Сергей Зверев - Агент без прикрытия
Мужчина на переднем сиденье ткнул автомат в пол, зажал его коленями.
– Поехали, – приказал он.
Машина развернулась на пустом шоссе. Затрещала рация.
– Мы с грузом. Возвращаемся.
– Вас понял, – зазвучал из наушника спокойный голос Брука.
Торговец оружием сидел за дощатым столом перед вагончиком сторожа, сжимая в руке небольшую рацию, и задумчиво смотрел в темное ночное небо. Рядом с ним на скамейке стояли туфли Ружаны. Тень летучей мыши беззвучно пронеслась над головой. Брук встрепенулся, огляделся. Его людей и пилотов вроде бы абсолютно не взволновали ни стрельба, ни неудавшийся побег. Испуганные Константинович и сторож молча сидели на металлическом крыльце вагончика.
– Загоните грузовик в ангар вместе с остатками груза. А ты как? – спросил Брук, глянув на начальника авиабазы.
– Я что? Я ничего… – Константинович мял в руках носовой платок. – Никого же не… – Он осекся.
– Да, не убили, – спокойно добавил за него Владимир Брук.
– Вот-вот… – вставил сторож и погладил по холке притихшую собаку.
Торговец оружием вытянул под столом ноги и зевнул, прикрыв рот ладонью.
– Столько времени потеряли. А время, как говорят умные люди, деньги.
– Милиция – она же может потом заинтересоваться. Стрельба все-таки была. Ее в деревне слышали, – осмелев, проговорил начальник.
Взгляд у Брука вновь стал скучающим.
– Милиция, стрельба… Скажешь, что дикий кабан на полосу выскочил, сторожу пришлось стрелять, чтобы его отогнать.
– А что? – воодушевился Константинович. – Вполне могло быть. Зря, что ли, у тебя двустволка в вагончике висит?
– У меня разрешения на нее нет, – прошептал сторож, – я ее стал носить после того, как деревенские пацаны на склад ГСМ забрались.
– С милицией ты разберешься. Неразрешимых проблем не бывает. Ты же начальство. Небось в баньке вместе паритесь?
– Случается.
Легковая машина подъехала почти к самому самолету. Брук поднялся, подхватил женские туфли и пошел к «Ан-24».
– Покажи-ка, – отстранил он охранника и вгляделся в лицо Бондарева.
Клим лежал на сиденье, под приоткрытыми веками поблескивали белки глаз. Ружана сидела, ее голова была безвольно запрокинута назад.
– Он быстрый, – не то с восхищением, не то с осуждением произнес Брук, взяв Клима за подбородок, – но быстрота помогает не всегда. Перенесите их в самолет. – Он сунул туфли в руки охраннику. – Не забудь.
Константинович с замиранием сердца слушал доносившийся до его ушей разговор пилота с диспетчером: -…поломка устранена собственными силами… готовимся к взлету.
Грузовая рампа пошла вверх. Взлетную полосу вновь осветили огоньки. Ветер, поднятый пропеллерами, гнал на Константиновича листья, сухую траву, пыль. Слезились глаза. Но все равно начальник базы сельхозавиации не уходил. Он стоял, стягивая на округлом животе полы куртки двумя руками. Он чувствовал себя чужим на собственной базе.
«Когда и как это произошло, что я потерял над ней контроль? Наверное, когда первый раз взял у Брука деньги. Я даже не знаю, что сейчас здесь произошло, хоть и видел все. Мне даже денег не предложили, сказали – выкручивайся сам», – с детской обидой думал.
Самолет медленно покатился, выехал в начало полосы. Гул моторов заглушил все остальные звуки. Константинович не слышал слов сторожа, только видел, как тот машет руками. Вскоре мерцающие огоньки «Ан-24» уже неслись в небе.
– Константинович, чего стоять, пошли, – говорил сторож, дергая начальника за рукав.
Глухо отозвались под подошвами ботинок металлические ступеньки вагончика. В тесной комнатке, пропахшей табачным дымом, было тепло и уютно. Константинович сел на скрипучий стул, устало опустил голову. Ему казалось, что с момента, как он сидел с женой на веранде, прошло не несколько часов, а годы, если не вечность. Нетвердой рукой он налил из пластиковой бутылки в стакан теплой невкусной воды и выпил, не отрываясь. Платком, который все еще продолжал сжимать в руке, вытер пыль с лица.
– Слышь, у тебя выпить есть? – неожиданно звонко спросил он у сторожа.
Тот помялся, открыл шкаф, запустил руку в резиновый сапог и извлек начатую бутылку водки.
– Тебе налить? – поинтересовался Константинович, разглядывая этикетку.
– Можно и мне, – прочувствовал настроение начальника сторож.
– Стакан давай.
Выпили не чокаясь, как на поминках.
– Они уже далеко?
– И высоко. – Константинович скосил глаза в потолок, будто сквозь него видел небо.
– Вам бы домой надо, – нерешительно напомнил сторож, – если менты приедут, я сам с ними поговорю.
