Наталья Троицкая - Сиверсия
– В Эмираты можем лететь хоть завтра!
– Завтра не надо. Найди человека. Со стороны. Чтобы машину водил прилично. Чтобы мужик был крученый. Скажи, «тачку» надо из Питера в Москву перегнать. Предложи хорошие деньги. Понял?
Подхватив сумки с клюшками, они направились к следующей лунке.
– Послезавтра в Питер приходит очередной транзит из Прибалтики. Четыре контейнера отборных якутских алмазов. Заплати нашим таможенникам в порту. Пусть якобы задержат как контрабанду. По-тихому доставим контейнеры в Москву, через моего человека диппочтой переправим в Дубай. Бывают ситуации, когда надо идти ва-банк, иначе сдохнешь «шестеркой». Годами я делал всю черновую работу за гроши. Источники, связи, сбыт, перевозка, таможня, риск, что накроют, возьмут за жабры – все было мое! Пару раз едва не влетел. Что я получил в итоге?! Кулаком по зубам, ногой по… – он поморщился, вспомнив, как трогательно прикрывался шлепанцем Никиты Осадчего. – Он выбросил меня на дорогу без гроша в кармане, полуживого, с изодранной шкурой и распухшей мордой. Но за те четыре дня, что я, голодный и злой, сёк из кустов за «отдыхом» нашего общего друга, я здорово поумнел. Чтоб никогда тебе, Тагир, не видеть того, что видел я. Так что – в Дубай! Поднимать алмазную отрасль Арабских Эмиратов!Несмотря на ранний час, работа на съемочной площадке кипела вовсю.
Сегодня предстояло снять конную схватку. Бои на мечах было решено снимать на натуре в Иерусалиме. Поначалу, правда, режиссер фильма Глебов планировал снять там турнир в целом, но тут стал возражать Хабаров, терпеливо втолковывая, что на постановку конных трюков уходят недели, что конь – животное своенравное, и что «их» лошадки при виде несущегося противника просто встанут на дыбы, потом шарахнутся в сторону и пустятся в галоп наутек. Противиться Хабарову было трудно, и Глебов просто сказал:
– Постановкой трюков ты занимаешься. Ты – продюсер. Тебе виднее.
Улучив минутку между дублями, каскадеры потягивали минералку в тени шатра и, посмеиваясь, наблюдали за тем, как мастерски, со знанием дела, Женя Лавриков обхаживал гримершу Лорочку.
– Я слышал, в Венеции благодарные потомки памятник Казанове поставили, – как бы между прочим заметил Игорь Лисицын, за невероятный рост и могучее телосложение прозванный «Малышом». – Оченно, говорят, на нашего Женьку этот памятник похож. Ну, прямо один в один!
«Все по местам. Приготовиться к съемке!» – голосом ассистента режиссера рявкнул мегафон.
– Орлы, заканчивай перекур! – сказал подошедший Хабаров.
На нем был длинный темно-синий плащ с золотым шитьем и кольчуга. Он придирчиво осмотрел каждого.
– Игорек, ну, что ты, ей-богу! У тебя что из-за манжеты торчит?
– Сигарета… – растерянно сказал Лисицын. – Саша, да я ее сейчас оприходую. Без вопросов.
– Посмотрите друг на друга. Проверьте костюм. Володя, – он строго глянул на Орлова, – еще раз попадешь в кадр в солнцезащитных очках…
– Саша, я понял. Понял.
– Женя! Иди сюда! – теперь настала очередь Лаврикова. – Какого черта ты нацепил на шею мобильник?! В одиннадцатом веке мобильная связь была только с Господом. Не хватало из-за нашего разгильдяйства переснимать все. «Кодак» же тратим!
По знаку режиссера всадники, как и сотни лет назад, двинулись навстречу друг другу.
Чтобы приблизиться к противнику на большой скорости, необходимо чувство равновесия, хорошие мускулы, концентрация воли. Конь и всадник сливаются в единое тело. Одна такая масса движется на другую. Поднимаются копья. Удар! Столкновение может оказаться опасным для жизни, если защищающийся выбрал неверный угол наклона. Нападающий тоже подвергается опасности: чуть не рассчитал – и свой собственный удар может выбить из седла. К тому же лошадь, как живое существо, всегда непредсказуема. Риск остается всегда, как бы хорошо трюк не был подготовлен.
– Н-да… Хорош мужик! – Лора кокетливо отвела руку с дымящейся сигаретой. – Позови меня такой, не раздумывая пошла бы.
– А я за Брюса Вонга пошла. От обиды на Хабарова! – не оборачиваясь, пристально наблюдая за всадниками, ответила исполнительница главной женской роли в картине Дарья Вонг.
Лора была школьной подругой Дарьи. Расставшись после выпускного, они впервые встретились здесь, на картине, где Лора работала гримером. Эта изящная длинноногая блондинка с прической а-ля Шарон Стоун, супермодно одетая, была совершенством женской красоты. Ее притягательность и сексапильность не могли оставить равнодушным ни одного мужчину. В киногруппе за Лорой закрепилась противоречивая слава уставшей от побед над мужчинами, но не легко доступной женщины.
