Джон Фарроу - Ледяной город
— До меня дошло, Эмиль, что ты лезешь в мои дела.
— Твои дела? Ты, Андре, имеешь в виду твои шашни с женщинами?
Лапьер аккуратно сложил носовой платок. Ему, с его длинным неуклюжим телом и длинной шеей, было очень неудобно сидеть на заднем сиденье. Простуда, о которой ясно свидетельствовали слезившиеся глаза и красный нос, усиливала его неприязнь. По прищуру глаз коллеги Санк-Марс определил, что грипп у него был в самом разгаре.
— Мои женщины на тебя никогда не западут. Ты им напоминаешь священника.
Санк-Марс выглядел заинтригованным.
— Я, Андре, вроде с твоими женщинами никогда и не встречался.
— Ты зря так в этом уверен. Я точно знаю, что ты арестовывал троих.
Впалые щеки Лапьера придавали ему вид бродяги, но, несмотря на высокий рост и неуклюжесть, худым его даже теперь назвать было трудно. Санк-Марс помнил его еще зеленым новичком — тогда он чем-то напоминал карандаш в полицейской форме, а его светловолосая голова — ластик. Выпирающие кости черепа, туго обтянутый кожей лоб, впалые щеки, ясно проступающие на висках голубые вены, глубоко посаженные глаза — Лапьер всегда смахивал на голодного, обделенного жизнью бродягу. И взгляд у него всегда был опустошенный, как у наркомана.
Натянуто усмехнувшись, Санк-Марс ждал, когда он выложит ему свои претензии.
— Пепси, ты лезешь в мое дело.
Сидевший за рулем Санк-Марс резко обернулся, чтобы лучше разглядеть настойчивого собеседника.
— Ты о чем толкуешь?
— Вы заходили домой к семье Артинян, Эмиль. Ты допрашивал их младшего сына.
— Андре, мы просто навестили их, ведь это мы с Биллом нашли тело. Мы выразили им наше уважение и соболезнования, вот и все.
— Добрая ты душа, Эмиль. Следующее повышение тебе должны дать за святость. Мы тебя будем называть святой Эмиль, покровитель стукачей. А ты научишь нас, как десять раз кряду прочесть «Аве Мария», чтобы поймать больше бандитов.
— А у мальчика сложилось неправильное впечатление, — пояснил Санк-Марс.
— О чем именно? — от дыма сигареты Лапьера в машине уже было нечем дышать.
— К ним приходили полицейские, расспрашивали, не наркоман ли его брат. Не ты ли это был, Андре? Я сказал ему, что его брат был хорошим парнем, который нам помогал. Вреда в этом нет никакого, только немного поддержало семью.
— Эмиль, ты говоришь так, будто читаешь газетную передовицу! Я бы хотел об этом узнать, как только открыли дело. А ты, Ален? Если б ты вел расследование по делу об убийстве, ты ведь не мог бы не оценить, если б твой коллега тебе шепнул, что жертва была его стукачом?
Дегир только покусывал нижнюю губу. Он рассеянно смотрел вдаль взглядом мечтателя, которому хотелось бы не работать, а уехать в отпуск или сыграть партию в гольф. Напряженная мускулистая шея, широкий лоб и рассекавшая бровь морщина придавали Алену Дегиру вид человека, который мог головой в щепки разнести дверь. Санк-Марс поймал его взгляд в зеркальце заднего обзора. У него не сложилось впечатления, что молодой полицейский готов занять сторону одного старшего по званию офицера против другого.
— В мои дела, Эмиль, соваться никому не положено, — продолжал сержант-детектив Андре Лапьер. — Ты, может быть, большая шишка, может быть, источник благодати, но ты лезешь в мое расследование, скрываешь информацию.
Маленькие уши, длинная шея, лысая макушка и высокий рост делали Лапьера похожим на жирафа, а в небольшой машине он выглядел так, будто жирафа везут в зоопарк. Если бы он еще чуть пригнулся, то коленки уперлись бы ему в подбородок.
— Я хотел бы встретиться с тобой сегодня после обеда. Ты расскажешь мне все, что знаешь о моем деле. А потом не вздумай снова в него соваться. И ты, англичанин, тебя это тоже касается.
Ни Санк-Марс, ни Билл Мэтерз ему ничего не ответили.
— Да, — задумчиво проговорил Андре Лапьер, затянувшись и закашлявшись, — у нас будет долгая приятная беседа. Может быть, свиные ножки закажем, пару пива? У тебя там нет пепельницы, Эмиль? Машина чистая, как с выставки, и пахнет здесь хорошо. В твоей машине кровь никто не пускал? И не блевал никто на заднем сиденье, голову даю на отсечение. А у меня в машине все время кто-нибудь или блюет, или кровью харкает, ведь так, Ален?
— Так-так, — подтвердил детектив Дегир. Он произнес это совершенно автоматически. Санк-Марсу показалось, что он ответил так же, если бы его просили подтвердить, что земля плоская.
— Санк-Марс предпочитает руки не пачкать, — продолжал подкалывать Лапьер. — Взять хотя бы сегодняшний день. Это его расследование. А кто делает всю грязную работу? Мы с тобой да еще половина управления. Я тебе скажу, Эмиль, если кого-то ранят, мы его в твою машину притащим. «Скорой помощи» я дожидаться не буду, пусть твою машину изгадят.
