Максим Шахов - Бомба под президентский кортеж
– Кусок, приготовься, – резко бросил Рокотов в микрофон коммуникатора. – Работаем с большим количеством людей.
– Твою ж мать, – процедил сквозь зубы офицер, сидевший за рулем машины, в которой ехал Бахтеев с прибором. Он вглядывался в затор впереди и видел, что эскорт тормозит, а черные бронированные внедорожники окружают плотным кольцом желтую «Ладу Калину».
– Ребята, – попросил Бахтеев, – поставьте машину так, чтобы вся железная техника была у меня на одном румбе. Я толпу не вижу.
Водитель под удивленными взглядами своих товарищей выехал вперед и прижался боком к беспомощно и нелепо застывшему грейдеру. Кажется, у него в коммуникаторе стали различимы крики начальства по поводу неправильных действий замыкающей машины. Бахтеев бросил взгляд на группу рабочих и начальства, которые встречали президента, на россыпь охраны, которая разделилась на прикрывающих и рассредоточившихся в толпе. Их метки он хорошо различал на экране. А метка Рокотова вдруг сместилась за спины дорожников и стала курсировать вдоль обочины.
И тут прибор сработал, показав еще один отраженный сигнал. Вот сигнал потускнел, пропал, вот он снова стал заметным. Это значит, что человек с металлом под одеждой перемещается. И перемещается он за спинами других людей вправо. Бахтеев ругнулся и тут же услышал через коммуникатор голос командира:
– Ты что, Кусок?
– Бугор, есть посторонний металл, – напряженным голосом сказал Бахтеев. Напрягаться было от чего, потому что не каждый день ты охраняешь президента и не каждый день возникают на новом приборе страшные метки.
– Спокойно, Кусок, спокойно. Дай координаты.
– От меня право тридцать… внешняя линия… перемещается вправо.
– Понял, хорошо. Объем металла можешь определить?
– Помех много, – проворчал Бахтеев. – Как в железном ангаре работаем.
– Сейчас? – вдруг быстро спросил Рокотов.
– Пошел! – выпалил Бахтеев. – Вправо пошел. Вы с ним сейчас на одной линии!
Рокотов понимал без лишних объяснений то, что говорил Стас Бахтеев. Они достаточно отрепетировали работу своей пары, пока готовились к этой командировке. И то, что подозрительный человек находился сейчас на одной линии, означало, что эта линия проходит через две точки. Точку, где был сейчас Бахтеев, и точку, где сейчас стоял Рокотов. И метка подозрительного человека с металлом под одеждой совместилась с этой линией.
Теперь Рокотов окончательно убедился, что речь идет вон о том невысоком коренастом человеке лет сорока пяти – пятидесяти с трехдневной небритостью на лице. Он не был одет, как большинство рабочих, в яркую, почти новую спецовку и комбинезон. На нем мешком сидел старенький заношенный рабочий костюм.
Мужчина вдруг воровато оглянулся по сторонам и поймал на себе взгляд Рокотова. И тут же этот странный рабочий сделал шаг влево, потом еще пару шагов и скрылся за большим бульдозером, который торчал с приподнятым отвалочным ножом на обочине. Рокотов бросил последний взгляд на ситуацию на дороге. Там все было мирно, почти идиллия. Президент что-то говорил собравшимся людям, разговор шел активный. И один из офицеров охраны уловил действия самого Рокотова и его озабоченность. Рокотов кивнул ему на бульдозер.
Взяли они его вдвоем и очень тихо. Когда Рокотов неслышно и по-кошачьи плавно сместился к бульдозеру, офицер из охраны президента был уже у другой его гусеницы. Рокотов резко бросил свое тело за машину. Мужчина был там, и он зачем-то снял куртку, оставшись в одной грязной пропотевшей футболке. Он оглянулся, на миг опешив от неожиданности, потом сбросил рабочую куртку на землю и бросился было бежать к лесу, но тут офицер охраны появился перед ним.
Одно неуловимое движение, и мужчина перелетел через собственную голову, грохнувшись о землю, как куль с картошкой. Этот удар оглушил его на некоторое время и обездвижил. Щелкнули наручники за его спиной, скрепляя заведенные назад руки. Причем цепочка наручников была продета под ремень рабочих штанов. Так что трюк с пропусканием ног через скованные наручниками руки не пройдет.
Рокотов вернулся к рабочей куртке и поднял ее с земли. Со стуком на землю вывалился старый ржавый широкий винтовочный штык. Больше в куртке ничего не было, кроме сигарет и дешевой зажигалки. Офицер охраны быстро и качественно обыскал рабочего, ворочая его, как мешок, из стороны в сторону и не пропуская ни сантиметра его тела.
