Андрей Молчанов - Золотая акула
– А что за остров? – спросил Сергей.
– Фуэртевентура. «Сильный ветер» в переводе с испанского. Там военно-морская база располагалась. Ну, притопал я на нее под конвоем. И снова меня в гестапо: кто? чего? как? Рассказал. Где лодка, правда, не раскололся.
– А что, вы знали, где лодка?
– Ну, примерно…
– А почему…
– А я так рассудил, – сказал папаня. – Войне конец, я в Испании, а вот что мы в ящиках везли, может, мне и пригодится в итоге…
– И?..
– Не пригодилось, как видишь. Проверили меня, определили в подсобный персонал, а тут и войне конец. Союзнички на испанцев поднажали, те нацистов депортировали в Чили, базу немецкую обратно национализировали… Ну а меня пинком под зад во Францию, в лагерь. А там на меня америкашки поглядели, ага, говорят: это – транзит! И прямиком намылили к представителям Красной армии. А дальше я и очухаться не успел, как оказался в контрразведке…
– В какой еще контрразведке? – сощурился недоуменно профессионал Серега.
– Ну, в СМЕРШе этом…
– Какая же это контрразведка? Это гестапо! Допрос – расстрел.
– С гестапо у меня как раз легко обошлось, – возразил папа. – А вот со СМЕРШем этим – да!.. Били месяц. Двадцать четыре часа в сутки. Но не казнили. То ли война кончилась, то ли я интерес какой вызвал похождениями своими, но переправили меня прямиком в столицу. В самый ее центр. Не в Кремль, конечно, но рядышком – на Лубянку. Так что, Серега, не один ты бывал в этом заведении из нашей компании… Ну, следствие, то-се… А в итоге – четвертной срок. Отсидел десять. Такая вот Фуэртевентура получилась. Но в лагере, надо сказать, обитал я в компании любопытной. И весьма оживившейся при знакомстве нашем, когда узнали, что служил я у немцев на подлодке. Соседями моими по нарам были трое сибиряков-дезертиров. Скрылись они в начале войны в тайге на заимке у берега Енисея и жили отшельниками. Охота, рыбалка, грибы-ягоды. А немецкие лодки с севера входили в сибирские реки с разведывательными целями. И вот, представьте, всплыла такая лодочка посреди таежных просторов с целью пополнить продовольственные запасы дикорастущими фруктами, богатыми витамином «С», вернейшим средством от цинги. Ну, и поохотиться, коли на дурного лося наткнуться сподобится. И один морячок, представьте, сумел в тайге заплутать. Окончательно и безнадежно. Уплыла без него лодочка, и начались у него скитания по дебрям заповедным. И вот, через трое суток на заимку, где пили под дичь самогон дезертиры, уверенные, что война гремит где-то в далях дальних, вламывается с криком «Хэнде хох!» вооруженный автоматом очумелый фашист в униформе и с вещмешком на плече. Представляю себе рожи этих сачков от всеобщей народной мобилизации в тот момент… Ну, слово за слово, разобрались миром. Приютили немца, нашли ему место в своем общежитии. Так до конца войны и прокуковали все вместе в тайге. А после – по двадцаточке срока, и вновь – в ее хвойные объятия… Но – уже не по добровольным мотивам.
– А дальше? – спросил Одинцов.
– А чего дальше? – вклинился Вова, махнув рукой дурашливо. – Знаешь, что такое история планеты? Сначала были динозавры, потом они превратились в нефть, а после появились арабы, начали продавать нефть и покупать себе «мерседесы»… Вот и «дальше»…
– Хорошо. Вернемся к теме. А лодка? А ящики? – настаивал Сергей.
– Воз и поныне там, – ответил папа словами баснописца.
– А может, ее давно подняли, – сказал Володя. – Со всеми отлитыми в бруски короночками узников концлагерей.
– А чего тут гадать? – сказал я. – Все проще простого. Вышел по компьютерной сети в базу данных, и через час у тебя вся архивная информация. Надо знать только номер лодки.
– Во, – сказал Вова, в очередной раз наполняя стаканы. – Есть дело. Поехали искать лодку.
Я хохотнул.
– А что? – произнес Сергей, обращаясь к отцу. – Вы бы сподобились на такое предприятие?
– Хоть завтра! – последовал категоричный ответ. – Если бы мне предложили… Да! Хоть завтра! – повторил убежденно. – Тем более в мои годы не стоит терять время.
– А ведь вкусная тема… – зачарованно прищурился чекист. – Если, конечно, данный рассказ – правда…
– По крайней мере, так врать может лишь очевидец, – вставил Вова.
– Ну, так мы едем? – вопросил Одинцов. – За границу? Золото не найдем, так хоть погуляем, а?
