Андрей Бадин - Два часа до катастрофы
— Вы думаете, что он еще в МУРе? — насторожился Морс.
— Возможно. Сейчас… — Петрович поднялся на второй этаж, прошел узким коридором в другой корпус и оказался в здании, окна которого выходят на Петровку.
— Я стою у окна и смотрю на проходную, но Пижона не вижу, — передал полковник. — Ты видел высокого блондина в светлом костюме с темной папкой в руке?
— Я не наблюдал за проходной, я слушал разговор, но, — Морс задумался, — вроде нет.
— Ты далеко от проходной?
— В двадцати шагах, смотрю на нее.
— И не видел?
— Не заметил.
— И это при твоем профессиональном внимании. Значит, он не выходил. Точно. Он видный, холеный, в светлом костюме и сразу привлек бы взор. У него вальяжная походка, и он скорее смахивает на лощеного братка, мутировавшего в бизнесмена средней руки, чем на ученого.
— На машине он мог выехать?
— Нет, пропуска на тачку ему не заказывали.
— Тогда подождем, может, вы правы, и он скоро появится.
Не успел Морс договорить, как Петрович воскликнул:
— Смотри, вон он. Подходит к проходной с территории уголовного розыска.
— Я его пока не вижу, — сказал Морс.
— Скоро увидишь.
Морс, не отводя взгляда от проходной, дотянулся до сумки с техникой, вынул видеокамеру, положил на торпедо машины и шнуром подсоединил к компьютеру. На мониторе ноутбука появилась картинка, и Морс незамедлительно передал ее на компьютер Ника. Сразу зазвонил сотовый, и Морс поднес его к уху.
— Это я, — сказал Сергей, — что за фильм, не о Чистякове ли?
— Угадал, сейчас он появится на экране.
Сергей и Фэд увидели на компьютере, как из проходной МУРа выходит высокий пижон в светлом костюме, зеркальных ботинках и с темно-коричневой папкой в руке.
— Да, он франт, — хихикнул Ник.
— Я дал ему псевдоним Пижон, — сказал Петрович.
Сергей и Фэд слышали полковника, так же как и он их.
— Что предпримем, топчем его? — поинтересовался Морс.
— Да, дуй за ним и смотри не упусти, — приказал Сергей. — Мы закончили допрос девки и можем ее вам, Петр Петрович, вернуть.
— Было бы здорово.
— Тогда мы выезжаем.
— Жду вас у управления.
— Да, Морс, — сказал Ник, — мы ведем незакодированные переговоры. Проверь частоту на прослушивание. Мало ли что.
— Уже делаю, — сказал разведчик, подключил к пеленгатору декодер радиопомех и просканировал эфир.
— Ник, чисто, но на всякий случай я перешел на другую частоту и буду менять ее каждые пять секунд. Автоматически.
— Ты включил транскодер, и появились пощелкивания? — сказал Сергей.
— Да, эфир «помутнел», но безопасность возросла примерно в пятьдесят тысяч раз.
— Прекрасно, не упусти франта, или как его там — пижона. — Сергей отключил связь.
Глава 10
Как только Морс уехал, Сергей и Фэд уселись обедать и ждать, пока девица придет в себя. Это случилось в разгар трапезы с сырокопченой колбасой, запеченной телятиной, солеными огурчиками и ломтиками малосольной семги. Поэтому пришлось отложить еду и продолжить допрос террористки «вживую» — без натрия пентатала.
Ник показал ей фотографии московских храмов, но она ни один из них так и не узнала. Как не узнала ни лидеров палестинских террористов, ни даже для прикола показанного ей персидского поэта и просветителя древности Омара Хайяма.
— Так, значит, ты, Фалиха, не знаешь ни где жила, ни кто тебя содержал? — спросил Ник.
— Не знаю.
— Что вообще знаешь?
— Про что? — ответила вопросом на вопрос девица.
— Как оказалась в машине со взрывчаткой?
— Меня привел Азиз, посадил в машину и приказал ждать звонка по сотовому. Как только он или кто-то из его подручных позвонит и прикажет соединить кончики проводов, я должна была это сделать. Потом включить зажигание, надавить на педальку и рулить к воротам.
— Ясно. На чем он тебя привез?
— На какой-то машине.
— Что тебе пообещали за это, вечную жизнь в небесном храме Аллаха?
— Нет. Обещали младшего брата и родителей не убивать. Я их люблю.
— И ты испугалась и решилась выполнить теракт?
— Да, — ответила девушка.
— Ты ведь умерла бы, — сказал Сергей.
— Пусть лучше я, чем они. Азиз сказал, что это будет не больно.
— Ага, — буркнул Фэд. — Ты не думала, что твоих родителей и брата убьем мы, если ты нам не расскажешь правду.
