Джерри Эхерн - Контракт на убийство
Они быстро поднимались по лестнице. Лифтом капитан решил не пользоваться, а эскалаторов в турецкой больнице не было. Впрочем, их Фрост тоже не любил. Наконец они преодолели последний пролет, и капитан осторожно выглянул из-за угла. Несколько секунд он обозревал окрестности, а потом повернулся к девушке.
— Готова?
— Как всегда. И не забывай — ты мне нравишься.
— Опять за свое?
Фрост вышел из-за угла, сделал несколько шагов и осторожно надавил на ручку белой двери, которая и вела в отделение интенсивной терапии, где находился раненый журналист. Дверь поддалась.
Капитан вошел в нее и посмотрел направо. Никого. Потом повернул голову налево. В этот же момент голову повернул и охранник, который там стоял. Их взгляды встретились. Турок не пошевелился. Фрост обезоруживающе улыбнулся и спросил:
— Вы, наверное, хотите знать, что я тут делаю?
Охранник все никак не мог разобраться в ситуации.
— Понимаете, — продолжал Фрост, — я сейчас объясню. Дело в том…
Мужчина наконец опомнился и потянулся к пистолету, втекшему в кобуре на поясе. Фрост — схватившись за ручку двери для большей устойчивости — нанес удар ногой. Он пришелся в грудь охраннику, и тот полетел на пол. В следующий миг капитан уже был рядом. Хук с правой на некоторое время вывел турка из строя.
Фрост оглянулся. Вероника стояла в дверном проеме.
— Давай оттащим его куда-нибудь, — сказал капитан.
Они подхватили неподвижное тело и поволокли его на лестничную площадку. Фрост подумал, что в последнее время ему что-то часто приходится посещать больницы и разбираться там с полицейскими разных национальностей. Но такая уж у него работа…
Он забрал оружие охранника и приковал парня за руку к перилам его собственными наручниками. Затем опять осторожно вернулся в коридор. На сей раз там никого не было.
Капитан с сожалением констатировал, что терапевтическое отделение в больнице занимает весьма обширную площадь, а потому будет очень трудно отыскать палату, в которой содержался раненый журналист. Тут могла помочь или невероятная удача, или… или надо было просто спросить первую попавшуюся медсестру. Но этого Фрост сделать не мог, не привлекая к себе ненужного внимания, а насчет удачи тоже были серьезные сомнения.
После некоторого раздумья Фрост выбрал южное крыло здания и решительно направился туда, стараясь не попадаться на глаза медперсоналу. Вероника следовала за ним. За очередным поворотом капитан резко затормозил — впереди был столик, за которым сидели две женщины в белых халатах. Миновать их беспрепятственно — в окровавленной и порванной одежде и с таким лицом — Фрост никак не мог.
Он наклонился к Веронике и тихо прошептал.
— Оставь сумку мне и пройди вперед по коридору. В конце нажмешь кнопку вызова медсестры. Будем надеяться, что обе они побегут туда, а мы успеем проскочить.
Девушка кивнула, отдала ему сумку, и двинулась вперед.
— Я буду здесь, — Фрост показал пальцем на дверь кладовой перед поворотом.
Вероника снова кивнула и ускорила шаги.
Фрост бесшумно скользнул в кладовую, прикрыл за собой дверь и припал глазом к небольшой щели, которую специально оставил для наблюдения. Отсюда ему была видна лишь небольшая часть коридора, но зато он мог все слышать.
Через пару минут вдруг прожужжал сигнал вызова медсестер, потом послышались голоса и, наконец, стук каблуков по полу. Капитан ждал, не высовываясь. Вот чьи-то шаги зазвучали совсем близко.
— Хэнк?
— Я здесь, — с облегчением ответил Фрост и открыл дверь.
— Можно идти, — шепнула Вероника.
Почти бегом они проскочили мимо опустевшего столика медсестер и свернули в другой коридор, который вел — судя по всему — в западное крыло больницы. Почти сразу Фрост увидел в дальнем конце коридора двух охранников, которые стояли у двери одной из палат.
— Кажется, нам повезло, — пробормотал капитан. Действительно, трудно было предположить, что в одно время в одной больнице оказались сразу два пациента, которых следовало охранять. Значит, это была палата Мандефа, раненого журналиста.
— А что теперь, Хэнк? — спросила Вероника.
Фрост бросил на нее взгляд, а потом вновь посмотрел на стражников. Он медленно покачал головой.
— Начинать стрельбу бессмысленно, — сказал он. — Сюда тут же сбежится вся турецкая полиция, и нас в конце концов поймают. Давай сыграем внаглую — подойдем к охранникам и по моему сигналу нейтрализуем их. Очень быстро. Тут я на тебя рассчитываю.