– На что гулять-то? – буркнул Вова. – У меня сложный период отношений с финансами. То они начинают кончаться, то кончают начинаться. А я люблю приехать за границу так, чтобы твердая валюта оттопыривала карман… – Затем, подумав, добавил: – Причем не один, а все. М-да. Включая внутренние.
– Вот для этого и стоит поработать, – сказал папа. – Понырять. Как там, кстати, наши гидрокостюмы и акваланги?
Оборудование для подводной охоты мы хранили у Вовы в замке, не обременяя громоздкими тюками ограниченную площадь московской квартиры.
Володя не отвечал, впав во внезапную задумчивость.
– Климат там, как в Эмиратах? – спросил настороженно.
– Там выше тридцати не поднимается, а ниже двадцати не опускается, – сказал папа. – Устраивает?
– Все дело в спонсоре, – кивнул на меня братец.
– Свою долю я вношу, – молвил чекист, выразительно посмотрев на меня.
– Кто «за», поднимаем руки, – подытожил папаня, воздев кверху ладонь.
Подвыпившие Серега и Вова, охваченные благодаря алкогольным парам романтикой поиска сокровищ, последовали его дурному примеру.
– Единогласно, – высказался я, не поднимая руки.
Пора было укладываться спать. Чтобы завтра, на свежую голову, всерьез задуматься о реальности положения. Реальности тягостной. Весьма далекой от бредовых радужных идей подводных изысканий золотого запаса Третьего рейха в субтропических водах близ Африканского материка, находящихся под юрисдикцией цивилизованной Испании. Уверенности в завтрашнем дне не было никакой. Как и представления о том, каким оно будет, это дно…
Сыск
Аслана переполняли ненависть и стыд. Вчера, в офисе Куди Баргулова, расположенного на респектабельной Пятой авеню в Манхэттене, его два часа томили в приемной, не предложив даже чай, а после, когда он прошел в кабинет, указали в самый дальний угол, как собаке, не желая, видимо, чтобы он приблизился к начальственному столу, за которым в пухлом, вишневой кожи кресле сидел, вперив в него ястребиный непреклонный взор, грозный патрон, его дядя, два года назад соблаговоливший вытащить сюда, за океан, племянника из глухого чеченского села.
Дядя приехал в Америку в начале девяностых годов, когда маленькая республика, делая первые шаги по пути независимости, посылала в разные страны своих эмиссаров, должных наладить необходимые связи, адаптироваться в чуждой среде и – создать свои опорные точки, в итоге обязанные трансформироваться в посольства и представительства государства Ичкерия.
Не считая денег, упорно и взвешенно, эти первые орлы вили свои гнезда на чужбине, находили нужных людей, вникали в законы и нюансы зарубежной жизни, получали документы, обзаводились адвокатами и постигали трудные языки.
Общины росли и крепли. Основывались базы в Европе, в Америке, не говоря уже о Ближнем Востоке – Турции или же Иордании, где многие из родственников Аслана располагали не только широкими возможностями, но и вполне конкретной властью.
Аслан гордился своим народом. Выносливым, не боящимся никакого врага, сплоченным и – верным традициям. Его маленькое государство отстояло себя в битве с рыхлым российским чудищем, ныне – кисельной массой, каждодневно теряющей внутренние силы, стержни, да и сам смысл своего движения куда-либо.
Нет ничего невозможного – так утверждают муллы. Россия побеждена, чтобы там ни говорили. Даже если наступит затишье в войне, даже если российские нукеры станут заправилами в Чечне, это будет означать ту же победу, ибо формальная власть будет подчиняться вековым общинным обычаям предков, без которых она невозможна как таковая.
И Америка тоже узнает Чечню! Куда всяким итальянским и русским мафиям до сплоченного и бесстрашного чеченского братства! Оно еще покажет себя!
Но сейчас он, Аслан, не в почете у соплеменников. Он совершил ошибку: наспех сработав примитивную легенду о течи в бензобаках, недооценил этого делового русака. А тот же оказался подлым осведомителем, как выяснили московские ребята, сумевшие подкупить следователя.
Пропали большие деньги, их не вернешь, ответственность лежит на нем, Аслане, и придется держать ответ. Что же, он не боится и сделает все, что решит всесильный дядя.
– Слушай, ты… – процедил старший родственник сквозь зубы. – Эта кобра уползла. Вчера его хотели взять наши парни, но он их опять подставил в засаду. Где он – не знаю. Узнаешь ты. Поедешь к его шефу-американцу, поговоришь с ним… А потом полетишь в Россию. Кто с тобой эти «линкольны» в гараж ставил?
– Джамбик…
– Вот вместе русака и отыщете. Когда закончите работу и уши его мне на стол положишь, тогда думать будем, как с вами быть. Все.
