Альберт Байкалов - Крестоповал. Война совести
– Что и следовало ожидать, – проговорил Матвей, осматривая разбросанные по склону постройки.
– Чего ожидать? – не поняла Марта.
– Хвастун каким-то боком оказался уже здесь, – пояснил Матвей.
– Но он раньше выехал, – не поняла, о чем речь, Марта.
– Так-то оно так. – Соглашаясь с ней, Матвей вновь тронул машину вперед. – Только как он в доверие к старообрядцам вошел? Сымитировал аварию и попросил помощи?
– Почему так решил? – не поняла Марта.
– У него машина сильно разбита, – пояснил Матвей.
Он выехал на улицу, образованную двумя рядами домов, проехав первый двор, остановился у следующего. Этот располагался по соседству с тем, где стоял уже знакомый Матвею «КамАЗ».
Заглушив двигатель, он толкнул дверцу и вышел на улицу.
* * *Постанывая и жмурясь от боли, Хвастун забрался на сиденье рядом с водителем. Собственно, на нем он и ехал до аварии. Помогавшие ему Никита Лукич и Леонтий заботливо прикрыли дверцу. Это было кстати. Скорее всего, ребра у Хвастуна были сломаны по-настоящему, поэтому закрыть за собой дверцу он без мучений не мог. Адская боль молнией била куда-то в бок, оттуда отдавала в грудину и, сковывая дыхание, под лопатку.
«Как же дальше быть?» – устраиваясь на сиденье, думал он, с досадой кусая губу.
– Ну что, потихоньку за нами езжайте! – сказал Леонтий.
– Хорошо, – с готовностью кивнул из-за руля Клим.
Трогая машину вслед за отъехавшим от обочины «КамАЗом», Клим спросил:
– Ну а теперь рассказывай, шеф, как такое случилось?
– Так все и было, – поморщился от тряски Хвастун. – Свищ в козу врезался.
– Я, когда тебя увидел, ненароком подумал, что ты так себя сам разукрасил, – цокнул языком Клим. – Думаю, вот дает Хвастун, ради дела на такие жертвы решился!
– Врагу такого не пожелаю, – сквозь стиснутые зубы проговорил Хвастун, про себя пожалев, что сказал насчет козы.
Машину трясло, и ему было больно. На каждой кочке он вскрикивал, а из глаз летели искры.
Клим сбавил скорость и поехал медленнее:
– А где эти два друга?
– Которые? – Хвастун, занятый болью, не сразу понял, о чем речь. – Свищ с Жаканом? Пешком дальше ушли. Я им велел лагерь разбить у озера, которое ближе к деревне.
– А найдут? – засомневался Клим. – Одно дело – карта, другое – реальная местность.
– Найдут, – заверил Хвастун. – Там совсем близко. Да и ориентир хороший, река.
– Как думаешь, не подведут? – Клим испытующе посмотрел на Хвастуна.
– Нет, – уверенно заявил тот.
– А вдруг? – не унимался Клим.
– Успокойся. – Хвастун сделал недовольное лицо.
– Ты водку им показывал? – продолжал допрос Клим.
– Отдал, – спокойно ответил Хвастун.
– Кому? – ужаснулся Клим.
– Медведям! – разозлился Хвастун. – Им, конечно.
– Чего?! – изумился Клим. – Зачем? Они же все завалят!
– Не завалят, – цокнул языком Хвастун. – Все, что от этих двоих кретинов требуется, – это явиться по моей команде в деревню.
– Ну и заявятся, если дойдут, два овоща, что дальше? – не унимался Клим.
– Дальше я все сам сделаю, – глядя на ехавший впереди «КамАЗ», тихо ответил Хвастун.
Клим удивился:
– Как это сам? Ты же чихнуть не можешь! Я ребра ломал, знаю, что это такое.
– За меня не волнуйся, – заверил его Хвастун.
– Оружие где? – Клим бросил на него быстрый взгляд.
– В Караганде! – продолжал злиться от назойливости Клима Хвастун. – Обрез отдал Жакану. Волына Гвоздя у Свища.
– Не узнаю я тебя, Хвастун, – поежился Клим.
– А как бы ты на моем месте поступил? – Хвастун зло посмотрел на него. – Я же не знал, что так все выйдет. Хотел раньше вас приехать, лично все осмотреть, этих уродов там оставить, а потом уже вернуться и подстроить на дороге аварию. Думал, наеду на дерево, и все. А оно видишь, как вышло? Чуть на самом деле не расшиблись.
– Ты мне так и не сказал, как действовать будем? – продолжал засыпать вопросами Клим.
– Как действовать? – щурясь от встречного ветра, повторил вопрос Хвастун. – Позвоню этим оболтусам, чтобы, например, ранним утром заявились, и начнем. Сгоним всех на улицу и первым делом отберем телефоны. Потом начнем работать с Берестовыми. Будут молчать, станем избивать жителей.
– А как ты это стадо в кучу соберешь, если в каждом доме ружье? – резонно заметил Клим. – Они все охотники и рыбаки. Я, пока с ними ехал, пацаны мне рассказали.
