Странный приятель.Тайна Врат - Чекрыгин Егор
— Я отказался, потому что ты отказался. Мне выше тебя по званию быть не положено. Так почему?
— А смысл? — спокойно спросил Готор. — Чем выше взлетаешь, тем больший груз приходится тащить и тем уже тропинка под ногами. И глубже пропасть по краям тропы, и гуще стаи стервятников, мечтающих тебя в эту пропасть сбросить. Мне кажется, мы и так с тобой взлетели просто фантастически. Надо притормозить, а то еще лоб расшибем.
Ренки невольно вспомнил торжественное построение Шестого Гренадерского полка. При развернутом знамени, охраняемом отрядом ветеранов-капралов с ритуальными протазанами в руках. С капральством барабанщиков и трубачей впереди, отдающих боевые сигналы безупречно исполняющим строевые команды солдатам в отчищенных по такому случаю от зарданской грязи зелено-красных мундирах и с отполированным до блеска оружием в руках.
Рядом со знаменем Шестого виднелись и знамена Четвертого, Седьмого и Четырнадцатого мушкетерских полков, формально тоже участвовавших в сражении. Хотя даже если сложить весь наличный состав этих полков, из них едва ли можно было бы сформировать полноценный батальон. Еще чуть дальше выстроилась абордажная команда матросов. Своего знамени у них, конечно, не было, но и они смотрелись достаточно торжественно с сияющими от гордости физиономиями.
Военный министр Риишлее принял доклад полковника оу Дезгоота как командира отличившейся части. А затем — доклады полковников трех мушкетерских «полков» и второго лейтенанта оу Дарээка, командовавшего абордажной командой. Под накатывающееся волной «ура» министр обошел воинский строй, вглядываясь отеческим взором в лица солдат и ловя на себе их почтительно-восторженные взгляды.
Ну а потом, естественно, началось самое сладкое. Все четыре полка, участвовавшие в осаде, получили булаву на знамя. Булавы на погон удостоились и полковники. Офицеры же и унтер-офицеры получили по топору. Простым солдатам пообещали денежную премию и тройную порцию отличного вина.
А матросы и солдаты, отличившиеся в абордаже, были награждены специальным морским значком — якорем, перекрещенным с мушкетом и абордажной саблей, соответствующим армейскому топору.
Наконец, дошла очередь до главных «именинников». Готор получил вторую булаву, Ренки — высший флотский знак — сломанную мачту, перекрещенную с парой сабель, аналог армейской булавы, а сержанты — по топору. Плюс офицеры были повышены в звании и теперь стали первыми лейтенантами. А сержантам, которым, ввиду их простонародного происхождения, повышаться уже было просто некуда, отныне торжественно пообещали платить двойной оклад.
И в конце, когда Ренки уже почти было обиделся на то, что их неоценимый «полководческо-административный» вклад в победу остался незамеченным, Риишлее приколол на их с Готором офицерские погоны по маленькой короне — знаку королевского доверия.
Что означал этот значок? Ренки и то не смог сразу вспомнить. Вроде бы он давал даже право требовать личной аудиенции короля. Или подчинять себе чиновников всех иных ведомств королевства, стоящих наравне или ниже в табели о рангах. Значком этим награждали так редко, что мало кто вообще помнил, какие привилегии это дает. Но все знали, что это и впрямь очень и очень почетно!
На этом дождь наград не закончился. И уже позже, с глазу на глаз, Риишлее объявил им, что каждому офицеру выделяется поместье, причем не где-нибудь в диких западных джунглях, а во вполне обжитых окрестностях Фааркоона с его чудесным климатом и плодородными землями. Сержанты, в свою очередь, могут рассчитывать на фермерские участки в тех же краях. Более того, Риишлее пообещал, что все эти земли будут находиться по соседству.
Затем военный министр, не без сожаления посмотрев на качающегося от слабости оу Готора, сообщил, что всей команде дается отпуск для дальнейшего излечения, который и следует провести в Фааркооне, в своих новых поместьях.
Потом они отобедали втроем, что тоже было немалой честью. И за время обеда Риишлее старательно выспрашивал их мнение по поводу ведения дальнейших боевых действий. Впрочем, Готор был осторожен с советами, постоянно ссылаясь на недостаток информации. А Ренки хватало ума следовать его примеру, так что разговор не задался.
Лишь в самом конце Готор предложил что-то конкретное, как он сам это назвал: «стратегию непрямых действий» и «партизанскую тактику». Которая, как понял Ренки из пояснений друга, в основном сводилась к операциям, подобным тем, что они проводили в позапрошлом году вместе с ротой Бида. К нему, как и к полковнику оу Дезгооту, и следовало обратиться в случае необходимости как к большим специалистам по этой части.
А еще следовало «рубить» линии снабжения оторвавшихся довольно далеко от баз кредонских войск. И следовать вполне понятной любому опытному фехтовальщику стратегии, при которой надо заставить противника делать по пять-десять шагов на каждый один твой с целью измотать и лишить сил.
Риишлее выслушал этот совет достаточно благосклонно, и на этом обед закончился. Уставшего и бледного как полотно Готора отнесли обратно в госпиталь. А Ренки, убедившись, что с приятелем все в порядке, оправился в свою палатку, где и нашел на койке прекрасно сшитый мундир цветов своего полка. Когда и где люди из свиты всемогущего военного министра смогли его достать на Зарданском плоскогорье, было настоящей тайной, граничащей с чудом…
— Знаешь… — внезапно ворвался голос Готора в воспоминания Ренки.
В принципе друг уже несколько минут как начал говорить, но Ренки слушал вполуха. И надо же было такому случиться, что именно на этой фразе он вернулся в реальность.
— Знаешь, — задумчиво глядя в небо, повторил Готор. — У вас тут вообще удивительная луна. Такая крупная, яркая и более насыщенного оттенка желтого.
— А у вас какая? — удивленно спросил Ренки, подразумевая, что луна одна над всей землей.
— А у нас, — расслабленно сказал Готор, — она поменьше. И какая-то более белая, что ли.
И тут вот Ренки решился задать вопрос, который мучил его уже довольно продолжительное время.
— Слушай, Готор, — сказал он, также смотря в небо. — А что такое параллельный мир?
— Откуда ты?… — вздрогнул Готор. — Хотя понятно…
— Ты не подумай чего, — поспешил пояснить Ренки. — Я не специально подслушивал или… Ну, ты сам понимаешь! Просто… Я никому не расскажу. Даже Риишлее и самому королю. Даже если ты и впрямь пришел с неба!
Только договорив, Ренки осознал, что именно сказал. Фактически сейчас он признал Готора своим вождем даже в большей степени, чем короля. Старая система мировоззрений и приоритетов сломалась, причем, как это частенько и бывает, сломалась внезапно и с оглушительным хрустом.
— А-а-а, — махнул рукой Готор. — Не бери в голову. Собственно говоря, это не такая уж и великая тайна, как я понял. Просто мне и самому трудно понять все эти вещи. Так что надеяться, что поймет и поверит кто-то другой… Проще уж выдумать более-менее правдоподобное вранье. Но раз ты сам напросился — слушай.
Готор сделал большой глоток из бутылки и передал ее Ренки, словно бы предлагая перед долгим рассказом подкрепиться.
— Параллельные миры… Ну представь себе книги, стоящие на полке. В каждой — целый отдельный мир. Хотя ваша литература еще не настолько разнообразна… Но тем не менее. И вот, в каждой книжке свой мир и свои герои. И доблестный герой из одной из них никогда не сможет влюбиться в прекрасную деву из другой. И дракона из третьей не убьет, даже если как раз у него есть для этого подходящий меч-драконоубийца. Все живут в своих книжках-мирах. И вдруг что-то происходит и появляется этакая лазейка. Портал, нора, червоточина… Называй как хочешь. Нет, — внезапно оборвал себя Готор. — Бестолково как-то объясняю, потому что и сам толком не понимаю, что это такое. Я вообще не физик ни разу. Короче, у нас уже давно подозревали, что миров, подобных нашему, огромное множество. Некоторые считали, что они абсолютно идентичны, вплоть до того, что в каждом из них, к примеру, должен жить свой оу Ренки Дарээка. А другие думали, что различия должны быть просто космических масштабов. Я, кстати, тоже к последней версии склоняюсь. Если в природе не существует даже двух одинаковых травинок, наивно думать, что могут быть абсолютно одинаковые миры. Впрочем, это пока тоже не важно. Не бери в голову. Важно то, что лет шестьдесят назад наши ученые смогли обнаружить первые материальные доказательства этой теории. И это открыло дорогу большой программе по изучению непонятного явления.