Вероника задумчиво кивнула.
— Как обычно.
— Я знал, что ты меня не бросишь в беде, — улыбнулся Фрост. — Ну, а потом мы затащим тела в палату, ты постоишь у двери, а я побеседую с Мандефом. Давай, с Богом.
Он не спеша двинулся по коридору в направлении охранников, стараясь выглядеть естественно. Вероника шла чуть сзади с видом чем-то озабоченной медсестры. Наверное, подобные перемещения больных и персонала здесь были делом обычным, ибо полицейские отнюдь не казались встревоженными или обеспокоенными.
Фрост преспокойно миновал первого мужчину, сделал паузу, выжидая, когда с ним поравняется Вероника, и нанес, короткий точный удар по шее второго стражника. Тот без единого возгласа рухнул на пол.
Подобный же звук падения тела раздался и за спиной капитана. Он быстро оглянулся и увидел, что француженка опять прекрасно справилась со своим заданием.
Фрост наклонился и за плечи приподнял свою жертву.
— Возьми мой пистолет, — негромко сказал он Веронике, — и проверь палату.
Девушка вытащила у него из-за пояса браунинг и осторожно приоткрыла дверь. Секунду она смотрела в щель, а потом повернула голову.
— Все в порядке, Хэнк.
Фрост покрепче ухватился за одежду полицейского и поволок тело к двери.
— Черт, какой он тяжелый, — пробормотал капитан себе под нос.
Второй, зато, оказался значительно легче, капитан возблагодарил судьбу, и вскоре оба турка благополучно лежали на полу больничной палаты, не подавая признаков жизни. Но Фрост знал, что через некоторое время они придут в себя и здоровье их нисколько не пострадает.
— Постереги дверь. С той стороны.
Вероника кивнула и выскользнула из комнаты. Капитан медленно подошел к кровати, на которой лежал какой-то мужчина. Он казался спящим. К его руке была подведена капельница, в носу тоже торчала трубка. Левая нога была полностью прикрыта одеялом и выглядела гораздо более толстой, чем правая.
Капитан наклонился и взглянул в лицо мужчины. Темные волосы, черные круги под глазами, густые усы, капли пота на лбу. Фрост отошел, вытащил у лежавших без сознания полицейских их пистолеты, проверил оружие на пригодность и вернулся к кровати, держа в каждой руке по “Вальтеру”.
Он осторожно потряс раненого мужчину за плечо. Мандеф слегка пошевелился. Фрост очень надеялся, что журналист знает английский.
— Мандеф, — позвал он негромко. — Просыпайся. Важное дело. Ну, скорее, Мандеф.
Веки мужчины шевельнулись и он открыл глаза. Они были карие, с зелеными ободками, и совершенно не соответствовали традиционному образу турка. Но это сейчас не очень интересовало капитана.
— Мандеф, просыпайся.
Он снова потряс раненого за плечо, на сей раз более решительно. Не до сантиментов сейчас.
— Что? — слабо шепнул мужчина. — Вы говорите по-англи…
— Да, да, — радостно подтвердил Фрост. — По-английски.
— В чем… дело?
Слова с трудом протискивались через горло журналиста. Чувствовалось, что он еще очень слаб. Что ж, Фрост знал, что такое выстрел в коленную чашечку и не завидовал этому человеку.
— Проснись, Мандеф. Надо поговорить.
— Что… кто вы…
— Мое имя не имеет значения, — твердо сказал Фрост, — Зато вот это — имеет.
Он поднес оба пистолета к лицу журналиста. Глаза мужчины расширились, а рот чуть приоткрылся.
— Что вы хотите?
— Мне нужно только одно. И я задам только один вопрос. Если вы на него не ответите, я приставлю пистолет к вашим глазам и нажму на спуск. И вы умрете. Это понятно?
Мужчина молча кивнул. Пот теперь стекал струйками по его лицу, он тяжело дышал.
— Я ищу женщину, — медленно заговорил Фрост, стараясь, чтобы слова звучали отчетливо, — которую зовут Марлен Штауденбрук. Ее похитили люди из организации полковника Дашефика. А их противники — левые террористы из Фронта Освобождения Фашистской Европы — искалечили вас. Так вот, мне нужно знать, где сейчас находится Марлен Штауденбрук. Хочу предупредить: я прошел к вам в эту больницу несмотря на всю охрану и другие препятствия. И я могу сделать это еще раз. Поэтому запомните — если вы меня обманете, дадите ложную информацию, то я вернусь. Обязательно вернусь.
Тут он солгал во второй раз. Фрост не собирался убивать журналиста, как бы тот себя не повел. Но лишняя угроза не помешает, Фрост просто обязан был ее произнести. Ведь от ответа Мандефа — возможно — зависела судьба Бесс.
