Андрей Константинов - Ультиматум губернатору Петербурга
— Нет, — ответил хозяин и выпустил облачко дыма.
Сигара Сергея Павловича Короткова пахла порохом.
* * *Стрелка с Птицей была забита на 10:30. Перед тем как ехать, Семен Ефимович позвонил Финту и убедился, что все готово. Снова напомнил про премию. Финт сказал: Все о'кей. Сделаем как надо… — Ну-ну, Гена, поглядим. Помни: головой отвечаешь.
Терминатор надел плащ, сунул в карман швейцарский «Зиг-Зауэр» калибром семь шестьдесят пять. По габаритам пистолет был очень близок к ПМ, но почти вдвое легче. Дуче выкурил сигарету. Он был почти спокоен, хотя от встречи с Птицей зависело очень многое. Если не все. Дуче осмотрел кабинет. Возможно, он никогда сюда уже не вернется. Да, весьма возможно…
Он прошел через приемную, не сказав ни слова. Удивленная секретарша крикнула вслед:
— Семен Ефимович, а когда вы вернетесь? Он просто не услышал. Вышел, закрыл за собой дверь и не спеша, помахивая дипломатом, спустился по лестнице. Кивнул охраннику и вышел на улицу. Он почти не хромал.
— Вышел, — сказал в переговорник Попов.
— Вижу, — сразу отозвался Краб.
Оба разведчика Штирлица одновременно повернули ключи в замках зажигания. Схема действий у них была давно согласована: первым за объектом следует тот, кому будет по пути. Второй пропускает объект и автомобиль своего напарника, разворачивается и следует третьим. С дистанцией метров сто пятьдесят — двести.
Разомлевший на солнышке прапор увидел выходящего из дверей мужика. Слегка прихрамывая, мужик пошел к «скорпио» с фигуркой американской звезды на торпеде. Ванька понял: он, Дуча. На ловца и зверь бежит.
Ванька сдернул надоевшие очки, швырнул их в урну. Попов удивленно бросил в рацию:
— Саня, наш коллега…
— Вижу, — отозвался Краб. — Смотри внимательно, по-моему, он хочет войти в контакт с Хромым.
Прапор быстро шел через дорогу. На ходу он расстегнул пуговицы плаща и сунул руку под полу. Оба разведчика засекли этот жест и истолковали его однозначно: коллега вооружен и, возможно, собирается применить оружие. Инструкций на этот случай у них не было… А если бы и были? Хромого и неизвестного разделяло метров пять, оба автомобиля наружки находились приблизительно в ста метрах от них.
— Что будем делать? — спросил Попов.
— Ничего, — спокойно ответил Краб. Штирлиц-Шалимов предупреждал, что Хромой может предпринять попытку скрыться. Вот тогда разведчики имели бы право вмешиваться. Хотя и это нежелательно. У Сашки-Краба был огромный опыт работы в НН, и однажды в Смоленске, в 85-м году, у него произошел похожий случай. Он вел объект, заметил альтернативного наблюдателя и вскоре понял, что объекту грозит опасность. Это поставило бы на грань провала операцию, которую проводили силами уголовного розыска на союзном уровне. Тогда капитан УР Александр Поперечный спас, рискуя собой, вора в законе Чухонца и всю операцию… Давно это было. Тогда Поперечный работал за идею. Теперь — за деньги. Рисковать по-крупному он не собирался.
— Ничего, — сказал он. — Фиксируем. Он достал из-под куртки на переднем сиденье «Никон» с длиннофокусным объективом и навел его на Хромого. На кассете, которую он зарядил сегодня утром, уже была снята встреча Дуче с Финтом.
Не доходя метров трех до машины, Семен Ефимович вытащил из кармана ключи с брелком сигнализации. «Форд» мигнул габаритами, раздался негромкий щелчок центрального замка.
— Дуча! — услышал он голос за спиной.
И неуверенный и наглый одновременно. Он резко обернулся. Незнакомый, одетый с раскладушек мужик…
— Что… вам угодно?
«Что тебе, пидор, угодно? Откуда ты меня знаешь? Откуда ты взялся, шилом бритый?» Ванька как будто прочитал его мысли и тихонько сказал:
— Я Иван… из Приозерска. От…
— Что? Какой Иван? Куда прешь, клизма? Иван опешил. Он совершенно не ожидал такой реакции. Он был готов ко всему — даже к выстрелу в упор. Но не к такому.
— Я от Козули.
Дуче понял, что уже окончательно сошел с ума. Козуля мертв, хотелось закричать ему. Его разнесло в клочья. Понял? На молекулы, на атомы… Жмурики гонцов не присылают. Или присылают?… Они присылают гонцов из преисподней… Умри ты сегодня, а я завтра… Очкарик явился лично, приплыл на галере…
— Я — Прапор. Ты понял, Семен? — услышал он голос. И увидел маленькие злые глазки. Они мгновенно и надежно соединили его с реальным миром. С миром, в котором есть ищейки из ЧК, ментуры, есть подставные и… Вот, значит, что! Нет, кумы, меня вы хер возьмете! Теплым меня не купите.