Девица испуганно посмотрела на сурового, пару дней небритого Фэда и запричитала на арабском:
— Пощади их, пощади их, Аллах, возьми меня в свой дворец на небесах.
— Так что знаешь? — грозно повторил Ник.
— Я мало знаю, и я вам уже все рассказала. Не убивайте мою семью.
На глазах у девушки выступили слезы, она закрыла лицо и заплакала.
— Ты ради жизни своих родителей и брата хотела убить, может, двадцать, а может, и сто человек, — зло произнес Сергей. — Взрывчатка в той машине сровняла бы с землей целый квартал.
— Я не знала этого, я ничего не знаю, — всхлипывала девушка.
— У тебя есть документы?
— Нет.
— А паспорт, палестинский паспорт?
— Нет, мы живем в Рамаллахе, мы бедные, и у нас нет документов. Боевики Хамаза отняли у нас все документы, чтобы мы не могли уехать. А куда уедешь, когда нет денег и документов. — Девушка снова заплакала.
— Если мы тебе дадим денег, много денег, ты поможешь нам встретиться с Азизом? — спросил Ник.
— С удовольствием, но я не знаю, где он живет. Если вы его убьете, то его люди в Палестине убьют моих родителей и брата, — террористка завела ту же песню.
— Ты одна дочь в семье? — спросил Фэд.
— Осталась одна. Раньше нас было трое, но боевики забрали сестер. Они уже на небесах, и я скоро с ними встречусь…
— Да, хреново у вас в Палестине, — процедил сквозь зубы Ник. — Что Азиз говорил про взрывы в Москве?
— Ничего, он только сказал, что храма, того, что в окне, скоро не будет.
Сергей взглянул на Фэда и откинулся на спинку кресла.
— Видимо, она не врет, — перешел он на русский.
До этого момента они задавали вопросы только на арабском, так как по-русски террористка ни черта не понимала.
— Есть хочешь? — наконец спросил Михайлов.
— Немного.
— На, подкрепись, взрываться ты больше не будешь. — Он передал девушке бутерброды с колбасой и сыром, немного хлеба, рыбу и пакет сока. Фалиха взяла все это и стала тихо, будто мышка, есть. Мужчины смотрели на эту красивую девушку и думали, что чья-то очень злая воля втянула ее в смертельную борьбу за крайне неправедные идеалы.
Когда девица поела и запила еду соком, Ник сказал:
— Собирайся.
Фалиха встала, пригладила черные, красивые, ниже плеч волосы и вопросительно посмотрела на захватчиков.
— Хочешь в туалет? — вдруг вспомнил Сергей.
Девушка смутилась, немного покраснела и кивнула.
Ник провел ее в ванную и показал на унитаз и раковину. Девушка прошла внутрь, закрыла за собой дверь, включила воду и некоторое время умывалась и полоскала рот. Потом затихла и вышла через пару минут свежая и бодрая.
— Надень очки, для твоей же пользы, — приказал Ник, и девушка повиновалась.
Разведчики не стали залеплять ей глаза, так как были уверены, что по-русски она не понимает и не сможет прочесть адреса на фасадах домов. Они вывели девицу на улицу, посадили в джип и повезли в центр.
Езды до МУРа было менее сорока минут, но Фэд проехал эту дистанцию чуть быстрее — за тридцать. Пока гнали, Сергей сделал на компьютере копию съемки допроса террористки — для Петровича, а оригинал оставил у себя. Затем связался с Морсом и узнал, что тот стоит в пробке на Садовом кольце, недалеко от господина Чистякова. Пижон «парился» на заднем сиденье новенького «Вольво» в двадцати метрах впереди него. Морсу отдыхать на солнцепеке в оснащенной кондиционером иномарке тоже было не в тягость. Он поднял все стекла, установил на пульте климат-контроля двадцать градусов, включил музыку и развалился в кресле. В салоне пахло автомобильным дезодорантом и было свежо, как осенним утром в лесу.
Морс поглазел некоторое время на машину Пижона, а потом решил прослушать ее лазерным сканером. Достал прибор, подключил к компьютеру, навел луч на заднее стекло «Вольво» и включил звук. Некоторое время крутил регулятор очистки эфира от посторонних шумов и наконец услышал долгожданный голос Пижона. Тот жаловался водителю, что пробка достала, что жарко и из-за жары уже несколько ночей подряд не может как следует выспаться. Морс послушал неприятно высокий голос Чистякова, а потом убавил громкость, включил воспроизведение и стал записывать речь в память ноутбука.
И вот машины тронулись, и фокус исчез. Разведчик решил восстановить его, но не смог — «Вольво» Чистякова закрыла чья-то развалюха. Тогда он отключил и сканер, и камеру, сложил все на соседнем сиденье, включил радио и стал слушать музыку. С ней ожидание в пробке не было таким томительным.
