Валерий Рощин - Пес войны
— А у вас, молодой человек, неплохо получается обращаться с бильярдными прибамбасами, — негромко и откровенно заигрывающее сказала одна.
— И по их прямому назначению тоже… — улыбаясь, поддержала приятельницу другая, следя за точно пущенным в угловую лузу шаром. — Не дадите ли парочку уроков?
Спецназовец распрямился и ответил в том же ключе:
— Боюсь, мои уроки вам не по карману.
— О-о!.. — театрально и в один голос удивились барышни, — и сколько же стоит час вашего драгоценного времени, учитель?
— Очень дорого, — изрек он, однако, уловив безнадежный вздох подружек, добавил: — Правда, иногда я делаю небольшие скидки…
— Тогда договоримся, — вновь заулыбались они.
Почти одновременно девицы извлекли из сумочек визитные карточки и протянули Баринову.
— Звони, Рембо… — шепнула одна.
— Не пожалеешь… — подмигнула вторая.
Когда смазливые дамочки удалились походкой манекенщиц, он извинился перед партнером по игре — очкастым интеллигентом, терпеливо дожидавшимся окончания флирта, сунул визитки в задний карман брюк и стал выбирать шар для следующего удара…
Однако ж окончиться этой партии суждено не было.
— Извините, молодой человек… — неожиданно раздался поблизости вкрадчивый и тихий голос.
Майор обернулся. В метре стоял пожилой администратор в темно-серой паре.
— Прошу прощения за беспокойство, — повторил он, чуть поклонившись. — Нашему хозяину стало известно об инциденте, улаженном вами, если можно так выразиться, с непринужденной легкостью… Он приглашает вас в свой кабинет и желает отблагодарить.
Положив кий на стол, Сашка развел руками, снова извиняясь перед очкариком, и направился за распорядителем, уже семенившим куда-то вглубь бесконечных подсобных помещений…
Глава четвертая
У одного из причалов грузового порта, возвышался пришвартованный теплоход «Владимир Обручев». На большом торговом судне пришла очередная партия автомобилей и вскоре начиналась их разгрузка.
Руслан приехал сюда, скорее, от безделья — проветриться. Духота прокуренного кабинета давила, а день обещал быть солнечным, теплым и безветренным. С утра не покидало хорошее настроение. Дело с двумя вагонами оружия и взрывчатки успешно завершилось, и даже если в будущем всплывут какие-то невидимые пока «подводные камни» — после предпринятых шагов, он мог чувствовать себя относительно спокойно.
Охранники грелись под лучами яркого весеннего солнца возле двух машин, припаркованных у края асфальтовой дороги, ведущей к терминалу. Газыров же лениво прогуливаясь вдоль причала, с наслаждением вдыхал свежий морской воздух и любовался медленно движущейся горбами густо-бирюзовой водной массой. Кружившие над рябью бухты чайки, беспокойно кричали, то и дело присаживались на воду и снова взлетали…
«Исходя из соображений безопасности…» — припомнил фразу эмиссара кавказец. Именно из этих соображений, Рамзан не стал посвящать его в детали всей операции. Он подробно рассказал лишь о наиболее ответственном этапе — вербовке нужных людей, закупке и отправке товара до маленькой станции Бикин, что располагалась на юге Хабаровского края. Посланник — осторожный и умный молодой человек, говорил скупо и не проронил за долгую беседу ни одной лишней фразы. Передав в руки Руслана сумку с деньгами и глядя прямо в глаза, он честно признал: часть плана, выполняемая Газыровым — самая сложная. Слишком высока вероятность засветиться и провалить всю секретную операцию целиком…
«Имя — Рамзан, скорее не настоящее. Если бы меня накрыли оперы, или фээсбэшники — что бы я мог рассказать о нем или о заказчиках, его приславших? Знаю только внешние приметы: высок, плечист, черноволос, черты волевого лица идеально правильны, губы тонкие, глаза серые… а боле — ровным счетом ничего! Не смог бы выложить ни слова даже под пытками… Что ж, — подумал он с некоторой гордостью за своих земляков, — серьезные люди, работают умно и с размахом!.. Поучиться можно. Но, право, слишком уж рискованный у них бизнес, да к тому же, сколько смерти они несут людям!.. Сколько смерти!»
Все это без конца держало в неразрешимом напряжении, покуда не поступил условный сигнал. После короткого телефонного разговора с неизвестным абонентом кривая настроения неуклонно поползла вверх, не взирая на то, что, он прекрасно понимал: произойди осечка на любом из последующих этапов операции — все ниточки неизменно приведут расследование во Владивосток. Сначала к Скрябину, а уж затем, несомненно, к нему…
«Сразу по получению товар, должно быть, перегрузили в другие вагоны, ну, предположим — в рефрижераторы, предназначенные для перевозки продуктов. Надежности ради закидали говяжьими тушами и отправили дальше — через Сибирь, а еще лучше через Казахстан… Это не тот случай, когда краденное, припрятав в надежном месте, требуется подержать в отстойнике. Здесь важна сверхоперативность! Только какой-нибудь угнанный частный автомобиль, годами может просто числиться в розыске. Тут, если хватятся — на уши поставят всё и всех, не только железную дорогу…»
Руслан услышал скрежет заработавших механизмов огромного портового крана, медленно поворачивающего стрелу к «Обручеву». Неторопливо подойдя к автомобилю, пожилой седобородый чеченец достал небольшой, сверкающий нержавеющей сталью, термос и налил в крохотную чашечку кофе. Охранники, изредка поглядывая по сторонам, о чем-то болтали и негромко смеялись…
«Дней за двадцать от Хабаровского края рефрижераторы, без лишней спешки и, не маяча, дойдут до какой-нибудь невзрачной узловой станции, коих в Терско-Кумской низменности десятки. Там еще остается немало спокойных, приграничных с северным Кавказом, районов, куда не докатилась война».
Газыров поморщившись, поставил пустую чашку на крышу автомобиля. Хотя новая секретарша и умела варить настоящий кофе по-венски, да по-турецки был ему куда привычней.
«Что же потом?.. Потом ночами к неприметно стоящим в дальнем тупике вагонам будут подъезжать грузовики, „Нивы“, и обычные легковушки. В них постепенно перебросят ящик за ящиком и, не теряя драгоценного времени, по проселочным дорогам, незаметно объезжая блокпосты, доставят в тайники и схроны, что обустраиваются в окрестностях, якобы лояльных к федералам, сел. Ну, а из сотен таких тайников, воины Аллаха заберут оружие с боеприпасами в любое удобное время. Все очень просто. И так же просто потом будут загублены тысячи жизней в этой жестокой и бестолковой войне!.. Будь они прокляты, эти продажные, вороватые политики! Что русские, что чеченские!.. Все они одинаковые сволочи, коим нет дела до своего народа, до своей страны!»
Первая машина, плавно опускаемая краном, коснулась широкой асфальтовой площадки перед терминалом. Вокруг уже суетливо бегали портовые рабочие в бело-оранжевых касках.
Он вновь подошел к краю причала и стоял, глядя на невысокие, шипящие волны. Настроение действительно немного улучшилось, но Руслана все же не покидало легкое беспокойство, временами о себе напоминавшее. «Эйфория всегда заканчивается неприятностями, — обречено думал он в такие моменты, — не следует расслабляться, нужно чаще думать о возможных грядущих проблемах!»
Исходя из тех же соображений, Газыров проводил жену и не успевших окончить учебу в последней четверти детей, в Японию. Снабдив семью фальшивыми документами и большой суммой денег, он, не афишируя, отправил их отдыхать на небольшой курорт, близ города Киото. «Им не повредит, погреться на ласковом тропическом солнце после зимних дальневосточных морозов. Пусть поживут там спокойно два-три месяца, пока все окончательно не уляжется. Ну а если уж в спешке, придется заметать следы — одному мне исчезнуть будет проще. Да, именно исчезнуть, потому что Руслана Газырова больше никогда не найдут. Вновь появиться, внезапно пропавший несколько дней назад Тимур Сирхаев…»
Чеченец стоял рядом с краем бетонной плиты, и смотрел, как у самых ног беспокойно колышется темно-лазурное море. Он закурил и медленно перевел взгляд вправо, вдоль длинного берега, сплошь застроенного грузовыми причалами. Где-то вдалеке виднелся морской вокзал, а за ним прятался и железнодорожный…
Руслан припомнил, как давним жарким летом, он с Мухарбеком и Тимуром, выйдя ранним утром из поезда, впервые ступил на здешнюю землю. Сколько лет прошло… Мухарбек уже через год открыл первый небольшой ресторанчик. А они с Тимуром принялись «раскачивать лодку» местных автомобильных дельцов. И раскачали… Конкуренты-одиночки сыпались один за другим, их же вотчина, напротив — росла и крепла день ото дня. Начало новой для многих тогда деятельности удалось на славу…
Сейчас упрямец Тимур покоился где-то в кедровнике — близ своего же загородного дома, необозначенный даже маленьким холмиком. Их распри не успели выплеснуться за пределы общего тогда, кабинета, и свидетельств разногласий существовало немного. Спасло и то, что пропавший проживал одиноко и много раз порывался вернуться к когда-то оставленной в далеком Дагестанском селе Кубачи семье. Большинство из окружения посчитало — вернулся. Остальные… Одни облегченно вздохнули; другие, опасаясь Хасана — промолчали…
