Валерий Рощин - Марш обреченных
Идем на юго-запад. Где-то в тринадцати километрах параллельно берегу тянется железная дорога с Апшеронским каналом, а вдоль линейных ориентиров плотно «сидят» населенные пункты, которые предстоит аккуратно огибать сторонкой. Дальше, если миновать Хачмас с юга и протопать еще с десяток верст, придерживаясь того же направления, аккурат попадаешь к ущелью реки Карачай. Замечательное ущелье: глубокое, лесистое, безлюдное. Вот туда-то и держит курс ведомая мной группа. Туда, потому что по ущелью, напрочь лишенному селений и пестрящих делянок, мы планируем добраться до перевала. А за перевалом петляет следующее ущелье – такая же дикая пойма другой извилистой речушки. И, если пропереть по ее берегу с полсотни километров, окажешься точно в центральной части Азербайджана. А уж оттуда до обозначенного Барковым района меж тремя горными пиками – рукой подать.
Таков наш план на ближайшие трое суток. А пока мы идем гуськом по неприметной тропинке, с каждым шагом удаляясь от берега Каспия…
* * *– Ни хрена не понимаю! – Опускаю взятый напрокат у Палыча прицел. – Железку прошли. Теперь, судя по карте, должен быть канал – ровнехонько в пяти километрах к юго-западу от шпал с рельсами. А его нет! Будто землекопы засыпали перед нашим приходом…
Отмахав пятнадцать километров, группа расположилась на привал на невысоком лесистом взгорке. Последний час ненавистные контейнеры перли Борька с Илюхой; сбросив их, они в изнеможении попадали в траву. Пока друзья отдыхают, мы с Матвеевым, улегшись чуть выше, обозреваем местность, по которой предстояло идти дальше. Вроде все сходилось, кроме одного «незначительного» момента – куда-то подевался Самур-Апшеронский канал. Будь он, зараза, проклят…
– Ну и черт с ним! – отмахивается снайпер. – На кой ляд он нам сдался?! Можа, карту нам подсунули устаревшую. Можа, азеры и вправду его закопали. Вона, впереди и распадок видать! Значит, правильно рулим – прям на ущелье.
– Так-то оно так. Да только фээсбэшники не такие люди, чтобы не знать о засыпанном канале. Наверняка бы предупредили.
Отдохнув и поменявшись «багажом», мы продолжаем путь. Пока все складывается удачно: ранее незаметно пересекли «железку» и идущую вдоль нее асфальтовую дорогу; теперь петляем между сел, выбирая распадки и прочие естественные низинки. При этом, на свое счастье, не встречаем ни одной живой души. Я по-прежнему надеюсь пересечь канал, но на пути лишь однажды попадается неширокая канава, больше смахивающая на сработанный лопатами арык.
В два часа дня группа вплотную подходит к началу ущелья, готовясь увидеть текущую навстречу реку. Однако вместо таковой замечаем километровое озеро и впадающий в него махонький ручеек. Неподалеку раскинулся крупный поселок; дно ущелья пестрит обработанными полями, а по обоим берегам ручейка вьются ленточки хороших асфальтовых дорог.
– Что за чертовщина?! – Опять лезу за картой.
– Не сходится? – присаживается рядом Супрун.
– Ничего общего! Сходство только в двух отрогах, образующих ущелье.
Подрывнику известно, чем грозит диверсионной или разведывательной группе потеря ориентировки. А грозит она полным провалом в виде гибели людей или невыполнения приказа. Товарищ тщательно сравнивает местность с нанесенным на бумагу рисунком, чешет затылок и соглашается:
– Пожалуй, ты прав. Куда-то исчез канал, и вот это шоссе мы не пересекали. А населенный пункт определенно должен быть севернее.
– Можа, наши водолазы малость заплутали? – встревает снайпер. – А что? Запросто! Не доехали до нужного места или наоборот – перестарались. А мы теперь гадай, куда кривая вывела!..
Посовещавшись, мы все же решаем идти этим ущельем. В конце концов, выдерживая юго-западный курс, группа обязательно упрется в перевал. Ну, перемахнем его восточнее или западнее намеченной точки – что с того? Потом выскочим на линейный ориентир, восстановим ориентировку и исправим закравшуюся погрешность.
Озеро решаем обойти по правой дороге – она представляется менее оживленной. Выбегаем из лесочка, спускаемся с возвышенности и друг за другом семеним к трассе, аккуратно огибавшей каменистую гору. Быстренько минуем опасную равнину, на которой не спрячешься от любопытных глаз – ни куста, ни взгорка. Поднимаемся по невысокой насыпи, ступаем на асфальт…
– Как без штанов на площади! – озирается по сторонам Борька. – И сколько нам топать у всех на виду?
