Уоррен Мерфи - Война претендентов
Меня же разбирало любопытство.
И вот Хоя-хан снял с полки плетеный короб, в котором сидели неизвестные мне живые существа величиной с широкую монгольскую ладонь с восемью волосатыми лапками и восемью блестящими глазками, выражение которых было ужасающим.
– Это были тарантулы? – спросил Римо.
Чиун жестом велел ему замолчать и продолжил:
– Потом Хоя-хан положил в короб с отвратительными тварями абрикосы и сушеные яблоки. Они моментально набросились на фрукты, вонзив в мякоть свои страшные зубы.
– Ну и ну, догадываюсь, что было потом...
– Утром я вернулся в палатку к отцу, но так и не сомкнул глаз. Чуть позже мы уже спешили на завтрак. На большом столе, за которым сидели другие путешественники, стояли кувшины с красным вином из сорго. Хоя-хан любезно придвинул один из них моему отцу, утверждая, что вино сдобрено сладкими абрикосами и яблоками. Я тут же вскочил и обрисовал Чиуну-старшему картину прошлой ночи. Внимательно выслушав меня, отец встал и, схватив Хоя-хана за шиворот, поднес к губам этого негодяя кувшин с его собственным вином. Мерзавец пить отказался, тогда Чиун-старший ткнул его носом прямо в ядовитое пойло. Когда он наконец выпустил коварного узбека, тот стал яростно отплевываться и жадно набросился на воду, причем пил в огромных количествах.
– Дальше можешь не рассказывать, – не утерпел Римо. – Твой отец тут же покончил с негодяем.
– Ничего подобного.
– Нет?
– Нет. Он преподал хороший урок мне, своему сыну и наследнику. Именно поэтому коварному узбеку была дарована жизнь, хотя он свалился в горячке после того, как отведал своего же яда. Засим рассказ окончен.
– А что потом было с этим подлым отравителем Хоя-ханом?
– Какая разница! – махнул рукой Чиун. – Меня поражает твое желание услышать счастливый конец, когда справедливость торжествует. Это так по-американски! Надеюсь, мой урок пошел тебе на пользу.
– Можешь не сомневаться, я все понял.
– Ой ли? Ты еще не знаешь морали. Я как раз собирался ее высказать, но ты грубо оборвал меня.
Римо мгновенно закрыл рот.
Чиун, опустив глаза, сказал:
– Уже много лет не ходил я по Шелковому Пути, а мне так хочется там очутиться! Поселиться в деревне своих предков, ходить по пыльным караванным тропам, видеть правителей, издревле поддерживавших мою деревню, мою семью...
– Так ты возвращаешься в Корею?
– Там я провел лучшие годы своей жизни. Мне хочется снова вдохнуть прохладный воздух моей родины, испить ее сладкой воды, увидеть цветущие сливовые деревья, полет серой цапли...
Римо с трудом сглотнул ком, подступивший к горлу.
– Лучше бы ты остался в Америке.
Чиун печально покачал головой.
– Увы, не могу.
– Почему?
– Здесь меня мучают горестные воспоминания. Жизнь моя подошла к концу, а я все никак не обрету заслуженный покой, потому что я, последний Верховный мастер Синанджу, лишился того, кто мог бы впоследствии надеть мои кимоно и сандалии.
– Я много думал об этом, – проговорил Римо. – И готов взять на себя бремя ответственности Верховного мастера Синанджу. Ты не раз говорил, что хочешь удалиться на покой. Отныне пусть сердце твое не болит по этому поводу.
В ответ Чиун не сказал ни слова. Он поник головой и почему-то крепко зажмурился, словно от боли. Наконец он заговорил:
– Раньше твои слова несказанно обрадовали бы мое измученное сердце. Но ты предал меня, бросил, словно престарелую бабушку! А теперь явился сюда просить прощения, ползать на коленях и умолять принять тебя обратно под свое покровительство.
– Я вовсе не ползаю перед тобой на коленях! – взорвался Римо.
– Ты умоляешь меня принять тебя обратно в лоно Синанджу, – продолжал Чиун. – Но как же теперь тебе верить?!
– Назови свою цену, – мрачно произнес Римо.
– Синанджу купить нельзя! Его можно только нанять на временную службу. Я не торгую положением Верховного мастера Синанджу!
– Мое место здесь, рядом с тобой.
– Два дня назад ты клялся мне, что ни за что на свете не станешь больше ассасином!
– За это время кое-что произошло, мне стало ясно, кто я на самом деле.
Тут Чиун в первый раз поднял на Римо глаза.
– Готов ли ты принести жертву?
– Все, что потребуешь, – клятвенно пообещал Римо.
– Перестань есть кукурузу! Поклянись, что твои губы больше никогда не коснутся этого мерзкого желтого зерна!
– Клянусь! – не без труда выдавил ученик.
Выражение лица и голос Чиуна заметно смягчились.
– Ладно, даю тебе испытательный срок. Докажи, что достоин стать моим преемником.
– Ты не пожалеешь, учитель.
– Ну, это мы еще посмотрим. Я объявил всему миру, что Дом Синанджу готов рассмотреть предложения от новых потенциальных клиентов.
– Знаю.
– Сказал Смиту, что не стану возобновлять контракт, – добавил Чиун.
– Значит, со Смитом покончено.
– Нет, не покончено. Ситуация изменилась, но не могу же я брать свои слова обратно! Мастеру Синанджу не пристало каждый день менять свои решения. Чего не скажешь о его подмастерье.
– Подмастерье? Что-то не припомню, чтобы ты когда-нибудь рассказывал о подмастерьях.
– Ты станешь первым подмастерьем в истории Дома Синанджу. У тебя белая кожа, к тому же нездоровая страсть к мерзкой кукурузе. Вполне естественно, что тебе нельзя доверить высокий пост без достаточно длительного испытательного срока.
– И сколько он продлится, этот самый срок?
– Лет десять, ну, может, пятнадцать.
– Я думал, ты хочешь отойти от дел и удалиться на покой.
– Да, со временем. Прежде тебе придется убедительно доказать, что ты достоин меня заменить. Для начала надо вступить в переговоры со Смитом. Пойди к нему и скажи, что Дом Синанджу можно убедить пересмотреть его нынешнюю позицию насчет дальнейшего сотрудничества с Америкой. Только не переусердствуй и ничего не обещай. Пусть твои речи будут несколько туманными, и помни, ничто не действует на собеседника так сильно, как внезапное молчание, сопровождаемое пристальным взглядом прищуренных глаз. Ну-ка, Римо, покажи, как ты умеешь это делать!
Ученик нахмурился и грозно сощурил глаза.
– Похоже, ты просто не способен сощуриться так, как надо. Я дам тебе зеркало, потренируйся хорошенько и только потом отправляйся к Смиту. Да постарайся так заговорить ему зубы, чтобы он согласился на любые уступки.
– Понятно, – кивнул Римо, вскакивая на ноги. Потом глубоко вздохнул и сказал: – Спасибо, что дал мне еще один шанс.
– Шанс – это шанс, а мне нужно дело!
Римо повернулся к двери, но тут Чиун вновь окликнул его:
– Ты кое-что забыл!
Подумав, ученик повернулся лицом к учителю и отвесил ему низкий поклон. Настоящий поклон в сорок пять градусов.
– Ну как? – спросил он, выпрямляясь.
– Великолепно, но я не это имел в виду.
Римо недоуменно пожал плечами.
– Разве не ты просил меня рассказать тебе предание о каменотесе?
– Ах да!
Римо уже хотел было снова сесть на татами, но Чиун махнул рукой.
– Слишком поздно! Если бы ты искренне хотел выслушать предание, то никогда бы не забыл об этом.
– Но я правда хочу послушать!
– Все, хватит. Потом когда-нибудь, если ты меня хорошенько попросишь.
– Понятно, учитель.
У самой двери Римо остановился и сказал:
– Еще раз спасибо. Ты никогда не пожалеешь, учитель!
Мастер Синанджу тихо буркнул себе под нос:
– Будем надеяться, ты тоже.
Глава 13
Президент Соединенных Штатов Америки ушам своим не поверил, когда начальник штаба доложил ему о результатах разговора с мексиканским президентом.
– Что?!
– Он отказывается говорить с вами по телефону.
– С каких это пор Президент Мексиканских Соединенных Штатов не хочет разговаривать с Президентом США?
Начальник штаба хотел было ответить: «С тех самых, как этот пост заняли вы», – но вовремя прикусил язык.
Президент США, казалось, не на шутку встревожился. Год назад республиканец, спикер нижней палаты, тоже отказывался говорить с ним по телефону. Но то был чисто политический конфликт, теперь же у наиболее уязвимой южной границы США возникла угрожающая национальной безопасности ситуация.
– Каково расположение наших войск?
– К Браунсвиллю движется восемьдесят шестая воздушно-десантная дивизия. Если мексиканское правительство решится на военные действия, то, пожалуй, начнет с Техаса. Ведь когда-то эти земли принадлежали Мексике.
– Если они вздумали отвоевать Техас обратно, то получат его только через мой труп!
Глядя на не успевшее еще запылиться пулевое отверстие в окне Овального кабинета, начальник штаба трижды постучал по столу.
– В чем дело?
– Стучу по дереву.
– А-а, – протянул Президент и тоже трижды постучал по столу.
– Кроме того, – продолжал начальник штаба, – вдоль всей границы с Мексикой, в наиболее уязвимых ее местах, будут размещены части двадцать четвертой пехотной и десятой горно-стрелковой дивизий, а также другие военные подразделения.
