. А я – коротко. Второй, и, наверное, главный, взрывной заряд был спрятан внутри входной двери! Она трехслойная, стальная, поэтому собака ничего не унюхала. И принцип подрыва этого заряда был совсем иной! Сволочи, с-с-волочи!!! – Гера забеспокоился, но мужчина быстро взял себя в руки. – Да-да, я коротко. Никакого радиосигнала, никаких звонков. Элементарный принцип рамки детектора. Ну, через которые мы все проходим в аэропортах, в магазинах... Вот-вот, именно в магазинах, так точнее и вам понятнее. Рамка срабатывает на определенный штрихкод. Это может быть абсолютно незаметная микроскопическая контрольная метка. А вместо «тревожного» сигнала – ба-бах!!!
– Вы хотите сказать, что роль такой рамки исполняла дверь?
– Ну конечно! А контрольная метка была на ноутбуке. Или внутри него, неважно. Лейтенант взял ноутбук, и, когда выходил, цепь замкнулась. Его ведь насмерть разорвало? – Талеев в знак согласия кивнул. – Во-о-от. Взрыв был мощный, и от него сдетонировал другой заряд, в компьютерном столе, с которым работал Лешка. Время детонации было меньше секунды, а он после первого взрыва все успел понять! Мог, наверно, сам отпрыгнуть, но оттолкнул меня. Мы вот так стояли, голова к голове. Гады! Нет-нет, я в норме. Поймайте его. Тот, кто сделал такое, может еще очень много бед натворить!
На пороге комнаты появились двое людей в белых халатах, и Гера встал с дивана:
– Там еще...
– Наши люди уже всеми занимаются, не волнуйтесь. Пострадавшего мы срочно доставим в клинику. Медицинская или психологическая помощь еще нужна кому-нибудь?
Талеев поискал глазами хозяйку квартиры:
– Побеседуйте вон с той женщиной; возможно, психолог ей не помешает.
Одновременно с медиками прибыла целая бригада экспертов и криминалистов. Гера нашел старшего и распорядился, чтобы предварительные результаты осмотра места происшествия и предположительные выводы были доставлены к нему в гостиницу сразу по окончании работ. Ну и объяснить доходчиво всем жильцам дома, к каким тяжелым последствиям может привести утечка бытового газа в квартире!
Больше здесь делать было нечего.
* * *До самой гостиницы журналист не проронил ни слова. Молчали и все остальные. Так же молча, не сговариваясь, они проследовали в «командирский» люкс Талеева. Галина вскипятила воду, нашла банку растворимого кофе. Все понимали, что спать уже не придется.
– У нас впереди насыщенный день, поэтому коньяк не предлагаю. – Голос журналиста звучал тихо, но отчетливо. – Помолчим минуту в память о наших погибших товарищах.
Умолкло звяканье чайных ложек. Перед глазами каждого вновь всплыли жуткие картины минувшей ночи.
Прервал молчание Талеев:
– Сегодня у нас, можно сказать, официальный день: с самого утра летучки, доклады, итоговые совещания на самых разных уровнях. Послал бы я их... да не могу. И по статусу, и... После взрыва придется многое объяснять. Впрочем, это мои проблемы. А пока констатируем неутешительный факт: нам не удалось нанести упреждающий удар по террористам. Скорее, это они – ох, как больно! – по нам ударили!
– А чего сразу «не удалось»? Впереди еще целые сутки, – пробурчал Вадим.
– Да, конечно, – легко согласился Гера. – И мы обязательно закончим то, что планировали: потрясем эту «малогабаритную флотилию», отправив Анатолия на завод «Звездочка». Правда, Толя, времени у тебя будет лишь на то, чтобы «взбодрить» их охрану и службу безопасности. Но теперь, подчеркиваю, главной нашей заботой становится защита жизни президента. Это основная часть приказа Куратора. Поэтому вместе со спецподразделениями будем обходить все углы и закоулки завода, осматривать крыши и чердаки, добиваться стопроцентной безопасности каждого метра подъездных дорог... Короче, выполнять «протокольные» мероприятия.
На Талеева в упор смотрели все члены команды.
– Решили, что я забыл про фотографию «сослуживца» Азера? А ты, Вадик, внимательно проанализируй, что произошло в квартире любовницы Сиятова.
– Элементарная зачистка концов.
– Не совсем. Бесспорно, что взрывчатка в ножках стола предназначалась именно для хозяйки. Но взрыв планировался точечный, небольшой силы.
– Ага! Так, что все окно с куском стены во двор вынесло! Ничего себе «точечный»!
Гера терпеливо продолжил:
– Террористы не могли рассчитывать, что в момент взрыва компьютерный стол будет лежать ножками вверх. Потому и образовалась такая ударная волна. А вот заминированная дверь – это уже «личный привет»... Нет, не нам – а тем, кто пришел бы расследовать это дело и наверняка «зацепился» бы за ноутбук.
– Нам это, нам! После событий в Исакогорке они уже не сомневаются, кто идет по их следу.
– Действительно, не сомневаются. После Исакогорки. Только дверь начинили раньше. Вон, Гюльчатай тебе точно подтвердит, что это характерный почерк террористов «Аль-Каиды». Может, бравада, может, демонстрация своего мастерства, превосходства. Фирменный знак. Мне даже кажется, что Азер был против такой затеи, а настоял на ней его «взрывник». Профессиональный штрих.
– Ну, вот они и выдали раньше времени свою принадлежность!
Талеев отхлебнул глоток кофе.
– Не раньше, Вадик, а в самый раз. Им теперь все равно. Они даже «насиженные» места бросили, наверняка перебиваются какими-нибудь «одноразовыми» ночевками. Бандиты вышли на «трассу прицельного бомбометания».
– Чего-чего?
– Ты же у нас всесторонний эрудит и полиглот, наверняка читал в истории Второй мировой войны. Такой термин применялся в основном к пикирующим бомбардировщикам и отчасти к штурмовикам. Эти самолеты для успешного поражения целей на большой скорости максимально приближались к земле. А потом какое-то время – не знаю точно, не буду врать – были вынуждены лететь строго по прямой, чтобы атака оказалась удачной. Это и была «трасса прицельного бомбометания». На ней самолет представлял идеальную мишень для врага. Но зато и успех такой атаке был обеспечен максимальный. Понятно, что летчики стремились, чтобы противник как можно позже засек их на этой «трассе».