– Просто подожжешь один из домов или сеновал какой, – следя за реакцией Клима, заговорил Хвастун. – Мало ли чему там гореть? Как народ сбежится, так и начнем.
– Голова! – с восхищением посмотрел на него Клим.
«Что бы ты сказал, узнав о реальном плане! – повеселел Хвастун. – Но пока не время, а то захнычешь или вообще сбежишь».
– Зря ты водку отдал, – завел старую пластинку Клим.
«Не твоего ума дело!» – подумал про себя Хвастун, а вслух сказал:
– Брось, все нормально будет!
Впереди появилась деревня. Она располагалась на склоне небольшой возвышенности, у реки и представляла собой одну-единственную улицу с десятком изб, хозяйственными постройками и огородами, над которыми высились два колодца-журавля. С одной стороны было свежевспаханное поле, с другой – лес, казавшийся в это время суток черным. Хвастун увидел, как в центре собираются люди. Он знал: Берестовых здесь ждали. Едва «КамАЗ» встал у дома с высоким забором, как его обступили мужчины и женщины. К встрече заокеанских родственников в деревне подмели даже улицы. Хотя Хвастун допускал, что у старообрядцев это в порядке вещей. Он уже знал, что они моют свои дома не только внутри, но и снаружи.
Придерживая бок, Хвастун выбрался из машины и огляделся. Повсюду была видна рука хозяина. Все ровненько, покрашено и чисто. Ни тебе покосившихся заборов, ни пьяных под ними. В аккуратных палисадниках черемуха и сирень в цвету. Аромат аж голова кругом. Дома словно игрушечные. Собравшийся народ больше походил на какой-то фольклорный ансамбль. Нарядные женщины были сплошь в сарафанах. На головах платки и кокошники. Все как один бородатые мужчины в подпоясанных рубашках…
Озираясь по сторонам, Никита Лукич шел ко двору, раскланиваясь во все стороны. Рядом семенила жена. Следом дети. Выгрузкой багажа руководил какой-то конопатый парень в кепке-бейсболке с длинным козырьком.
Леонтий каждого встречающегося на пути тут же представлял. Пока шло знакомство, Хвастун с Климом сиротливо стояли у машины. Наконец к ним обернулся Леонтий и махнул рукой:
– А вы чего же, гости дорогие?!
Взор сельчан обратился к приезжим.
– Кто таков?.. А чего это все лицо побито?.. – настороженно зашуршала толпа.
– Это Клим Алексеевич и начальник евонный Сергей Аркадьевич, – громко, так, чтобы все слышали, объявил Никита Лукич. – Очень в дороге пособили.
Ребятня распахнула створки ворот. «КамАЗ» завелся и въехал во двор, в дальнем конце которого под брезентовым тентом оказался накрытый белоснежной скатертью длинный, как на свадьбах, стол. Клим загнал машину, как сказали, под устроенный в углу навес.
Гостей проводили в дом. Здесь витал аромат свежевыпеченного хлеба, дерева и кислого молока. Густо пахло геранью, сушеным чабрецом и мятой. В просторной, с русской печью горнице Хвастуна усадили на табурет. Подслеповатый дед с пушистой седой бородой приказал ему раздеться. Хвастун безропотно подчинился. Дед осмотрел его, ощупал. Обхватив сзади сильными руками, скомандовал сначала «дыши», потом «не дыши». Расспросил, где при этом болит, и сказал, чтобы одевался.
– Нужно наложить тугую повязку и меньше тревожить поломатые ребра, – сделал он заключение. – Пройдет.
– Что дальше? – осторожно спросил Клим, когда они остались одни, и посмотрел в окно, подоконник которого был заставлен горшками с цветами.
– Пока ничего, – пожал плечами Хвастун.
Надев футболку, он продолжал сидеть на табурете.
– Стол накрывают, – комментировал Клим. – Только я клиентов не вижу.
– В баню пошли, – выдвинул предположение Хвастун.
– Я бы тоже не прочь сейчас искупаться. – Клим отстранился от окна и потер грудь. – В кузове пылища, потом еще на «Ниве» без окон прокатился.
– Перебьешься, – усмехнулся Хвастун.
Глава 6
Никита открыл глаза и потянулся. Тихо скрипнула сетка старинной кровати. Сиреневый свет заполнил избу. Агаты уже не было, но подушка еще хранила тепло. Он слышал, как она встала, но виду не подал. Чистый воздух, дом, сложенный из лиственницы, аромат ночной фиалки, росшей прямо под открытым окном… Никита Лукич никогда не чувствовал себя таким отдохнувшим и счастливым. А может, показалось после такого переезда? Перед тем как начать свое путешествие, он долго и скрупулезно изучал маршрут. Выходило, больше половины мира пролетел… Встретили их радушно. Дом отремонтировали, с утра помыли. Вон и цветы на окнах, и посуда… Все есть на первое время. Баню подремонтировать, и как у Леонтия станет. Напарились они вчера с дороги… Потом вечеряли всем гуртом. Соседи пришли, вся родня… Были и такие, о которых Никита Лукич и не слыхивал, хотя, собираясь в дорогу, изучил всех до седьмого колена. Строго с этим у старообрядцев…