– Твой Хабаров меня один раз до дома подвозил. Я напросилась, – откровенничала Лора. – По пути говорю: «Мне в магазин за продуктами надо». Удовольствие хотела растянуть. Он, конечно, как истинный джентльмен, остановил машину, хотя спешил, и еще место, чтобы припарковаться, долго искал. Час пик, все забито. Я шла с ним через громадный проспект и ни разу по сторонам не посмотрела! Шла за ним, как ребенок. Надежность… Защищенность…Что нам, женщинам, еще надо-то? Вы ведь еще в школе дружили. Он в десятом, ты в восьмом. Вас даже дразнили Ромео и Джульетта.– Столько потом всего случилось… – едва скрывая сожаление, вздохнула Дарья.
– Он с тех пор со столькими переспал…
– Лора, а почему ты одна?
– На постоянной основе я лучше заведу кота. Кот и ест меньше, и не нудит, и с поучениями не лезет. Его легче поставить на место. На него стирать не надо. Ему все равно, как ты одета и что у тебя несколько мужиков.
– Витька Чаев по тебе сохнет. Хороший мужик. Хотя… Что он может тебе дать? От Вована тебе была нужна квартира, и ты ее получила. От Лешки Лаптева – машина. Пожалуйста! Жорик и Славик тебя одевают. С Фархадом ты полмира посмотрела. Это только то, что я знаю.
Лора улыбнулась, с придыханием произнесла:
– А может, это любовь?!
– Вот у нас с Сашкой была любовь! Мой азиат до сих пор меня к Хабарову ревнует. Когда узнал, что вместе работаем, ввалил мне, что даже скорую вызывала. Урод! Достал ревностью своей. Думает, раз вместе с Хабаровым работаем, обязательно вместе спим.
– Разве нет?
– Мне не до шуток. Он Хабарова убить грозится!
– А я сегодня ужинаю с адвокатом. Он меня в дорогущий ресторан пригласил.
– Дарья, вас просят на площадку, – сказала ассистент режиссера.
– Прости, подруга. Позже поболтаем.
В конце съемочного дня к Хабарову подошли Глебов, директор картины Сорокина и какой-то посторонний, не из съемочной группы мужчина.
– Знакомьтесь, – бодро начал Глебов. – Хабаров Александр Иванович – шеф фирмы, о которой я вам говорил. А это Шипулькин Дмитрий Романович, адвокат.
Хабаров с недоумением уставился на адвоката. Его имидж облезлого кота плохо сочетался с теми скромными представлениями об адвокатах, которые имел Хабаров.
– О-очень ра-ад, – адвокат нудно тянул гласные.
– Признаюсь, я не разделяю ваших чувств.
– Ничего, стерпится – слюбится! – сказал Шипулькин и протянул Хабарову руку.
«Где Глебов откопал этого клоуна?» – подумал Хабаров, не двигаясь, не подавая руки.
– Саша, – зашептал ему на ухо Глебов, – это же племянник Алевтины Сорокиной. Будь с ним полюбезнее.
– Я ко всякому обхождению привык. К хамству тоже. Так что я вас прощаю, – великодушно объявил адвокат.
«Странно… – снова рассуждал сам с собою Хабаров. – Как быстро человек может вызвать к себе отвращение…»
– Василич, что тебе надо? Я домой собрался.
– Я попросил с вами познакомить, – пояснил Шипулькин.
– Зачем это?
Хабаров не скрывал недружелюбного тона.
Адвокат отвел глаза, не выдержав пристального, изучающего взгляда Хабарова.
– Ну-у, я ду-умаю, вам надо, именно что, заключить со мною договор на юридическое обслуживание. Я мно-о-огое могу. У меня бо-о-ольшие связи. А у вас, я знаю, своего юриста нет. В работе встречаются трудности, справиться с которыми может только умный человек. Юриспруденция – это вам не кулаками махать! Я видел ваших работничков. Тупое мужичье с лицами неандертальцев! Решайте. Если я захочу, все адвокаты будут вас саботировать. Вы все равно придете ко мне, но будет дороже.
Хабаров положил свою широкую тяжелую ладонь на хлипкое плечо адвоката и с чувством произнес:
– Если бы не такие люди, как вы, Дмитрий Романович, жизнь была бы скучна!
Он обернулся к Лисицыну и Лаврикову.
– Ну-ка, орлы, вышвырните эту шваль со съемочной площадки! Живо!
Под общий хохот и улюлюканье каскадеры просьбу исполнили.
Кажется, он ничего не забыл. Теперь, если что-то пойдет не так, это не его вина. Существует такая вещь, которую невозможно предусмотреть. Нам, смертным, это просто не дано. Это удача.
– Ты сделал то, о чем я тебя просил? – Брюс Вонг был по-деловому собран.
– Отчасти.
– Отчасти? От какой части?!
Тагир поежился от прямого колючего взгляда.
– Я нашел того, кому можно было бы поручить эту работу.
