Джерри Эхерн - Миссия в Афганистане
— Да, — сказал наемник, — однажды я уже хотел улучшить мою память.
— Но потом забыл об этом, — со смехом подхватил Акбар.
— Да нет. Просто как-то я увидел объявление в журнале. Какой-то парень гарантировал за три сеанса улучшить память на пятьдесят процентов. Но потом я забыл, что это был за журнал.
Патан снова улыбнулся.
— Ты любишь шутить перед лицом смерти, — сказал он. — Это хорошо. Я уважаю таких людей.
— А кто их не уважает? — заметил капитан. Он оглядел опустевший лагерь — почти все люди ушли в горы, чтобы подготовиться к отражению советского наступления. Но вот появился Мэтт Дженкс. С ним шли Сабхан и пятнадцать его бойцов. Все афганцы были одеты в советскую военную форму, только американец оставался в штатской одежде. Так и было запланировано.
Дженкс остановился перед наемником и оглядел его с ног до головы. Потом улыбнулся.
— Отлично выглядишь, Хэнк.
— Надеюсь, — усмехнулся Фрост.
— Слушай… — Мэтт немного помедлил. — Если ты выберешься отсюда, а я нет, то… скажи Маргарет и моему сыну…
— Хорошо, — кивнул Фрост. — А если выйдет наоборот, то в Атланте живет одна женщина, Бесс Столмен, так вот, скажи ей то же самое. Договорились?
Дженкс кивнул, а потом протянул руки.
— Что ж, — произнес он, — чем черт не шутит — может, все еще удачно закончится.
Фрост посмотрел на Акбара. Патан достал наручники и защелкнул их на запястьях Дженкса.
— Да, недолго мне довелось погулять на свободе, — невесело улыбнулся американец.
— Это уже последний раз, — утешил его Фрост. — В любом случае в тюрьму тебя больше не посадят.
Они долго ехали по горным дорогам на захваченных некоторое время назад моджахедами советских машинах. Снова дул ветер и срывался мелкий снег. Капитан не знал, какое настроение царило в грузовике, который вез Сабхана и его людей, но обстановка в “газике”, где сидели он, Акбар и Мэтт Дженкс в наручниках, была довольно гнетущей.
Когда Фрост закурил очередную советскую сигарету — тоже трофей моджахедов — Акбар внезапно заговорил тихим голосом:
— Наверное, афганцы потому так самоотверженно сражаются, что и раньше им приходилось постоянно иметь дело с захватчиками, но они всех в конце концов изгоняли со своей земли.
В 1839-м англичане завоевали Индию и пришли в Афганистан. Но уже к 1842 году их солдат выбили из Кабула, а гражданских перерезали практически до последнего человека. Британцы вернулись в 1878 году и долго пытались покорить нас, но в 1919-м были вынуждены согласиться на независимость Афганистана. И сейчас наши люди понимают — если они не сложат оружия, никто не сможет поработить их.
Упорство агрессора может иссякнуть, но стойкость тех, кто сражается за свою свободу, никогда не будет сломлена.
Фрост взглянул на Акбара.
— Да ты философ. Почему человек с твоим складом ума… как бы тут выразиться…
— Почему я тоже сражаюсь? — пришел ему на помощь проводник. — Да потому, что я был рожден для борьбы. Ум и способности — это случайность, так бывает. Главное и основное — я патан из племени африди и им останусь навсегда. Возможно, я изменю свое мировоззрение, если отпадет необходимость защищать Хайберский перевал… или сам перевал исчезнет, что скорее. Но мне кажется, что если не будет у меня причины сражаться, то и меня самого не будет.
Фрост усмехнулся.
— Хорошо объяснил. Кстати, а где твой меч?
— А ты заметил, что его нет? Смотри, обшивка на двери этой машины отходит очень легко. Было бы глупо не воспользоваться таким тайником. Так что меч при мне.
Акбар засмеялся, а Фрост повернулся к Дженксу.
— Что с тобой, Мэтт?
— Ничего, — коротко ответил тот.
— Слушай, — капитан положил руку ему на плечо. — Мы же друзья, товарищи по оружию. В чем дело?
— В чем? Да в этом проклятом КГБ! Они там будут, а я не хочу снова попасть к ним в руки.
Фрост выбросил окурок советской сигареты, чертыхнулся и закурил свой “Кэмел”.
— Мэтт, — сказал он, выпуская дым через ноздри, — Мэтт, я все понимаю, но…
Акбар чуть повернул голову и посмотрел на них.
— Капитан Фрост не говорит на нашем языке, — сказал он, — но одно слово знает. Думаю, и вы его знаете, мистер Дженкс. Турел. Смелость. Вы уже проявили ее, когда были в русской тюрьме, и я уверен — еще не исчерпали всех своих запасов. Если вам от этого будет легче, могу пообещать — я сам убью вас в случае необходимости, чтобы вы не попали в руки кагэбистов. Это вам поможет, мистер Дженкс?
