Вячеслав Денисов - Наживка для крокодила
– Табанцев. Виталий Алексеевич.
Я сразу встал и отвел Цента в камеру. Он мне уже порядком опостылел.
Теперь точно можно идти домой, отдыхать. Майор милиции Табанцев Виталий Алексеевич является заместителем начальника городской ГИБДД.
Вот только одно остается непонятным после прочтения записки. К какой категории относит Виталий Алексеевич себя, разделив врагов Кореневой на «мусоров» и «деловых людей»?..
Глава 11
Вот оно, чувство собственной опасности!
У меня «горела» спина на протяжении всего маршрута. Тех молодых людей, что шли за мной следом, я «просчитал» сразу. Слишком уж откровенно они двигались по моему бестолковому маршруту. А потом, на остановке, когда я пропустил мимо все автобусы и заскочил в последний уже на ходу, они повторили мою глупость.
Милиционера низового звена в гражданской одежде так же легко распознать, как и милиционера в форме. Средний уровень достатка, одежда среднего уровня. При этом моих коллег всегда заставляют бриться и носить аккуратную прическу. Я сначала подумал, что ошибся. Ну бывают же в жизни совпадения! Вышел на остановке, дождался, пока вывалится из дверей эта парочка, и зашел обратно. Они сделали то же самое.
Один раз меня уже пасли. Какой-то засранец «стуканул» на меня в Службу собственной безопасности ГУВД, что я собираю дань с проституток. Придумал бы чего поумнее! Мне что, дань больше собирать не с кого?! Тем не менее такие же идиоты «водили» меня целый день. Тогда я избавился от них быстро.
Теперь я тоже не стал оригинальничать. Выйдя за две остановки до Настиного дома, я наклонился, якобы застегивая замок на ботинке. За моей спиной отчетливо замаячили соглядатаи в норковых шапках. Я посмотрел по сторонам. Никого. Это хорошо, потому что на такую картину посторонним лучше не смотреть. Завернув за угол какого-то здания, я вынул «макарова» и остановился.
Все случилось так, как я и предполагал. Время на размах мне тратить не пришлось. Один из инфантильных шпиков высунул из-за угла свою бестолковую голову, чтобы посмотреть, не привлекая моего внимания. Представляю ужас незадачливого филера, когда вместо моей спины он увидел сверкнувшую кожаную перчатку. Плотные фиолетовые «шторы» надолго задернулись перед его любопытным взглядом…
Раскрывшись, я выскочил с пистолетом в руке из-за стены и заорал:
– Лежать, суки! Милиция! Перестреляю, как собак!
Через минуту я уже рассматривал их служебные удостоверения. Группа преследования была повержена ниц.
– Мы свои, свои! – раздавалось снизу.
– Заткнись, – я был зол от того, что кто-то счел возможным «выпасти» меня силами пары дегенератов.
Если верить записям в удостоверениях, у моих ног расположились сержанты из роты дорожно-патрульной службы ГИБДД. Следя за мной, они выполняли не очень свойственную им работу. Думаю, не по собственной инициативе.
– Интересно, – сказал я, – кажется, я узнал вас. Вы те двое, что выслеживают одиноких пешеходов, а потом грабят их в подъезде.
– Нет!
– Встать. Здесь парковка запрещена. Я же сказал Виталию Алексеевичу, что провожать меня не нужно. Я и сам дойду. Зачем вы за мной поперлись?
– А мы здесь при чем? Нам сказали довести до адреса и вернуться! Доложить! Вы там сами решайте, а то мы, как дураки, по городу шарахаемся! Делать больше нечего, что ли?!
Отправив «хвост» обратно, я зайцем попетлял по дворам и вошел в подъезд. Иллюзий, что слежка закончена, я не питал. Есть такая расхожая чукотская пословица: «Где два оленя прошли, там и чукче большая дорога». Радовало лишь одно. Сегодня можно спокойно лежать в ванной и, не прислушиваясь к шороху за дверями, пить кофе. Это только благодаря тому, что двое инспекторов дорожно-патрульной службы не понимали, какую задачу выполняют и с кем имеют дело. А что будет завтра? В следующий раз Табанцев поступит умнее.
Значит, ему нужен был мой адрес… Раз он уже понял, что я, фигурально выражаясь, – бомж, значит, работа по мне началась не сегодня. А зачем человеку, участвующему в преступлениях, знать адрес милиционера, который довольно успешно двигается к намеченной цели? Это как раз ясно. Не просить же меня на дому отказаться от исполнения служебных обязанностей! Провернув в голове эти предположения, я почувствовал холод и ломоту в затылке. Верным, абсолютно верным путем я двигаюсь! Тот, кто заварил всю эту кашу, понимает, что если я раскрою убийство Тена, то доберусь и до списка иномарок. Поэтому и валили Лешку наверняка. Ему целенаправленно наносили удары в шею. А в том, что Лешка выжил, убийца не виноват. Он просто не повинен в том, что у Гольцова отменное здоровье.