Семен Ефимович выронил брелок на асфальт, рука рванулась к карману. В живот ему уперлись стволы обреза.
В сотне с небольшим метров от них Сашка-Краб щелкал затвором «Никона». Из салона «волги» он не мог видеть оружия в руках коллеги, но точно знал — оно уже появилось. Странный тип, прихвативший Хромого, был явно дилетантом. Именно такие особенно опасны, так как непредсказуемы. Краб щелкал затвором фотоаппарата и ждал выстрела.
Дуче внезапно обмяк. Вид обреза, самого нетабельного оружия в мире, отрезвил его. И еще — тупая морда Прапора. У лагерного вертухая такая морда — обычное дело. А опера… нет, не тянет этот лох на опера. Видно, точно — приозерский барыга.
— Убери волыну, — жестко сказал Дуче, — пока не замели.
— Чего?
— Ствол убери, сапог хренов. В машину, быстро.
Дуче поднял с асфальта ключи. Оторопевший Прапор так и стоял с обрезом двустволки в руке.
Выстрела не прозвучало. Сашка-Краб озадаченно покрутил головой и снял, как коллега сел в машину Хромого. Что-то есть во всем этом… Только вот что?
Дуче резко, с проворотом колес, рванул с места. Стотридцатисильный двигатель позволял. Автомобиль пересек сплошную осевую и резво пошел в сторону Петропавловки по Кронверкской набережной. Следом за ним неотступно катили две неброские машины наружки. Сверкал на солнце шпиль над Заячьим островом, текли по тротуару люди. Гид лопотал что-то по-английски группе японцев или корейцев возле огромного автобуса. Туристы задирали головы и непрерывно фотографировали. Ветерок доносил слабый запах навоза из зоопарка.
И никто не догадывался, что только что дьявол свел вместе двух своих слуг. Темно-синий, почти черный «скорпио» уносил их по набережной.
* * *Лешка ушел на работу, и Наталья осталась одна. Нужно было ехать на биржу, но не хотелось. Она решила, что поедет завтра. С инспектором у нее сложились нормальные отношения… Да и толку-то от биржи, по правде говоря, никакого. Кризис.
Все утро она чувствовала странное беспокойство. Пыталась отвлечься, заняться по-хозяйству. Ничего не получалось. Она включила ящик, пощелкала каналами и через пять минут выключила. Везде гнали либо сериалы, либо вчерашние экономические и криминальные страшилки. Положительным было только одно — заметно меньше стало рекламы. Кризис.
Запиликал телефон. Она вышла в прихожую, сняла трубку:
— Алло!
Рядом с телефоном свисал с вешалки Лешкин шарф. Она прижалась к нему щекой. Жесткие ворсинки кололись. Как Леха, когда небритый… небритая Птица. Смешно…
— Наташа? — спросил из трубки незнакомый голос.
— Да, слушаю.
— Наташа, я вам по поручению Алексея звоню. У нее мгновенно пересохло во рту, ворсинки впились в щеку хищными когтями. Вот оно — предчувствие!
— Вы меня слушаете? — спросил голос из страшного далека.
— Да, — прошептала она. — Что случилось? Случилось… случилось… СЛУЧИЛОСЬ!
— Меня зовут Геннадий. Возможно, Алексей вам рассказывал. Мы вместе когда-то…
— Я поняла. Вы вместе… сидели. Что с Лешкой?
— Все в порядке. Вы не волнуйтесь. Но нам нужно принять некоторые предварительные меры…
— Господи, да что с ним? — Наталья почти кричала.
— Наташа, я сейчас к вам поднимусь. Я внизу, у подъезда… Вы мне доверяете?
Она колебалась. Даже на расстоянии Финт ощутил, что она колеблется. Необходимо чуть-чуть дожать бабенку:
— Я пришел по просьбе Алексея. Мы друзья, и он просил помочь.
— Я… сейчас позвоню Лешке.
— Бесполезно, — быстро сказал Генка. — На работе его нет.
— А где он?
Невидимый Генка вздохнул и произнес:
— Я иду к вам, я уже поднимаюсь по лестнице. В трубке раздались гудки. Наталья медленно опустила ее на аппарат и уткнулась лицом в колючий Птицын шарф.
Через двадцать секунд прямо над головой мелодично запел гонг. Она вздрогнула и продолжала стоять неподвижно. Тишина… секунда… две… три… Гонг зазвучал снова.
* * *Дуче появился с опозданием почти на двадцать минут. Леха уже надеялся, что он не приедет. Слабенькая была надежда, но все же была. В 10:50 ее не стало: на улице напротив мастерской остановился «форд-скорпио». В грязноватое окно Леха видел, как вылез из машины Семен Ефимыч. Он остановился, закуривая, потом нырнул обратно и нажал на клаксон.
«Ничего, Сема, подождешь… Я тебя ждал. Я тебе ничего не должен… свое отработал. Подождешь!»
