Борис Бабкин - Кровавый план египтянина
– А если все-таки выйдет?
– Я уже ответил, – напомнил чеченец, – его поставили бы между…
– Даже какого-нибудь короля? – усмехнулся Абу.
– Усама бен Ладен выполняет это, – сказал немец. – А остальные по сравнению с ним просто ничтожества.
– Убедили, – кивнул Абу. Остановившись, поморщился. – Выглядит это ужасно. А зачем нужно было его убивать?
– Этот ритуал, – ответил Фридрих, – приближает женщин к раю, показывает им власть над остальными. Обратили внимание на то, что мужчина был молод и силен? Таких месяцами откармливают, – усмехнулся он. – Теперь каждая из женщин после гибели попадет в рай в окружении гяуров.
– Впечатляет… – Абу достал сигару.
– Извините, Абу Саид, – нерешительно проговорил Фридрих, – но вы же знаете, что…
– Забыл, – усмехнулся Абу и убрал сигару. – Почему здесь нельзя курить?
– Здесь готовят воинов Аллаха, – отозвался немец. – А грех, один из множества запрещенных Кораном, допускать…
– Ясно, – усмехнулся Абу. Посмотрел в сторону трех домов. – Но, насколько я понял, ублажать гостей здесь не запрещается. Ведь исполняется любое желание. Хочешь мальчика, желаешь…
– Так угодно Аллаху, – не дал договорить ему Фридрих. – Пожелавший вкусить запрещенное должен получить все, дабы ублажить его. Ваххабизм по-своему толкует некоторые заветы Корана. Например, джихад может объявляться только высшим духовенством в целях защиты своего государства от иностранного нашествия. Так было в СССР, когда Германия начала войну. И священная война никогда не ведется против граждан своего государства. Ислам – одна из самых милосердных и гуманных религий. Например, в битве при Бадре взяли захваченного в плен юношу и стали спрашивать, сколько в его племени осталось воинов, он отказался отвечать. Один из сподвижников Аллаха хотел ударить его. Всемилостивый и Милосердный остановил его. Он задал вопрос пленному, сколько верблюдов съели они вчера и сколько сегодня. Тот ответил – девять и восемь. В Коране также нет слов, оправдывающих надругательство над трупами и разврат. Там сказано: «…и помогайте друг другу в добре и благочестии, но не сотрудничайте во зле и вражде». Ваххабиты, – он посмотрел на Шарафутдина, – именем Аллаха разрешают это, исходя из общего смысла Корана: «И если вы наказываете, то наказывайте подобно тому, чем вы были наказаны». И к тому же ваххабизм допускает избиение пленных кафиров, если в этом есть польза для мусульман. Ваххабизм также разрешает совокупление с пленницами после их очищения. Аллах же запрещает это.
– А ты откуда все это знаешь? – поразился Шарафутдин.
– Я изучал Коран и комментарии Ваххаба, – ответил немец.
– Значит, ты принял мусульманство? – спросил Абу.
– Заставили, – вздохнул немец. – Точнее, поставили перед выбором: или – или.
– А ты веришь в Аллаха? – усмехнулся Абу.
Немец промолчал. Египтянин рассмеялся.
– А ты? – повернулся он к чеченцу.
– А если я спрошу об этом же? – усмехнулся Шарафутдин.
– Хороший ответ, – посмеиваясь, кивнул египтянин. – В ванну хочу. После увиденного мне как-то не по себе стало. Как будто сам в крови вымылся.
– Я себя так же чувствую, – признался чеченец.
– А я вначале, – вздохнул немец, – ночами без снотворного спать не мог, кошмары мучили. И с женщинами около полугода ничего не получалось.
Шарафутдин и Абу рассмеялись.
– Когда я увижу обещанных людей? – спросил египтянин.
– Завтра они будут здесь, – ответил Фридрих. – Но я хотел бы получить…
– Я сначала оценю их, – улыбнулся Абу.
– Но вы говорили, – напомнил немец, – что…
– Получишь завтра, – недовольно проговорил Абу, – когда я их увижу.
Кувейт– Ты уверен, что мы правильно поступаем? – спросил Ивана Валерий.
– Лично мне Кувейт не понравился, – ответил Иван. – Посмотрим, что будет там. Вернее, что предложат. В конце концов мы всегда сможем отказаться.
– Ты забыл, – вздохнул Валерий, – что мы в Азии и не в государственных учреждениях. Нас, как я понял, доставят в Пакистан, в какой-то тренировочный центр к главарю какой-то террористической организации, а они не любят, когда им отказывают.
– Но мы можем согласиться и играть до определенного момента, а потом уйти. Это лучше, чем мотаться здесь. В общем, выберемся отсюда, а там видно будет, что и как.
– Я об этом не подумал, – улыбнулся Валерий.
– А ты отличный мужик, – Иван протянул руку, – и я доволен, что встретил тебя.