Черт! Лешка – единственный, кто видел убийцу. Видел, – значит, сможет назвать, если выживет! Если выживет! Что должен в этом случае предпринять тот, кого он видел? Не допустить того, чтобы Гольцов выжил! А кого беспрепятственно впустят в больничную палату, где круглосуточно дежурят сменяемые каждые четыре часа милиционеры? Кому разрешат войти без всяких подозрений? Милиционеру!
Я выскочил из ванны, расплескав по кафелю воду, запахнул на поясе полотенце и побежал к телефону.
Занято… Я набирал номер, пока в трубке не послышались длинные гудки. Ну, быстрее же, быстрее подойдите к этому аппарату!..
Настя!!!
– Настюша, милая, здравствуй! Потом, все потом, Настя! – перебивал я ее. – Как Гольцов?
Настя ответила, что без изменений.
– К нему кто-нибудь приходил?
Нет. Охрана на месте. Сержант сидит и разгадывает сканворды.
– Настя, слушай меня и запоминай. Под любым предлогом отзови сержанта от двери Лешкиной палаты и попроси кого-нибудь перекатить кровать с ним в другое помещение. Хоть в туалет! Не замерзнет, я его знаю! Буду ровно через полчаса. Только никого… Слышишь? Никого не запускать к Гольцову!..
Иногда удостоверение капитана милиции заменяет сотню рублей. Частник, который увидел мою поднятую руку, с готовностью стал притормаживать. Но едва в его поле зрения попали красные корочки, он сразу стал маневрировать, пытаясь меня объехать. Кабардинск – это не Лос-Анджелес, здесь ментов не уважают. Однако и я не законопослушный коп, а русский милиционер. Как только перед лобовым стеклом синей «пятерки» «засветился» прославленный пистолет системы Макарова, водитель сразу двумя ногами вдавил педаль тормоза.
Я распахнул дверь и без лишних слов уселся на переднее сиденье.
– Ты ПДД изучал? – стараясь сделать свой голос особенно неприятным, спросил я.
– Ну.
– Загну. В статье «два-три-три» Общих обязанностей водителя что написано? Забыл? В восьмую больницу!
Надо отдать должное, довез он меня, словно старался побыстрее избавиться. Откинув знакомую тяжелую дверь и вдохнув «букет», состоящий из спирта, хлорки и еще чего-то больничного, я пробежал через коридор и в ординаторской сразу увидел Анастасию. Ее взгляд был испуган и растерян. Прижав девушку к себе, я тихо спросил:
– Где Леша?
– Я перевезла его в палату напротив. Сегодня у нас мужчина умер. После аварии. Я поменяла их местами. Мужчина сейчас в реанимационной, а Алеша на его месте. Что случилось, Андрей?! Мне страшно…
Я успокоил ее какой-то дурацкой шуткой, после чего она, естественно, наоборот, разнервничалась. А как мне ее действительно успокоить? Сказать, что сейчас просто могут прийти Гольцова убивать? Как в «Крестном отце». Сержант был на месте. Получалось, что он даже не подозревал, палату с кем в данный момент охранял. Я решил проверить свои предположения.
– Капитан Афиногенов, – «представился» я, продемонстрировав нераскрытое удостоверение. – Я хочу посмотреть на Гольцова.
Сержант даже помог мне открыть дверь, после чего остался в коридоре разгадывать сканворд. Да, уж лучше бы кошку посадили под дверью. Та хоть бы зашипела, увидев постороннего.
Я закинул угол простыни на лицо трупа. Видно, авария была серьезная. Сколько ни общаюсь с покойниками, не могу к этому привыкнуть. И это хорошо. Как только привыкну, потеряется острота ответственности. Как у санитаров в морге. Я знаю двоих, те вообще на трупах в карты играют. Стола у них, видите ли, нет. Так и заявили, когда их руководство за партией в «очко» застало. Объявили замечание, но оставили. Очереди на работу в мертвецкую не бывает.
Я вышел из реанимационной. Сержант поднял на меня глаза.
– Товарищ капитан, подскажите! Древнегреческие счеты?
– Абак, – пробурчал я, скосив глаза на прикрытые двери палаты напротив. Леша там. Это он все время в кабинете кивал мне на калькулятор и просил: «Андрюха, подай абак!»
Настя сидела на стуле, сложив руки на коленях. Взглянув в ее глаза, я понял, что в девушку вселился страх. Ведь что такое страх? Просто пугающая неизвестность. Я взял ее за руку и, не вдаваясь в подробности, рассказал об опасности, которая грозит Гольцову. Поговорка «клин клином вышибают» сработала. Девушка пришла в себя и спросила:
