Виктор Степанычев - Отель «Ambassador»
Реакция Ветлугина показала, что тот верно понял слова Веклемишева о добытой «дичи». Это значило, что Викинг добрался до Дагаева и получил от него информацию, хотя и не слишком обильную. Разобрался генерал и в вопросе, кто такой «старый друг егерь» – группа Тамбовцева, и что они сейчас выбираются из зоны огня по второму варианту – по средней тропке. Были еще и первый вариант, и третий…
А вот речь о непогоде от заимки до города и упоминание пятого числа, откровенно говоря, наводила уныние. Ливни и шквалистый ветер, а еще и пятерка – «пятое число», оговоренный с Ветлугиным сигнал о высшей степени опасности, предупреждали, что на Веклемишева началась серьезная охота. Это же подтверждало и пожелание генерала молвить слово доброе егерю. Для страховки следовало довести до Тамбовцева, да, пожалуй, и до Стоянова слова Мусы о готовящемся Халифом террористическом акте в Москве. Один не донесет, второй споткнется, глядишь, третий и доползет… Опять три раза тьфу через левое плечо!
А фразу, что Веклемишев-Александр человек самостоятельный, можно было истолковать, как то, что он волен принимать любые решения, лишь бы доставить информацию Мусы в Москву, так и предположить, что Ветлугин ограничен в действиях и помощи от него ждать не стоит. В принципе, оба толкования не противоречили друг другу, но выходило, что выбираться из Чечни Вадиму придется самостоятельно. Вырисовывалась очень интересная картинка: поднять в ружье сотни, если не тысячи людей, решить вопрос с отправкой на Кавказ «Ночного охотника» генерал мог, а вот вытащить одного человека из болота, в которое сам же его и засунул, Ветлугин был не в силах. Такая вот хреновая диалектика, как говаривал товарищ Вадима Самсон.
А уж если совсем задуматься, копнуть поглубже, появлялись опасения, что Веклемишева отправляют в свободное плавание по вполне меркантильным общественным интересам. Поднявшаяся суета вокруг Мусы Дагаева и самого Вадима давала возможность коллегам из контрразведки выявить тайные связи боевиков, законспирированных агентов-«кротов», купленных чиновников и каналы их взаимодействия. И каждый день и даже час охоты на «московского гостя» мог принести спецслужбам немало полезной информации. Но если это было правдой, то отношение к Вадиму попахивало эдаким начальственным садизмом и верой в то, что данное гнилое мероприятие должно вызвать у подчиненного глубокое шизофреническое удовлетворение и понимание, что в него верят и еще знают, что Викинг выкрутится из любого, самого пикового положения. Но это были только догадки. Хотелось думать, что реальной почвы под собой они не имеют. Но, как знать…
– Иван, Димитр! Ползите-ка поближе ко мне на пару слов без протокола, – позвал Веклемишев Тамбовцева и Стоянова. – Слушайте внимательно и запоминайте. Меня очередной раз плохие люди хотят сжить со света…
– Ну, это не новость, – пробасил Тамбовцев. – Викинг и сейчас – живее всех живых!
– Вот и я о том же, – согласился Вадим. – Но и на старуху, сами понимаете, бывает проруха, поэтому я вас введу в курс дела, ради которого мы с вами сейчас и безумно гоняемся по горам, словно снежные архары во время гона. Запоминайте детали! Эту информацию один из нас должен доставить в Центр. Муса Дагаев сообщил мне, что Халиф готовится провести этой зимой в Москве грандиозный террористический акт. По его словам, Белокаменная будет уничтожена. Настоящее имя Халифа, если мне не изменяет память, Малик Мадаев. Этот человек долгое время был полномочным эмиссаром Масхадова при Хаттабе и Басаеве, активно участвовал в разработках вооруженных операций против федеральных сил и руководил контрразведкой сепаратистов. Ну, это я уже от себя…
– Муса сообщил подробности готовящегося террористического акта? – быстро спросил Стоянов.
– С этим как раз и сложности, – Веклемишев сделал паузу, вспоминая в деталях разговор с Дагаевым. – Вместе с Халифом в Москву выдвигается группа из двенадцати человек. Вот, пожалуй, и все, что мне связно сумел рассказать Муса. По его остальным словам можно строить лишь догадки. Какая-то Нино Арселиани, у нее что-то записано… ее телефон… А еще – у Халифа другое лицо и он сумасшедший.
– Не густо! – хмыкнул Тамбовцев. – Итого имеем: Халиф собирается провести этой зимой теракт в Москве и уничтожить столицу. С ним группа из двенадцати человек. Нино Арселиани что-то записала… А далее – вообще сплошные недомолвки: телефон, другое лицо Халифа и он сумасшедший.
– Кстати, с последним пунктом у Мусы все в порядке? – задумчиво осведомился Стоянов. – Я имею в виду рассудок…
– Увы, Димитр, если бы было иначе, заставу бы сейчас не штурмовали боевики. И мы не крались бы по горам, пугаясь собственной тени.
– Ну это вы зря, Вадим Александрович! Мы уже девяносто три раза пуганые-распуганные, об стенку и шпандырем битые, чтобы еще кого-то бояться, – обиделся Тамбовцев.
– Знаю! – согласился Веклемишев. – Это я к тому, что вы сейчас со мной в одной упряжке и охота за моей головой – и ваша головная боль. Со всеми вытекающими из этого шоу неприятностями!
– Да уж нам завсегда гнилой конец достается. Как кому – так что, а как нам – так на тебе, – глубокомысленно заявил Стоянов. – Это я не паникую, товарищ полковник, а вовсе даже наоборот. Думаю, что мы с вами еще о-го-го!
– Поднимай людей, о-го-го! – скомандовал Веклемишев. – Нам по темноте надо как можно дальше уйти.
Глава 15. На прогулку!
Эту забаву в свое время придумал Олег Петрович – Дед, основатель Отдела и его суровый и бессменный руководитель на протяжении нескольких десятков лет. Когда впервые «отдельцы» испили горького настоя из этой чаши, история умалчивает, однако Вадим предполагал, что следы игрищ могли отыскаться в архивах Отдела, датируемых годами, когда его самого еще не было на свете. Позже опыт переняли, забаву подхватили и стали использовать в подготовке бойцов спецподразделений ГРУ и «Вымпела». В простонародье, то есть среди коллег Веклемишева, это мероприятие носило несколько названий: «Пеший по конному», «Большая прогулка» и почему-то чисто женское «Виновата ли я». А вот в планах боевой учебы оно проходило лаконичной и бесстрастной строчкой: «Зачет по курсу выживания».
В сетке расписания не было проставлено число, как не было указано и то, кто будет сдавать зачет. И начиналось все просто и неприхотливо. На утреннем разводе назывались две или три фамилии сотрудников Отдела, как правило, служащих в одной группе, которые после построения должны были явиться в оперативное отделение штаба. Ничего особенного в этом вызове не было, подразумевалась обычная рутина, по типу отработки боевых документов или работы с картами. Вот только встречал бойцов в кабинете начопера не его хозяин, а сам Дед. Он лично ставил задачу и вручал «черную метку» – пояса с маячками. И задача эта была более чем простая: выжить, не засветиться и прибыть в Отдел к определенному сроку. У подъезда штаба «зачетников» ждала машина. Их тут же загружали в нее, везли на аэродром, где уже стоял с прогретыми двигателями самолет. Час, два, три, а возможно, и пять, и семь часов полета, прыжок с парашютом – и получи природа романтиков.
Тундра или пустыня, тайга или горы, а то и вовсе водная гладь или болото «ласково» встречали бойцов, сдающих зачет по выживанию. Экипировку и оружие, как правило, составляли парашют, на котором они приземлялись, стандартный десантный нож с тупым концом для резки строп и по фляге воды на каждого. Одежда – в соответствии с погодой в месте постоянной дислокации, то есть выкидывали в том, в чем тебя застал приказ на «большую прогулку». Бывало, что меховая куртка нелепо смотрелась на фоне тюльпанов, покрывших ковром уже пышущую жаром весеннюю пустыню, как и летний камуфляж не особенно согревал тело, обдуваемое ледяным июльским ветром где-нибудь на мысе Святой Нос.
А далее – все в соответствии с инструктажем: выжить, не засветиться, прибыть и доложить… Были и определенные ограничения. Запрещалось пользоваться в общепринятом понятии транспортными средствами. То есть, выбравшись из тундры (пустыни, горной местности, с необитаемого острова – нужное подчеркнуть) в цивилизацию, «зачетники» не имели права, купив билет, сесть на рейсовый поезд, самолет или междугородный автобус и с комфортом прибыть в место постоянной дислокации. Они могли угонять вышеперечисленные самобеглые коляски, паровозы и пароходы и при этом не попадаться в руки наших доблестных правоохранительных органов. То же самое касалось продовольственного и вещевого снабжения…
Конечно, железнодорожные составы, авиалайнеры и круизные теплоходы «зачетники», как правило, не захватывали, хотя могли без особого труда это совершить – навыки позволяли, а в основном пользовались данными транспортными средствами в качестве непрошеных пассажиров. Условия зачета позволяли это делать, хотя и ограничивали дальность одного перехода расстоянием в триста километров. Проехать «зайцем» на товарняке, проникнуть в багажное отделение самолета или устроиться матросом на теплоход доблестью не считалось, а было делом обыденным. Ценились нестандартные решения, которые в дальнейшем передавались из уст в уста в форме легенд или даже заносились в учебные пособия Отдела.