— Выкинь свой окурок в окно.
Ничего не ответив, Лапьер сделал, как ему было сказано.
— Да, святой Эмиль, мы с тобой хорошо потолкуем. Четки захватить не забудь, твое святейшество, они тебе время помогут скоротать.
Полицейские с автоматами притаились на корточках за машинами, попрятались за сугробами. Санк-Марс сменил тему.
— Андре, ты здесь раньше бывал, на этой улице?
Лапьер осмотрелся по сторонам, хотя ему мешала спина Мэтерза.
— Доводилось. И не очень давно. А что?
— Скажи ему, Билл.
Польщенный доверием, Билл обернулся назад.
— Ваша жертва работала в гараже «Сампсон».
— Какая?
— Акоп Артинян.
В машине стало тихо. В конце квартала пешие полицейские выходили на позиции. Машины, подошедшие сзади, пока видны не были.
— Да, Андре, хорошо ты дело свое ведешь.
— У меня был грипп, — огрызнулся Лапьер. — Я болел. У меня Отгулы были, не говоря уже о том, что коллеги утаивали от меня информацию.
— Эту облаву тебе надо было бы проводить, — Санк-Марс продолжал сыпать ему соль на рану. — Если б ты сюда наведался, поговорил бы с хозяином, с рабочими, ты бы сам эту операцию организовал.
— А тебе что здесь надо было, Эмиль? Я так думаю, тоже свое уважение выказать?
— В частности.
В зеркале заднего обзора Санк-Марс заметил подъехавшие полицейские микроавтобусы. Из рации донесся хрипловатый голос лейтенанта Трамбле:
— Первый отряд — подготовиться и окружить здание. Вперед! Отряд — за мной!
Они видели, как четыре машины перекрыли въезд в недавно отмытый и блестевший на солнце гараж. Полицейские с автоматами наперевес выскочили из укрытий и быстро оцепили здание.
— Вперед, — отдал по рации приказ Трамбле.
— К востоку от Олдгейт, — вздохнув, бросил Санк-Марс, вынимая пистолет из кобуры и проверяя предохранитель. Он вышел из машины и спокойно направился к гаражу, сжимая пистолет в кармане.
— Вы мне когда-нибудь объясните, что это значит? — спросил Билл Мэтерз, поравнявшись с начальником. Он старался казаться спокойным и смелым, но голос его звучал напряженно.
— Ты же сыщик. Попробуй догадаться.
Полицейские в штатском вышли из служебных микроавтобусов и быстро протопали по снегу к зданию мастерской. Часть их осталась охранять широкую гаражную дверь, другие ворвались в помещение. Санк-Марс почувствовал, как волоски в носу замерзают на холоде. Когда он прошел небольшое расстояние, отделявшее его от гаража, здание уже находилось под контролем полиции. Сотрудницы в конторе сидели с широко раскрытыми от удивления мокрыми глазами и прижатыми к затылкам ладонями. Механики в наручниках были прижаты к капотам автомобилей. У самого хозяина — плотного человека почти без шеи — руки были стянуты наручниками за спиной.
Билл Мэтерз спросил, как его зовут.
— Какое твое дело? Почему вы, подонки, вообще ко мне так вломились? — Его густые брови грозно нависали над глазами.
— Сначала — фамилия, — продолжал Мэтерз с ручкой наготове.
— Каплонский. Доволен? Вальтер.
— У нас ордер на обыск помещения, господин Каплонский.
— Обыскивайте. Хотите у меня все перерыть — ройте. Пушки ваши вам для этого не нужны. Я на вас в суд подам, слышите?
— Находящиеся здесь машины — краденые, господин Каплонский. Мы сейчас пробиваем их номера. Поэтому вам бы лучше заткнуться.
— Мой гараж — законное предприятие! Посмотрите на эту машину — у нее неисправна коробка передач!
— А эта БМВ-740П? Она же совершенно новая. Какая у этого автомобиля неполадка, сэр?
— Окно. Мы стекло вынули, чтобы починить…
— Пока его чинили, там был уничтожен регистрационный номер автомобиля. Я так полагаю, это у вас случайно получилось. — Каплонский разразился потоком площадной брани, и Мэтерз его предостерег: — Сэр, нам придется вместе с вами пробыть какое-то время в участке, и я советовал бы вам больше не упоминать о моей матери.
В помещение вошел лейтенант-детектив Трамбле — он хотел посмотреть, как продвигается работа его подопечных. Как и оба его офицера — Санк-Марс и Лапьер, он был высоким мужчиной. Все трое вместе продвигались по службе в управлении, и злые языки болтали, что их продвижению способствовал высокий рост. В первые годы службы многие не без издевки говорили, что, если их выгонят из полиции, они всегда смогут найти себе теплое местечко в любой баскетбольной команде. Трамбле выглядел как человек, одинаково свободно себя чувствующий и в кабинетах высокого начальства, и на поле для игры в гольф. И в том, и в другом месте он был вполне способен внушить людям страх. Лейтенант похвалил подчиненных:
