Дмитрий Петров - Рокировка
Скорее всего, он попадет под очередную амнистию, а может быть, из-под стражи его освободят тут же, в зале суда, и он преспокойно отправится домой. А если даже Михаила посадят на три года, то через полтора года могут освободить за хорошее поведение, сотрудничество с лагерной администрацией и прочие «заслуги».
Игорь все это тщательно обдумывал, лежа на больничной койке. И решил: он ничего не помнит – ни имени, ни места жительства. Документов при нем не найдено. Он не имеет никаких заявлений и просьб.
Он должен отомстить сам. Не обращаться за помощью к так называемому правосудию, а сделать все самому. После всего, что с ним произошло, он просто не сможет простить и забыть. Он не сможет быть прежним человеком. Подлость и предательство перевернули душу Игоря. Ярость душила его, но еще сильнее была обида. Он любил, он доверял, а с ним так жестоко расправились. Хладнокровно и Расчетливо, продумав все, сыграв на его любви и доверии к женщине.
Если он отомстит сам и без помощи других людей восстановит справедливость, тогда сможет нормально жить дальше и уважать себя.
– Вы знаете, доктор… -Голос его звучал глухо из-за повязок на лице. – Я не смог ничего вспомнить. Мне просто нечего вам сказать…
Доктор вздохнул и отошел от его кровати. Говоря откровенно, Иван Яковлевич считал, что устанавливать личность подозрительного больного – не дело врача. Он честно выполнил свою работу – прооперировал человека, а уж кто он такой – пусть полиция разбирается.
* * *
Полиция не замедлила с разбирательствами. В конце дня появился офицер, он выглядел несколько успокоившимся.
– Ну, – весело объявил он, – в розыске вы, похоже, не значитесь. Я проверил.
– Как вы можете это знать? – недоверчиво произнес Игорь. – Вы же не видите моего лица. Может быть, я какой-то опасный преступник и вы должны меня немедленно схватить.
– Нет! – уверенно возразил офицер. – В розыске сейчас значится много людей, но никто из них не походит на вас. Одним словом, я думаю, что вы, вероятно, с другой стороны приплыли.
И полицейский кивнул в сторону Ивангорода, что на противоположном берегу реки. С этим Игорь решил не спорить. Пусть так, он каким-то образом приплыл оттуда.
– Кстати, вы могли бы поставить по бутылке пограничникам, – пошутил офицер. – Они вас вытащили из воды, когда вы лежали без сознания и, конечно, могли утонуть.
– Поправлюсь – поставлю, – пообещал Игорь, а сам подумал, что и вправду следовало бы отблагодарить тех парней, которые спасли его. Он их не видел, только слышал голоса в машине, когда они везли его в больницу. Наверное, это были их голоса.
– Одним словом, – продолжал полицейский, – если вы не возражаете, мы переправим вас на ту сторону, как только сможете ходить. Пусть вами там занимаются власти. Может быть, к тому времени вспомните, кто вы такой и что с вами стряслось. Идет?
Поскольку Игорь молчал, офицер обеспокоенно сказал:
– Вы все равно не сможете долго здесь оставаться. Документов у вас нет, денег мало.
Кстати о деньгах. Игорь вдруг подумал о том, какими средствами он сейчас располагает. Ведь одно дело – планировать месть, а другое – иметь для этого необходимые возможности.
Для того чтобы отомстить, обычно требуется много денег.
– Мне бы хотелось получить одежду, в которой меня нашли, – попросил Игорь у полицейского. – Может быть, вещи помогут мне кое-что вспомнить.
Офицер наморщил лоб, напряженно размышляя, но, видно, это усилие его утомило, и он отодвинул решение:
– Вам сейчас все равно нельзя двигаться. Вот станет получше, мы с вами вместе посмотрим, как быть.
Минуло четыре недели. Игорь несколько раз пробовал ходить, однако сильное головокружение заставляло его вернуться в кровать. Однако через месяц он сумел пройти по коридору и вернуться обратно. Это были его первые шаги в новом мире, где он теперь жил. Это были первые шаги нового Игоря в изменившемся мире.
Когда он сумел одолеть первый рубеж – десяток метров по больничному коридору, доктор снял с его лица повязки. Другие повязки Иван Яковлевич снял раньше, а вот до лица очередь дошла только сейчас.
Игорь сидел в кресле, похожем на зубоврачебное. Медсестра разматывала бинты, осторожно снимая присохшие клочья ваты, обнажая лицо после операции, сделанной в первую же ночь. Молодая женщина взглянула на лицо пациента, но ничего не сказала. Она даже удержалась от вздоха, но по ее глазам Игорь понял, что выглядит не лучшим образом.
Доктор подошел к нему поближе и тоже внимательно посмотрел на дело рук своих. Потом он строго взглянул на медсестру, и та тут же отошла в сторону, стала что-то переставлять на стеклянном столике, греметь металлическими инструментами.