– Никто не приедет, – махнул рукой Константинович. – Вот ты бы стал звонить, если бы выстрелы слышал?
– Нет. А зачем?
– Правильно, – поднял указательный палец Константинович, – раз стреляют, значит, так надо.
Сторож внезапно заметил, что его начальник пьян. Глупая улыбка исказила губы Константиновича.
– Пес у тебя хороший. Как услышал стрельбу, сразу присмирел. Хвост поджал и в кусты. – Он засмеялся, сжал горлышко бутылки, в которой оставалось еще немного водки, и, раскачиваясь, словно шел по палубе в шторм, двинулся к выходу.
– Вы куда? – поинтересовался сторож.
Константинович огляделся:
– Домой, меня жена ждет.
– Я вас провожу.
– А вот этого не надо, – покачал головой Константинович и приложился к горлышку, фыркнул, сплюнул за открытую дверь. – Я сам, я все сам.
Сторож стоял на крыльце и, придерживая рукой фару-искатель, укрепленную на стойке, освещал дорогу начальнику. Когда Константинович подошел к самому лесу, он вскинул руку над головой и исчез среди деревьев.
– Вот же, начальник. Большой человек – большие заботы, – вздохнул сторож, выключая уже бесполезную фару, вернулся в вагончик и закурил; пепел аккуратно стряхивал в уже почти заполненную серебристо-черным порошком бутылку.
Глава 6
Тень от военного вертолета скользила по раскаленному песку пустыни. Иногда машина проходила так низко над верхушкой бархана, что песок вздымался, закрученный потоком воздуха. От горизонта до горизонта не было видно ни строения, ни души.
Капитан Томас Уэллер заметно волновался. Чувствовал, что ни один из десяти морских пехотинцев, переданных ему в оперативное подчинение, не считает его в душе полноценным человеком. Да, каждый его приказ будет выполнен, но на войне не все решают приказы – куда важнее авторитет. Темнокожий сержант, командующий отделением морпехов, сидел рядом с Уэллером – ближе к открытому люку вертолета. Казалось, что этому мрачноватому с виду негру ничего не стоит пересесть на пол и свесить ноги. Сержант знаком показал капитану, чтобы тот надел наушники, без этого от грохота двигателя, свиста ветра нельзя было расслышать и слова.
– Вы впервые в Ираке, сэр? – Сержант придерживал лингафон у подбородка.
– Второй раз, два года тому назад я приезжал в Багдад с проверкой, – со скрытой гордостью сообщил он.
– Искали химическое оружие? – И хоть лицо сержанта оставалось таким же мрачным, как и прежде, капитан был готов поклясться, что тот ехидно ухмыляется.
– Не только, мои обязанности состояли в другом. – В эту фразу Томас Уэллер постарался вложить как можно больше многозначительности и таинственности, чтобы подчеркнуть свое превосходство, причастность к разведке; серебристый кейс с кодовыми замками он сжимал между ног.
Но и это не произвело на сержанта должного впечатления.
– Если вы хотите, чтобы все прошло гладко, лучше не вспоминайте об этом при парнях, – бесстрастно посоветовал сержант, – и держитесь более раскованно.
Он даже не заглядывал в карту, ориентировался по одному ему понятным приметам в безлюдном однообразном пейзаже, который не менялся вот уже несколько часов с того самого момента, когда вертолет с эмблемой ВВС США поднялся с военного аэродрома в Саудовской Аравии неподалеку от границы с Ираком. Сирийская пустыня охватила три государства. Вертолет чуть заметно наклонился, тень от него, бежавшая впереди, стала смещаться влево.
– Мы сейчас делаем крюк, но зато облетаем Неджеф, внизу сейчас неспокойно.
Капитан кивнул и стал всматриваться в полоску горизонта. Название города Неджеф было на слуху, его часто повторяли в выпусках телевизионных новостей всего мира. Уже четвертый день, как повстанцы-саддамисты захватили его и удерживали в своих руках.
Барханы исчезли из пейзажа. Их сменила унылая, выжженная солнцем равнина со скудной растительностью, рассеченная дорогой, вдоль которой торчали мачты ЛЭП с оборванными проводами. На горизонте виднелись несколько столбов черного дыма, вздымавшихся над серыми коробками городских кварталов.
– Неджеф. Добро пожаловать в Ирак, – прозвучало в наушниках.
Белозубая улыбка негра-сержанта подтверждала, что это сказал именно он. Вертолет еще больше накренился. Уэллеру показалось, что теперь машина убегает от собственной тени. Мелькнули несколько танков, размещенных вдоль дороги в окопах, «Хаммер», пылящий вслед за бронетранспортером. Впереди показалась обвалованная база – по-военному ровные ряды сборных казарм и вертолетная площадка с меловыми кругами. Фигурка солдата с флажками в руках почти сливалась с фоном-землей. Во всяком случае, тень, отбрасываемая им на песок, казалась куда более реальной, чем он сам. Пилот подвесил машину над кругом, пыль понеслась над площадкой, шасси мягко коснулись земли.
