Горец. Гром победы - Старицкий Дмитрий

Речной порт работал все светлое время без простоев. Подтянулась частная инициатива с двух сторон, со Втуца и с низовий реки. С реки особенно. Маленькие колесные пароходики таскали по две-три баржи на чалке к нам вверх по течению. Город как проглот сжирал все, что ни привезут. В том числе и рабочую силу, приплывающую к нам на этих пароходиках. Не говоря уже о всяких коробейниках – те просто челночили, поставляя в город тысячу потребных человеку мелочей, до которых у нас не доходили руки.

«Калуга-4» стояла в полуготовности в сухом доке на кильблоках. А на складе скопилось набора еще на пару барж. Хоть второй сухой док копай.

А вот инженеры-двигателисты РДМ, не заморачиваясь внутренним сгоранием, порадовали всех нас новой компактной паровой машиной замкнутого цикла весом всего 150 килограммов, бак для воды, котел и топка добавляли еще 220 кило. Еще топливный бак на 40 литров керосина. Работала машина практически бесшумно и имела два V-образных цилиндра. Выдавал новый двигатель 82 лошадиные силы. Назвали его Урс-82 по имени создателя.

Сам Олек Урс грозился поднять мощность своего движка в будущем до полутора сотен «лошадок». Тряс бумагами с расчетами, но окружающим в это слабо верилось.

Когда я познакомился с инженером Урсом, то, удивившись его молодости – ему было не больше двадцати пяти лет, не преминул ему сказать, что если компания РДМ не будет заинтересована в уменьшении веса при повышении мощности его паровой машины, то я профинансирую эти его разработки сам. На тракторном заводе.

– Если вы действительно сделаете то, что обещаете, то ваши двигатели будут стоять на дирижаблях, – пообещал я ему. – Они же смогут работать на светильном газе?

– Чем воздухоплавателей не устраивает керосин? – переспросил он меня. Вид у него был как у негатива – хорошо загоревший на автодроме радикальный блондин-горец.

– Понимаете, Олек, несмотря на то что дирижабль такой большой, в нем постоянно идет борьба за экономию веса буквально до грамма, чтобы увеличить полезную нагрузку.

– Вы найдете мне дирижабль для испытаний моих паровых машин, ваша милость? – не поверил он мне, сказал с ехидцей.

– Как отставной капитан-лейтенант воздушного флота спишусь об этом с моим бывшим командиром – командующим восточной эскадрой командором Плотто, – пообещал я. – Ничего не гарантирую, но буду настаивать на таких испытаниях. Есть у меня еще одна задумка на ваш двигатель, но не буду пока говорить… Боюсь сглазить.

– Вы про аэросани намекаете? – распялил он в улыбке белесые усы.

– Даже не думал про аэросани, хотя это прекрасное транспортное решение для зимы в местах, где много открытого пространства. В том числе становятся быстрыми дорогами замерзшие реки. Подумайте над таким решением. Будет что нужно – обращайтесь. Без ложной скромности. Чем могу, помогу. Особенно при работе над пропеллером. Еще катер можно сделать быстроходный, у которого вместо капсулы – лодка, а так те же аэросани в принципе.

– Что-что, а от скромности я не умру, – хохотнул изобретатель. – В этом отношении вы можете быть за меня совершенно спокойны.

Пригнал Урс к нам этот двигатель на испытания уже установленным на новом колесном рутьере, в прицепной тележке лежал запасной движок. Если старые модели рутьеров были больше похожи на сухопутный паровоз, то этот смахивал на классический трактор типа «Владимирца» или «Беларуси», разве что без остекленной кабины. Катался по полигону он неплохо. Даже быстро.

По моей просьбе переставил он свой запасной двигатель мне на трактор вместо паровозной вертикальной паровой машины, и после первого дня испытаний на автодроме я понял, что с этим движком на моих гусеницах можно уже делать танк. В первом приближении… хотя бы что-то типа ХТЗ-16 [8]. Для Великой Отечественной войны это был дурной паллиатив от безысходности начального периода ВОВ, а для наших условий и за вундервафлю сойдет. Вот только сталь мне нормальную на гусянку подобрать, а то траки о землю стачиваются как деревянные.