Американец не ответил — он только вздрогнул и отвернулся.
Фрост с грустью подумал, что, возможно, в один из дней он и сам станет таким — подавленным и запуганным.
Глава двадцать пятая
За рулем сидел Акбар — не только потому, что он был опытным водителем, но и потому, что патан был одет в форму сержанта Советской Армии. Он остановил машину у контрольно-пропускного пункта при въезде на территорию военной базы.
— Далеко-далеко отсюда, — вполголоса сказал Акбар, — в пустыне дует ветер, черный ветер. Мы называем его Сиабад. Этот ветер несет смерть. Сабхан сказал мне, что точно так же они называют самолеты русских, которые взлетают с этой базы — сиабады. Их тут много, этих самолетов. Все они выкрашены в черный цвет, только на крыльях красные звезды.
— Как “Летучие тигры” в Китае, — сказал Фрост, ожидая, когда кто-нибудь выйдет из будки и займется ими. — Китайцы считают тигра вестником удачи, а японцы ужасно боятся тигровой акулы — это для них плохой знак. Поэтому китайцы рисовали оскаленные морды акул на носах своих самолетов, чтобы пугать врагов.
— Да, я слышал об этом, — кивнул Акбар, опуская стекло в окошке со своей стороны.
Наконец дверь будки КПП открылась и оттуда вышли двое мужчин в военной форме. Из их ртов при дыхании вырывались клубы пара.
— Ну, начинается, — шепнул Фрост.
— Да, — глухо ответил Акбар.
Задачей капитана было добиться того, чтобы часовые открыли ворота. Тогда моджахеды Сабхана предприняли бы атаку и ворвались на территорию базы. Им предстояло удерживать подходы к ней до тех пор, пока не подоспеют основные силы повстанцев под командой Мохаммеда уль-Раика.
На всякий случай в кармане у Фроста был миниатюрный электронный сигнализатор.
А часовой, между тем, подходил к машине со стороны водителя. Хотя говорить по-русски Фрост так как следует и не научился, он — после уроков Акбара — понимал уже достаточно, чтобы следить за ходом разговора. И вот наемник приготовился, чтобы не проронить ни слова — любое могло означать для них смертный приговор.
Часовой попросил Акбара предъявить документы. Фрост тут же полез в карман и достал все поддельные бумаги, которыми их снабдил уль-Раик. Тут был пропуск, удостоверение личности и еще что-то. В документах Фрост именовался Юрием Нижицким, капитаном первого мотострелкового батальона, откомандированным в распоряжение Комитета, государственной безопасности — КГБ.
Наемник передал бумаги Акбару, а тот протянул их часовому. Солдат принялся не спеша изучать документы. Капитан сидел с каменным лицом, ожидая его реакции. Наконец часовой сказал, что все в порядке, но въезд неуполномоченных лиц на территорию базы должен быть санкционирован КГБ в письменном виде, а такого разрешения у них нет.
— Вот дураки, — буркнул Фрост по-русски, неизвестно кого имея в виду.
Акбар заговорил, подчеркивая, что они везут пленного американца, дело очень срочное и у них не было времени оформить необходимые документы. Часовой выслушал его и покачал головой.
— Я не имею права вас пропустить, — сказал он. — Подождите минуту, сейчас сообщу караульному начальнику.
Он забрал документы, повернулся и двинулся обратно в помещение контрольно-пропускного пункта.
— Что будем делать, капитан? — сквозь зубы спросил Акбар.
— Подождем и посмотрим, что будет дальше, — ответил Фрост. — Возможно, разрешение КГБ — это простая формальность, нам сейчас поставят какую-нибудь печать и пропустят. Русские ведь известные бюрократы, так что не стоит пока волноваться.
— Не думаю, что все так гладко пройдет, — покачал головой обеспокоенный проводник.
— Ну, если возникнут проблемы — будем стрелять, — невозмутимо произнес наемник. — Протараним ворота и будем удерживать их, пока не подойдут бойцы уль-Раика. Другого выхода у нас нет.
— Смотрите, — хрипло прошептал вдруг Мэтт Дженкс.
В его голосе был ужас.
Фрост оглянулся на него, а потом проследил за взглядом Дженкса.
— Что слу… — начал говорить капитан и вдруг осекся.
— Это он, — произнес Мэтт. — Этот ублюдок, Исаев. Он лично пытал меня в застенках…
Фрост тоже узнал этого человека. Тот самый, который возбуждал толпу в Кохате, обвинив капитана в изнасиловании и убийстве местной девушки и ее отца. Пласкевич говорил, что это очень опытный агент КГБ и зовут его Кирилл Исаев.