– Я тоже, – кивнул, пожимая ему руку, Валерий.
* * *– Ты все понял? – тихо спросил сидевший в глубоком кресле седобородый.
– Нет, – ответил худой смуглый парень, – но я все записал, а найти человека, который знает русский, я думаю, нетрудно.
– Это они? – спросил невысокий человек.
– Да! – Араб кивнул перевязанной головой. – Прошли горный хребет через американских морских пехотинцев и приграничную полицию Кувейта. Али знает одного из них, вон того, с темными волосами… – Он указал стволом автоматической винтовки на Валерия. – Он был с курдами в Турции, партизанил в Палестине, в Афганистане дрался за талибов, а в Ираке против американцев. Наемник. Второй – тоже.
– О нас говорят, – показал глазами влево куривший на ящике Иван.
– Даже больше, – улыбнулся Валерий. – Нас, похоже, прослушивали и сделали запись. Так что нанимавший нас человек узнает о нашем разговоре и сделает все, чтобы мы не смогли обмануть его.
– Уверен? – прищурился Иван.
– Абсолютно. Я все думал, зачем нас перевели в эту комнату?.. И нашел микрофон.
– Черт! Я думал, что уж здесь-то их нет…
– Сейчас во всем мире техника на одном уровне. Это доказали самолетные удары в США. Уж кто бы мог подумать, что правящую миром державу так встряхнут!.. Например, я просто обалдел, когда узнал об этом. Взрывы домов в России, конечно, тоже большой минус такой мощной стране, как наша, но то, что произошло в США одиннадцатого сентября, повергло в ужас всех. А затем захват «Норд-Оста» в Москве. За это надо было все руководство МВД и ФСБ к столбу на Красной площади привязывать. Ведь был Буденновск, взрывы в Москве и других городах. И нате вам – целый вооруженный отряд в Москве захватил заложников. Вышли они из этого, надо сказать, достойно, но гарантии, что что-то подобное не может произойти, сейчас ни у кого нет. Люди в страхе живут. Во всем мире сейчас это ощущается. ООН и то атаковали. Мне кажется, мы и попадем к кому-то из этих воюющих со всем миром.
– Если ты прав и наш разговор записан, – поморщился Иван, – все гораздо серьезнее. Но не будем ускорять события. Может, нам действительно понравится предложение нанимателя. Например, я готов помочь начать атомную войну, если мир узнает мое имя.
– Так после ядерной войны кто вспомнит о…
– Кто-то останется, – засмеялся Иван. – Да и сказал я про атомную войну просто так.
– Например, я бы сделал все, чтобы помешать этому. Весь мир не виноват в наших бедах. А вот устроить покушение на господина Путина я бы не против. Ведь он бывший контрразведчик, а у меня к ним свои претензии имеются.
– Ну и замах у тебя!.. – Иван покачал головой.
– Умный человек твой знакомый, – посмотрел на седобородого худой, – нашел микрофон и снял. А вот о том, что мы поставили диктофон в бассейн, не догадался.
– Он и воин хороший, – кивнул тот.
ЧечняЧеловек в американском камуфляже и ветками на армейской шляпе и плечах, глядя в оптический прицел снайперской винтовки, медленно вел ствол влево. Подняв левую руку, показал три пальца. Четверо в камуфляже с оружием в руках быстро и почти бесшумно начали спускаться по пологому, поросшему кустарником берегу неширокой реки.
– Здесь должны быть люди Горца, – озираясь по сторонам, сказал загорелый мужчина с автоматом в руках. Двое других, тоже с оружием, присев за обросшим мхом валуном, напряженно вслушиваясь, замерли. – Здесь пограничников не бывает, никак грузины с Азербайджаном не договорятся, кто должен прикрывать этот участок с Дагестаном. А гяуры плотно прикрывают границу Грузии с Ичкерией. Пройти в Ичкерию очень трудно. Дагестан сейчас против ваххабитов и настроен воинственно. Зря Басаев с Хаттабом тогда…
– А вот это не тебе решать, – оборвал его голос сзади. Из кустарника вышел Горец. По бокам – двое вооруженных боевиков. Сверху на поляну был направлен ручной пулемет. – Деньги принесли? – спросил Горец.
– Как договорились, – подошел к нему плотный молодой мужчина. – Здесь одна часть. Другую к вам доставят из России.
– Знаю, – взяв у него кожаный ранец, кивнул Горец. – Выждите два часа, затем возвращайтесь. – Он махнул рукой.
Справа от них раздались приглушенные расстоянием выстрелы.
– Ага, на пограничников нарвался, – сказал Горец. – Уходим. Если разойдемся, встречаемся у Даги.
– Преследуем вооруженную группу, – доложил в переговорное устройство сержант-пограничник, – из трех человек. Уходят в сторону реки Ханор.
