Михаил Нестеров - Таймер для обреченных
— Этим займутся Голда и министр транспорта. Ты избавился от свидетелей?
— К этому часу последний свидетель должен замолчать. Я вернусь в управление, там и заночую, — продолжил Эйтан. — Надеюсь, получу известия до того, как усну.
— А я, наверное, глаз не сомкну, — поделился премьер.
Он проводил генерала до двери. Там они столкнулись с Голдой Саар. Одетая в облегающий офисный костюм цвета «беж», она одарила каждого обворожительной улыбкой.
— Забыла что-то? — сухо спросил Дани, непроизвольно дергая глазом.
— Да, я кое-что оставила здесь, — ответила Голда, ничуть не тушуясь.
Эйтан промычал под нос что-то нечленораздельное и вышел из кабинета.
2
— Здравствуй, Мэл!
Едва владея собой, Унгер с трудом повернула голову и долго смотрела на человека с жизнерадостным лицом, утонувшим в полусумраке салона. В голове царил хаос, где-то там заблудилось избитое: «Мы знакомы?»
Мэл в очередной раз вздрогнула, когда в машину сел Блинков. В ожидании хоть каких-то разъяснений она смотрела только на него, убийцу, который непостижимым образом превратился в телохранителя.
— Кто вы? Что происходит в конце концов?
Джеб все запутал еще больше. Он сдал джип назад, вырулил, объезжая «Тойоту» и трупы оперативников, на свободную полосу. Указав большим пальцем на капитана, он спросил:
— Не узнаешь, Мэл?.. Это же твой гороскоп на ближайшую неделю: тунисские пляжи, горячее солнце, уютный номер на двоих...
— Что?
— Встреча со старым другом, — закончил Блинков.
Теперь ей незачем было оборачиваться. Она ахнула и утопила лицо в ладонях.
Капитан тронул ее за руку и заставил посмотреть на себя. Мэл готова была съездить ему по морде.
— Дурак, — она качала головой, утирала слезы и шмыгала носом, — какой же ты дурак! Это твое второе имя.
— А первое помнишь?
Джеб прервал Абрамова.
— Разруливай ситуацию, штурман. Нам все направления заказаны. Но есть лазейка: у Мэл с собой паспорт и аккредитация в Тунис. Российской визы, судя по всему, нет. Спроси у нее.
— Спрошу. Позже. В аэропорт, — коротко распорядился капитан.
— Спроси сейчас, — неожиданно попросила Мэлоди, крепко вцепившись ему в руку. — У меня нет российской визы, и я боюсь, что ты улизнешь. Боюсь, что в моем положении менять Тунис на Россию — это все равно что меняться креслами в падающем самолете. — Она все еще не верила, что рядом Саня Абрамов. С чуть поседевшими висками, не постаревший, но здорово повзрослевший Саня.
Времени было в обрез, тем не менее Блинков остановил машину и выразительно кивнул Мэл: «Перебирайся на заднее сиденье». Он гнал джип в сторону аэропорта и слышал приглушенные голоса старых друзей. Они снова говорили ни о чем, пороли, на взгляд Джеба, лирическую чушь. «Кто ты сейчас, Саня? Можешь не отвечать. Мне все равно, кто ты, но ты моя мечта... Ты здорово рисковал, чуть не разбился». — «Знаешь, иногда следует забыть про осторожность». — «А кто для тебя я?.. Постой, ты шпионил за мной?» — «Целых пять лет...»
Блинков, часто бросая взгляд в панорамное зеркальце, видел не только убегающие вдоль дороги огни. Он видел изменившегося капитана и был готов прервать его излияния лишь одной фразой: «Добро пожаловать на борт». Абрамов прилично владел приемами рукопашного боя, мог посоперничать в стрельбе из пистолета со своими агентами. И только сегодня впервые в жизни он угнал машину, протаранил другую... Сейчас он был на взводе и сбрасывал высокое напряжение, невольно спускаясь по крутым ступеням своих активных действий.
Что-то конкретное прозвучало, когда «Форд» влился в редкий поток машин, двигающихся по магистрали в направлении аэропорта и Иерусалима. Джеб услышал женское имя.
— Кто эта Ильза? — спросил Абрамов.
— Друг Маркоса, — ответила Мэлоди. — Думаю, она была его близким другом. Как и мне, ей грозит опасность. Я спрятала ее в семейной гостинице — что-то вроде явочной квартиры. Надеюсь, не засветила ее. Не знала, что все так получится. Иначе бы открыла целую сеть семейных отелей! Есть возможность вытащить Ильзу?
Джеб недовольно скривился, услышав капитала: «Друг Маркоса — мой друг».
«Спустись с небес на землю, Саня», — мысленно посоветовал Блинков.
— Игра стоит свеч? — спросил он. — Мэл, я тебя спрашиваю. Мы не на Пурим приехали.
Абрамов покачал головой. Джеб выразил свое настроение, помянув праздник, в основе которого лежало историческое событие: спасение еврейского народа от уничтожения персами. Для Мэлоди это прозвучало именно так: мы не евреев спасать приехали.
— Зря ты так, Женя, — тихо обронил он.
— Игра стоит свеч, — отозвалась Мэл. — Я все расскажу. Но не сейчас и не здесь.
Сотовая связь в Израиле считалась одной из лучших в мире. К тому же сейчас «Форд» выехал на эстакаду, оставляя внизу и справа вокзал. Абрамов набрал номер Николая Кокарева и несколько секунд дожидался соединения.
— Привет, Коля! Слушай меня и запоминай. Во-первых, созвонись со Школьником и скажи ему, что нам нужен чистый адрес в Тель-Авиве и что туда необходимо перевести одного человека. Завтра... хотя уже сегодня... наведайся в гостиницу по адресу... — Капитан пощелкал пальцами, требуя от Мэлоди координаты отеля. — Там найдешь девушку по имени Ильза. Управляющего зовут Клод, ему скажешь, что ты от Мэл, ясно? Обязательно проверься — точка может быть засвечена...
— Как и мы засветились, — заметил Блинков по окончании разговора. — Военная разведка пробьет нас. В «Амане» на нас досье имеется. А мы, как последние идиоты, зарегистрировались в гостинице под своими именами.
— Ты хотел, чтобы Ольга прислала пригласительный билет на имя Васи Пупыркина? Как ты себе это представляешь?
— Адмирал убаюкал: «Работы в силовом ключе не предвидится», — Джеб не мог сбросить обороты. — Мы вылетим из Израиля, может быть, в тот момент, когда полицейские и пограничники получат на руки список членов нашей группы. Коку и шагу не дадут сделать.
— Но и не тронут. Он в стороне от нынешних событий. На то он и разведчик, чтобы выявить слежку и уйти от преследования.
— Эли и Маркосу не удалось уйти... — начала было Мэлоди.
Капитан перебил ее:
— Мои агенты не прыгают на скалы, они прыгают со скал.
Примерно в пяти километрах от аэропорта на шоссе стали происходить странные вещи. По всем признакам впереди образовывался затор. Затормозила и развернулась одна машина, за ней другая. Джеб тоже притормозил и мигнул дальним светом развернувшемуся «Вольво». Водитель остановился и опустил стекло.
— Что там? — спросил Блинков, указав рукой в направлении «Бен-Гуриона».
— Полицейский кордон. Либо проверяют весь транспорт, либо вообще перекрыли движение. Обзаведись рацией, приятель. На гражданском диапазоне порой полезные вещи услышать можно.
— Ну да. Как бы чего не вылетело или не влетело. Спасибо тебе, брат. Что будем делать? — спросил Джеб, разворачивая «Форд». — Тачку надо бросать однозначно.
— В городе бросим, — сказала Мэлоди. — Там возьмем такси до Иерусалима.
Она вспомнила об одном человеке, с которым контактировала по роду службы в сентябре 2000 года. Это был шанс, и упускать его было нельзя. На вопрос Абрамова «Кто этот человек?» Мэлоди ответила: «Министр иностранных дел». Капитан свистнул так громко, словно гонял голубей.
3
Голда и Дани всякий раз доводили друг друга до предынфарктного состояния. Его пульс подскакивал до двухсот ударов в минуту, а тело становилось сухим и обжигающим. Именно последнее больше всего возбуждало Голду. И после первого секса с Мармсталем она с неприязнью вспоминала своих бывших партнеров, которые потели на ней как жеребцы.
В силу своего возраста Дани мог посоперничать с любым мачо: приличная эрекция и долгое, на грани экстаза, сдерживание. Голда словно менялась с ним местами и чувствовала прилив нескончаемой волны; вот она должна отхлынуть, но каким-то чудом ее гребень надолго зависал в наивысшей точке. Вот сейчас прорвет, схлынет, выбросит на опустошенный берег... Голова идет кругом, нет сил дышать истонать, а мощный прилив все не наступает.
— Дани... — горячо шептала она, вцепившись ему в спину и помогая встречными движениями бедер. Она одарила его двумя приливами, а он, словно издеваясь, выпрашивал третий. И они окунулись в него одновременно.
Мармсталь тут же встал и прошел в крохотную ванную комнату. Это тоже нравилось Голде. Он словно грубо поимел ее и оттолкнул, заставил пережить что-то унизительное и всколыхнуть животный инстинкт самки, оставшейся наедине с собой и саднящей плотью. Может быть, он плохо знал женщин, но хорошо знал себя и делал свое дело на отлично.
Голда села на диване и потянулась к пачке сигарет. Прикурив, она сдернула простыню, сложила диван и придвинула его к стене. Такая конструкция наделала много следов на паркете. Министр подумала, что с лупой в руках можно посчитать полосы, оставленные ножками дивана, а по сути — зарубки.