На танковый проект я создал отдельную группу инженеров и рабочих. Потребные материалы выделил за счет денег имперского бюджета. Волшебное слово НИОКР! Нарисовал творческому коллективу что-то типа МС-1 [9] на гусеницах от уже освоенного трактора Т-55. Двигатель Урса. И оставил их разбираться с эскизом.

Ну если не получается тут никак с двигателем внутреннего сгорания, то что поделать… будем работать на мятом пару́. Паровые машины в этом мире достигли такого совершенства, которое на Земле нам и не снилось. У нас убил их на взлете двигатель внутреннего сгорания, просто потому, что дал больший коэффициент полезного действия. Ну и нефтяные бароны постарались прибить конкурентов…

Кстати, о бюджете. Если местные буржуи уже дотумкали до горизонтальной монополизации в виде трестов, ставя новые или поглощенные заводы в положение бесправных филиалов, то и бухгалтерия у них была только одна – главная. И бюджет на всех один. В редком случае имело место сращивание такого треста с каким-либо банком в форме концерна. Где вскоре банк в обязательном порядке начинал в таком оркестре играть первую скрипку.

Я же в отличие от имперских фабрикантов свои предприятия строил на прогрессивных принципах холдинга, в котором контролируется собственность, а не оперативное управление. Соответственно бухгалтерия и отчетность у каждого предприятия холдинга была своя. Поди проверь всех разом. Да и мой «Бадон-банк» организационно не входил ни в какие объединения с заводами, просто все работали только с ним. Ну, хочется нам так… удобно… это если для проверяющих. Но через кассово-расчетный центр банка все финансы моих предприятий были видны мне как на ладони в любой момент.

Временные трудовые коллективы разработчиков также получали свой бюджет. А уж как Альта умела проектные сметы раздувать, если перед ней поставить такую задачу… Просто талант. Так что без черной бухгалтерии я уже не обходился, чтобы реально знать финансовое состояние каждого участка. А куда деваться, если своих денег на все не хватает? Не для себя старюсь – для империи.

У меня еще динамо-машина также буксует, не только двигатель внутреннего сгорания.

А лампочку накаливания я запатентовал сразу же, как только увидел, что мне стал доступен из «закромов родины» вольфрам. Вот только нить потребного диаметра все никак не удается получить. Нет пока таких технологий тут.

Сколько денег утекает у меня на поиски потребных технологий… Знали бы местные буржуи, засмеяли бы.

Прекрасная вышла весна в этом году.

Все получалось и все ладилось. В основном.

Никто на меня бочку не катил.

Город рос.

Производства планово запускались и давали продукцию.

Прибыли росли.

Герцог снова оделял меня своей милостью.

Семья окружала заботой и лаской.

Чего еще желать?

Разве что неба…

Через два месяца ударной стройки огненная печь Муранта выдала первый двух с половиной тонный слиток инструментальной стали с заданными характеристиками. Ну, почти…

К утру второй такой же.

Пять тонн в сутки.

Выбрал я этот сорт стали для первой плавки только потому, что он был в настоящий момент в страшном дефиците в империи. До войны определенная часть инструмента в империю просто завозилась из республики. Так выходило дешевле. А сейчас производитель инструмента в империи готов был платить любые деньги за качественную инструментальную сталь. Ему же также кричали из министерства «давай, давай!» и сулили всяческими карами, если не даст.

– Крупноват слиточек-то, – обошел я дышащую жаром изложницу. – Мельче их делать можешь? Как такой продавать?

– Не проблема, ваша милость, – отозвался инженер-ренегат. – Скажите, какие вам слитки потребны, и сделаем под них изложницы.

– Эдмо, а сталь для пружин, как в швицких часах, сделать можете? – спросил я.

– Такую сталь лучше варить в платиновом тигле, ваша милость, – ответил он.