– М-да… – произнес Иван Яковлевич хмуро. – Зажило отлично. Как на собаке. Вот что значит молодой и здоровый организм. Была вместо лица сплошная рана, а через месяц все зажило. Молодец…
Непонятно было, к кому относится определение «молодец» – к Игорю или к самому доктору, который так замечательно сделал операцию.
Игорь слушал доктора и понимал, что Иван Яковлевич неспроста так долго говорит о его лице.
– Можно мне посмотреть на себя в зеркало? – попросил он.
– Гм-м… – смутился доктор. Он придвинул себе стул и сел рядом с креслом, положив руку на запястье Игоря.
– Не спешите, – спокойным тоном произнес Иван Яковлевич. – Посмотритесь и в зеркало, всему свое время. Проблема заключается в том, что ваше лицо было сильно разбито. Вы понимаете, о чем я говорю? Его практически не существовало.
Похоже, вы не раз сильно ударились о камни лицом.
Игорь знал, что именно так и было. Его волновало другое. Так, значит, его лицо обезображено? Насколько сильно? Можно ли жить с таким лицом?
Его вдруг охватило отчаяние. Игорь всегда считал себя симпатичным мужчиной. Неужели он превратился в Квазимодо и от него все будут шарахаться?
– Я все понимаю, доктор, – сказал Игорь дрогнувшим голосом. – И все-таки я хотел бы посмотреться в зеркало. В любом случае мне следует знать, как выгляжу и чего мне ждать в будущем.
– Я сейчас дам вам зеркало, – не спешил доктор. И, испытующе взглянув на Игоря, продолжил:
– Дело в том, что я ведь не специалист по пластической хирургии. Это особая и довольно редкая специальность. Я сделал все, что положено, – антисептика, швы и прочее. А вот по косметической части я не мастер.
От этих слов доктора Игорю стало совсем плохо. Он вдруг подумал, что не выдержит удара, когда взглянет на свое лицо.
В конце концов доктор протянул ему зеркало, и Игорь, глянув на себя, пришел в ужас. Это был не он. Багровые шрамы обезобразили лицо до неузнаваемости. Нос был искривлен, обе щеки стянуты наложенными швами. Даже разрез глаз изменился.
Несколько минут Игорь молча рассматривал свое новое «лицо».
– Больше ничего сделать было нельзя, – негромко сказал Иван Яковлевич. – Пришлось действовать быстро, повреждения были очень серьезные.
Он говорил еще что-то о нарушенном кровообращении, об омертвении тканей, о лицевых нервах. Но Игорь его не слышал. Он видел перед собой лицо, с которым нельзя было жить… Есть от чего сойти с ума, даже наложить на себя руки.
– Я не знаю, как вы выглядели до того, как с вами случилось несчастье, – задумчиво сказал доктор. – У меня нет ваших прежних фотографий. Но думаю, вы несколько изменились теперь.
Да уж, тут он прав. Игорь стал неузнаваем. Он подавленно молчал, потом взял себя в руки и положил зеркало на столик неподалеку.
– Достаточно, – жестко сказал он. – Я насмотрелся. Скажите, доктор, с этим можно что-нибудь сделать?
Иван Яковлевич облегченно вздохнул. Он предвидел истерику странного пациента, может быть, даже непредсказуемые поступки. Но нет, к счастью, тот сумел овладеть собой. Больной был подавлен и огорчен, однако говорил достаточно спокойно. Доктор все же решил быть настороже. Ведь он понимал, какое потрясение пережил этот молодой человек, и то, что он держал себя в руках, делало ему честь, однако вовсе не гарантировало от эмоциональных срывов.
– Я имею в виду вот это… – Игорь провел пальцем по своему обезображенному лицу. – принципе это можно исправить?
– Конечно, нет особых проблем, – быстро сказал Иван Яковлевич. – Просто мы в провинции такими вещами не занимаемся. Есть специализированные клиники, где имеются специалисты по челюстно-лицевой хирургии. В этой области отмечены большие успехи в последнее время. Можно все исправить. – Иван Яковлевич вздохнул и добавил:
– Были бы деньги.
– А где делают такие операции?
– Например, в Таллине, а можно и в Тарту. Раньше мы часто направляли пациентов в Петербург, там тоже есть хорошие специалисты. Кстати, вам, наверное, лучше всего обратиться в клинику именно в Петербурге, вы же явно не здешний житель. Через недельку вас отправят на ту сторону, – доктор кивнул в сторону реки, – а в Петербурге вам обязательно помогут. Естественно, это стоит недешево. Но может быть, вместе с личностью установят и место жительства. Вдруг вы миллионер? – Доктор засмеялся. – Плохо все о себе забыть, правда? А если вы действительно миллионер?..
