Дмитрий Щербаков - Русский терминатор
— Только поэтому? И я совсем не нравлюсь тебе, как… как женщина?..
Север долго не отвечал.
— Нравишься… — произнес наконец он. — Очень нравишься… Ты похожа на… впрочем, неважно!
— На кого я похожа? — спросила Мальва упрямо.
— Говорю, неважно! — отрезал Север. — К тому же не это сейчас главное. Главное — вылечить тебя!
— Но я-то, я-то сама нравлюсь тебе? — настаивала Мальва.
— Сказал ведь, очень! — разозлился было Север, но сразу остыл. — Конечно, нравишься. Ты добрая, умная, верная…
— Верная?!
— Ну… когда тебя не ломает. Верная! Да в конце концов ты красивая…
— Спасибо, заметил… — Мальва чуть иронизировала.
— А я-то тебе нравлюсь? — спросил Север.
— Знаешь, Север… Два года назад, до всего… Ну, ты понимаешь… Так вот, встреть я тебя тогда, полюбила бы без памяти… — совершенно серьезно и с изрядной долей мечтательной грусти призналась Мальва.
Вдруг она помрачнела.
— Что случилось? — Белов заметил ее состояние.
— Ой, Север, поганая мне мысль в голову пришла… — поежилась девушка. — Вот скажи… — она явно колебалась. — Скажи… а противно тебе со мной не будет?.. Ты ведь знаешь, кто я…
— Не будет! — отрубил Север.
— Погоди… — Мальва мучительно раздумывала. — Ты нормальный мужик, чистый… А я? Я ж отбросы, ходячая помойка, огрызок гнилого мяса!.. Я с такой мразью валялась и по таким сортирам… Я недостойна ничего чистого! Ты просто должен мною брезговать! — заключила девушка.
— Ну вот… — Север усмехнулся угрюмо. — Тебя, девочка, бросает из одной крайности в другую. То я, по-твоему, мелкая похотливая сволочь, то ты сама — грязь, недостойная меня, этакого принца крови… Брось! Мы оба — нормальные люди и, кажется, нравимся друг другу, слава богу… Что для наших дальнейших отношений дело отнюдь не последнее.
Мальва вроде успокоилась. И следующий ее вопрос был вполне естественен.
— Скажи, Север, а прекращать колоться мне надо будет сразу… ну, после первого нашего… совокупления…
Она подбирала слова, видно было — смущалась. «И вовсе ты не потерянная девчонка, Мальва, — подумал по этому поводу Север. — Просто заблудившаяся. Вытащим!»
— Нет, резко слезать с иглы тебе нельзя, — ответил он. — Будешь продолжать ширяться, постепенно снижая дозу. До тех пор, пока сама не поймешь, что уже не хочешь героина. А нынче, — Север ослепительно улыбнулся. — Нынче мне еще предстоит достать тебе «дурь», Мальвинка!
— Не называй меня больше Мальвинкой! — вдруг страстно попросила Мальва. — Я и Янку предупрежу… Мальвинкой или Мальвиной меня называли бандиты и «торчки». Это было типа клички, погоняла. А я не наркуша больше! — она гордо тряхнула голубыми волосами и тут же испугалась. — По крайней мере, не хочу ею быть… пусть первое время хоть формально…
— Заметано, Мальва, — серьезно кивнул Север.
Глава 26
Звонок в квартиру бывшего джанговского халдея Семена раздался поздно вечером, можно сказать, ночью. Семен напрягся. Он никого не ждал и вообще завтра собирался ехать в деревню: осмотреться пару дней, разведать обстановку, а потом смотаться в город, продать свою жилплощадь и вернуться к сельской жизни уже навсегда. «Кого еще принесло?» — с тоской подумал Семен.
— Кто там? — крикнул он, выйдя в прихожую.
— Открой, дорогой, доброму человеку, а то добрый человек сам дверь высадит, — донесся с лестничной площадки голос Джавада.
Семен остолбенел.
— Джавад, что случилось? — испуганно воскликнул он, не открывая.
— Впусти гостя, Сема, — с фальшивым, таящим липучую угрозу добродушием начал Джавад. — Кто ж гостя за порогом держит? Нехорошо, дорогой, ай, нехорошо!.. — кавказец громко цокнул языком.
Семен знал: бесить Джавада — смерти подобно, а прогневить его ничего не стоит — Джавад впадает в ярость от малейшего неповиновения. Поэтому Семен торопливо открыл дверь.
Джавад вошел, бесцеремонно отпихнув хозяина, осмотрелся.
— Богато живешь, дорогой…
— Только благодаря тебе, Джавад… — попытался подольститься Сема.
Горец покривился. Семен был старше его по возрасту, и они с Джавадом издавна были на «ты». Но с некоторых пор спесивому бандиту такое положение вещей не нравилось.
— Показывай свой дворец! — приказал он Семену раздраженно.
Тот провел его в обширную гостиную.
— Вот здесь обычно я принимаю дорогих гостей, — угодливо склонился Семен. — Хочешь посмотреть всю квартиру?
— Обойдусь! — бросил Джавад.
— Может, вина? — предложил Семен подобострастно. — У меня есть твое любимое, Джавад, я помню, какое, хоть давно мы и не пили вместе…
— Без вина побазарим! — рыкнул бандит откровенно грубо.
— А в чем дело, Джавад, а? — залебезил Семен. — Я уволился, да, но тебя никоим образом не подвел, Крысинский меня отлично заменит, ему и сподручней, он директор… Может, он, сука, недельную выручку зажал, не отдал тебе?! — рассерженно и одновременно испуганно возопил Сема.
— Выручку он отдал до копейки, Валера подтвердил, — якобы смягчился Джавад. — А вот объясни мне, дорогой Сема, почему ты уволился? Ты жил плохо, да? Бедный, да? Мала была твоя доля, да? Джавад тебя обижал, да? Или Джавад тебя от ментов поганых не прикрывал, да? Скажи, в чем провинился Джавад, что ты взял да и бросил его, как мужчина бросает потаскушку? Джавад — потаскушка, да? Объясни мне, Сема!
— Что ты, Джавад, что ты… Как ты можешь такое говорить?!. — забормотал Семен, цепенея от ужаса: уж кто-кто, а он-то прекрасно знал, в каких случаях Джавад так вот, как сейчас, нарочито подчеркивает в разговоре свой горский акцент. — Все было отлично, мы делали общее дело, все были довольны, и я был доволен, какие обиды? Или, может, тебе кто чего настучал на меня? Так не верь, Джавад, не верь! Мы с тобой столько времени вместе работали, разве я тебя когда-нибудь кидал?!
От страха Семен был многословен.
— Нет, не кидал, — согласился Джавад. — Попробовал бы… И никто мне на тебя не стучал, Сема…
— Что же тогда случилось?! — воскликнул Семен вибрирующим голосом.
— Случилось только одно: ты уволился! — объявил Джавад, сверля собеседника своим пустым оловянным взглядом.
— Я ушел налево, имею право… — пробормотал Семен виновато.
— Правда?! — взвизгнул Джавад. Однако сразу взял себя в руки и продолжал с убийственным спокойствием, куда более пугающим Семена, чем любые угрозы: — Да, право имеешь, дорогой! Только разве так поступают? Заявился накануне собственной смены, швырнул на стол директору заявление, нахамил… Нехорошо, дорогой! Разве так заведено меж друзьями? Нет бы обговорить все заранее, посоветоваться со мной, меня первого предупредить, объяснить причины… Я бы, наверно, понял, да? Не дурак Джавад и не зверь, да?
«Зверь ты и есть, — подумал Семен. — По всем понятиям зверь, и по блатным, и по человеческим…» Но вслух, естественно, ничего не сказал — знал, чем это чревато.
— Сделай ты, как водится у людей: спроси разрешения у меня, передай дела Крысинскому в моем присутствии… Разве тогда был бы сейчас этот разговор? Его бы не было, дорогой… Но раз ты повел себя, как зайчик бессмысленный, изволь теперь объяснить, почему?!. — Джавад театрально замолчал, выдерживая эффектную паузу.
— У меня родители в деревне заболели… — прогундосил Семен, мысленно проклиная себя, что не уехал сегодня же или даже вчера.
— Родители — это святое, — важно согласился Джавад. — Откуда узнал, что больны они?
— Телеграмму получил, — ляпнул Семен и тут же пожалел об этих словах. Но было поздно.
— Покажи телеграмму! — потребовал Джавад.
«Мне следовало наплести, что дальний родственник был проездом! Ай, дурак я, дурак!» — проклинал себя в душе Семен. Но сказанного не воротишь — приходилось выкручиваться.
— Я ее выбросил… — понурился Сема.
— Выбросил такую важную телеграмму?! Из-за которой срочно с работы уволился?! — притворно удивился Джавад. — Ай, какой глупый Сема! Какой глупый маленький мальчик!
Джавад ударил поддых — не в полную силу, но удар был страшен. С жутким нутряным хрипом Семен рухнул на колени.
— За что, Джавад?! — просипел он, едва обрел способность хоть что-то произнести членораздельно.
Кавказец пружинисто расхаживал по комнате. На Сему он как бы не обращал внимания.
— Сегодня в «Джанге» меня пытались убить, — сообщил Джавад словно бы в пространство. — Я живой, однако… Но все мои ребята, вся моя гвардия, семь человек, все полегли! Какие были парни! На подбор! Каждый — мастер спорта по вольной борьбе и разрядник по стрельбе! И таких парней я потерял… Мочили их, кстати, из «магнума»… Где твой «магнум», Сема, который ты недавно у меня купил?
Тут Семен, до этого рассчитывавший отделаться оплеухой-другой, испугался уже всерьез.