– Кто такой? – рявкнул охранник. – Где числишься?
– Мужики, вы че? – наконец выдавил из себя перепуганный рабочий. – Вы не подумайте чего! Это я нашел… Вы, небось, решили, что я эта… его этим, что ли, хочу… Да вы че! Да я…
– Кусок! – позвал Рокотов, выпрямляясь и отходя в сторону от задержанного. – Как там на экране?
– Пока ничего нового. Посторонних сигналов не вижу. С этим разобрались?
– Не отвлекайся! Твое дело смотреть.
Пока президент общался с рабочими, пока они прошли по новому участку, прораба взяли «за жабры». Перепуганный прораб, прижатый тут же к бульдозеру, то бледнел, то краснел. Растрепанный и потный представитель строительного управления со съехавшим набок галстуком пытался объяснить, что рабочих рук не хватает, что сметы жесткие, что расценки ниже некуда и приходится иногда привлекать к выполнению работ низкоквалифицированную рабочую силу из местных. Да, кое-какие нарушения в этом есть, но дело-то общегосударственное, а как выкручиваться управлению, если дикие сроки и дикие требования.
Старший охраны стоял и смотрел на представителя подрядчика угрюмым и не обещающим ничего хорошего взором. Наконец подбежал один из офицеров с телефоном спутниковой связи. За двадцать минут из Хабаровского края пришел ответ, что Миткин Олег Геннадьевич шестидесятого года рождения действительно прописан в поселке Полина Осипенко, что уже шесть месяцев он разыскивается полицией как лицо, уклоняющееся от выплаты трех кредитов местным банкам. В другой руке офицер держал планшетник, на экране которого красовалась фотография на странице паспорта Миткина.
Миткин в двадцатый раз пытался воззвать к здравому смыслу и поверить, что старый немецкий штык он нашел в лесу, который, наверное, остался тут еще от белочехов. И что он от кредиторов не прятался, а пытался, наоборот, заработать и отдать долги.
А еще через пятнадцать минут подлетели «Хонда» и черный «Мерседес» с частными номерами, откуда выскочили четверо, раскрывшие удостоверения офицеров местного Управления ФСБ. Миткина, так и не сняв с него наручников, затолкали в «Хонду», прораба в «Мерседес», и обе машины тут же унеслись в сторону Читы. Потный и взъерошенный представитель подрядчика нервно закурил и пошел к своей машине. Через минуту он тоже вырулил на шоссе и рванул догонять машины ФСБ. Из окна его машины вылетел и, разбрасывая искры, запрыгал по асфальту окурок. Все!
Рокотов вздохнул и подошел к начальнику охраны. Тот молча протянул ему планшетник. Из сведений, представленных из Хабаровска, следовало, что Миткин вот уже лет десять вообще не выезжал из своего поселка дальше делянок лесозаготовительного участка, где он и работал машинистом трелевочной техники.
– Слушай, Антон, – Колыванов запрыгнул на переднее сиденье, когда они остановились на светофоре. – А чего президент сюда вообще приехал? Чего он рассекает на отечественной машине? Ему заплатили за рекламу, что ли?
– Очень смешно, – буркнул Кораблев. – У него и так денег по должности… Да и мараться при таком статусе никто не будет. Сам подумай головой.
– Ну, если головой, тогда я думаю, что это не очень плохой способ попытаться поднять престиж отечественного производителя. Сколько мы с тобой тут «праворулек» и вообще «японок» видели. Запрудили все. Как огромные ворота через границу по пересылке к нам этого разваливающегося дешевого хлама.
– Принцип-то простой, Диман. Чем больше покупают наших машин, тем больше денег будет на доведение каждой модели до уровня Запада.
– Ты сам-то веришь в это?
– Почему нет? – пожал плечами Кораблев. – Когда-то кто-то найдется в руководстве Автоваза и среди крупных акционеров, кто поймет, что надо брать качеством, а не административными мерами. Типа приказа пересадить всех чиновников на отечественные машины.
– Понятно. Значит – приятное с полезным. И подстегнуть со строительством стратегической трассы и распропагандировать «Калину». Только надо было две запасные машины от глаз обывателя спрятать. А то как-то получается, что президент сам не верит в качество рекламируемого автомобиля.
– А чего верить, – рассмеялся Кораблев, – вчера «Калина» у него не завелась.
– Совсем?
– С шестого раза.
Колыванов вдруг приложил руку к уху и поднял большой палец. Кораблев тут же поправил на голове коммуникатор, который до этого сдвигал на затылок. На связь вышел командир.
– Танкер, я Бугор, как у вас?
– В норме. Места визитов отработали. Шесть совпадений отправили местным коллегам. Подтверждений ноль.