Зло ворчу:
– Самому бы кто подсказал! Не отставай!..
– Мишина впереди, – подсказывает Илья.
Навстречу катит светлая легковушка.
Разговоры сами собой прекращаются. Мы выстраиваемся в колонну и прижимаемся к обочине.
– Кажись, полиция, – шепчет Матвеев, узрев на крыше мигалки.
– Неслабое начало! Первая же встреча с аборигенами – и такая «удача»!..
Хранители правопорядка проезжают мимо.
Мы тут же веселеем, отпускаем пару шуток. И разом замолкаем, наблюдая, как полицейское авто с азербайджанскими номерными знаками тормозит и в два приема разворачивается на узкой дороге.
– Можа, утюг позабыли выключить? – трагичным голосом интересуется Палыч.
– Такие не забудут… Приготовились, парни!
* * *Обычная проверка документов затягивалась. Полистав наши паспорта, трое полицейских не спешат ехать своей дорогой. Один почти без акцента интересуется местом жительства. Второй, смешивая слова из двух языков, спрашивает об улове. Третий – старший по возрасту и званию, подозрительно косит из машины и связывается с кем-то по рации…
Пистолеты имеются у каждого из нас – выхватить из-под одежды и выпустить по паре пуль труда не составит. Однако Барков предупредил: старайтесь не засвечиваться, не хватайтесь за оружие по любому поводу, а используйте малейший шанс для мирного разрешения проблемы.
– А лицензия на рыбную ловлю у вас есть? – скалится золотыми фиксами полицейский.
– Так мы ж с берега. С отмели кутума донками таскали, – уверенно парирует Палыч – единственный настоящий рыбак из всей компании. – У нас и лодок-то нет.
– А почем я знаю, есть они у вас или нет?
«Зря он про лодки», – морщу лоб, выуживая из заднего кармана джинсовых брюк несколько скомканных купюр.
Шагнув к вымогателю, протягиваю деньги:
– Ребята, нам еще полдня до дома топать. Может, договоримся и разойдемся с миром, а?
– Не знаю, – щерится молодой азербайджанец, – пойду, спрошу у старшего…
«Не взял, урод. Хотят раскрутить на крупную сумму».
Офицер нехотя выбирается из машины, подходит и на плохом русском «загадочно» мямлит:
– Можем и договориться. Если ловили с берега – обижать не станем, сойдемся на пятидесяти долларах. Ну а если у вас с собой резинка…
– Нет у нас никаких лодок! – опять заводится Матвеев. И скинув с плеч рюкзачок, показывает: – Вот смотри!
И тут же, приметив мой свирепый взгляд, умолкает.
Однако было поздно. Кивнув на тяжелую поклажу Ильи и Борьки, офицер хитро улыбается:
– А у этих что за спиной? На Каспии с берега и за неделю столько не натаскаешь.
– Ладно, мужики, давайте решим этот вопрос и разойдемся, – снова лезу по карманам. – Сколько с нас?
– Это зависит от того, что у вас в рюкзаках, – меняет улыбку на строгость старший. И приказывает одному из помощников: – Ну-ка, посмотри.
Дело принимает хреновый оборот. В такой ситуации и Барков не возразил бы против «экстренных мер». Незаметно перемещаюсь вбок, чтобы никто из азеров не помешал воспользоваться оружием.
Младший полицейский чин неторопливо шарит в вещах Палыча, другой развязывает Борькин рюкзак, в котором находится один из двух металлических контейнеров.
Супрун снимает с плеч тяжелую ношу, медленно распрямляется и смотрит на меня.
«Да, Илюха, другого выхода нет. Бери того, что слева», – красноречиво киваю в ответ и бросаю в пыль обочины свою поклажу. Заложив руки за спину, всем своим видом демонстрирую покладистость с готовностью подчиниться любому решению стражей. Сам же осторожно нащупываю рукоятку спрятанного сзади за поясом пистолета…
В этот момент меня осторожно толкает плечом снайпер и указывает глазами вправо. По дороге медленно катит автобус – старенький «пазик».
«Черт, как не вовремя! Не заладилась операция с самого начала. Не заладилась…» Кошусь на молодого полицейского. Тот почти справился с узлом рюкзака. Еще несколько секунд – и перед стражами откроется борт серого контейнера с ярко-желтым знаком «Осторожно, радиация!». Опасность, о которой предупреждал знак, интернациональна и понятна без надписей представителю любой страны.
Автобус приближается.
«Быстрее! Быстрее проезжай!» Ладонь обнимает пистолетную рукоятку, палец мягко ложится на спусковой крючок.
Полицейский растягивает горловину из полинялого брезента и заглядывает внутрь, когда «ПАЗ» надрывно воет движком в нескольких метрах.
До приведения в действие моего оружия остается секунда или две…
