Александр Тамоников - Брат за сестру
– Спасибо, Али, уважил, очень вкусно. Жена напекла?
– Почему жена? – удивился араб. – В лавке купил, в Аль-Харси. Это еще не самые вкусные питы, я знаю такие места, где пальчики оближешь. А жены у меня нет. – Он помрачнел и тоже сунул сигарету в рот. – Азиль умерла в 2012-м… С тех пор женой не обзавелся, не могу ее забыть…
– Прости, Али, я не знал…
– Ну конечно, – вздохнул сириец, – откуда тебе знать…
– Еще раз прости. Отчего она умерла… если не тайна?
– Оттого, что жила в Сирии, – криво ухмыльнулся капитан. – Мы жили в Дарайе, это пригород Дамаска, там тяжелые бои шли. Бомбоубежище накрыло прямым попаданием, в нем несколько десятков гражданских сидело, дети… С Азиль наша дочка двухлетняя была – Халима, так их обеих и накрыло, потом спасатели полдня завалы растаскивали… А американцы этих подонков называют умеренной оппозицией, оружие им переправляют…
Несколько минут молчали, докуривали.
– А вообще жизнь – неплохая штука, – снова заговорил Али, раздавливая в пепельнице окурок. А когда Олег удивленно на него покосился, уточнил: – Сам не видел, но кто-то говорил.
– Да, она забавная штука, – поддержал Олег. – Если со стороны наблюдать.
– За это мы когда-нибудь выпьем, майор, – хмыкнул сириец, доставая небольшой смартфон. Он нашел в его памяти нужную фотографию, сунул Олегу: – Посмотри внимательно, можешь увеличить. Это точно твоя сестра?
Олег с жадностью схватил телефон. Снимок был не очень четкий. Он изображал двух женщин на фоне бетонной стены, исписанной арабской вязью. Фигуры женщин были полностью закутаны в длинные одежды. Олег не разбирался в этих женских категориях – никаб, абайя, чадра, паранджа… На головах – черные платки с белыми ленточками на лбу (отнюдь не георгиевскими). Одна из женщин держала автомат в боевом положении. Другая поднимала над головой свой «калашников» с отсутствующим прикладом – десантный вариант. Девушки позировали, делали соответствующие суровые лица. 99 процентов, что первая девушка – это Ольга! Сведенные вместе густые брови (а ведь когда-то выщипывала), глаза недобрые, вызывающие, царапающие. У Ольги не было никогда таких глаз – даже в моменты ругани, каких-то жизненных шатаний. Она могла быть вспыльчивой, но быстро отходила, могла орать, потом вымаливать прощение. Она была обыкновенной российской женщиной, со своими достоинствами и недостатками. Ее любили мужчины, а мужчины никогда не стали бы бегать за бешеными фуриями (разве что мазохисты и любители быть униженными). Но лицо было Ольгино! Ему ли не знать, как выглядит его сестра?
– Не фальсификат? – пошутил Али.
– Вроде бы она…
– А если не она?
– Тогда обменяем в течение двух недель, – с натугой улыбнулся Олег, – или обратно сдадим.
– М-м…
– Не обращай, – отмахнулся Олег. – В России товар, который не устраивает, можно обменять в течение двух недель или сдать.
– Смотри-ка, хорошая страна, – оценил Али.
– Замечательная, – кивнул Олег. – А проживешь в ней лет сорок, так вообще никуда выезжать не хочется. Все равно сидим, Али, обрисуй обстановку. Есть план, как попасть в Аль-Фараджу и умыкнуть Ольгу? Я буду твоим должником по гроб жизни, – твердо посмотрел он в глаза капитану. – Могу заплатить – любую сумму, какую скажешь. Могу похлопотать за тебя перед начальством…
– Забудь, – смутился сириец, – будем считать, что я этого не слышал. И не гневи Аллаха, договорились? Я люблю Россию, это мой второй дом… – Он извлек из бардачка потрепанную карту, развернул ее, сделал ярче свет в салоне. Карта изображала северную часть страны, пестрила топонимами. На ней были отмечены дороги, реки, все имеющиеся населенные пункты, характер местности. – Смотри сюда, – ткнул Али пальцем с аккуратно срезанным ногтем, – мы находимся здесь. Зеленое пятнышко – эта самая благословенная роща. Аль-Фараджа вот здесь. – Палец сместился на юго-запад – километров на восемьдесят. Выше осталась Эль-Ракка – самопровозглашенная столица экстремистов. Фактически можно доехать за полтора часа, учитывая изгибы дорог, и лет шесть назад мы бы легко доехали. Но сейчас война, и добираться будем долго. Местность в основном пустынная, но есть рощи, пара рек, небольшие горы… Если слушать мировые новости, особенно ваши, российские, доблестная сирийская армия ведет решительное наступление, чтобы соединиться с восставшим в Ракке народом. Ну да, ведет… То влево, то вправо, то откатывается обратно. Отдельные подразделения вырываются вперед, их тут же отсекают, и мы ломаем головы, как к ним пробиться. Здесь проходит несколько маршрутов, по которым бандиты гонят в Турцию сырую нефть из нефтеносных районов. Из-за этого турецкая разведка MIT всячески содействует террористам в приграничном районе, следит за безопасностью проезда машин с нефтью. Турецкие военные в этом тоже участвуют. На северо-востоке, кстати, также орудуют турки. Там курды сражаются с боевиками, а турки традиционно предпочитают последних первым. Видимо, больше любят, когда взрывы у них в Стамбуле устраивает ДАИШ, а не Курдская рабочая партия, – усмехнулся Али. – Логики никакой, но таковы реалии. Поэтому турки снабжают «Исламское государство» оружием, взрывчаткой, надеясь, что часть этого арсенала оно все же направит против курдов. Везут почти открыто, на автомобилях, через пограничный переход Эт-Телль-Эль-Абьяд. Вместе с боевиками в Сирию переправляются турецкие военные, обратно в Турцию вывозят на лечение раненых боевиков. В обмен на эти блага террористы гонят туркам добытую ими нефть…
– И американцы, типа, не в курсе, – кивнул Олег.
– Типа, да, – согласился Али. – Эрдоган – лучший друг. И чего они нашли в этом Эрдогане? Подлый, мстительный, сидит на шее американцев и свои условия ставит… – Он снова водил пальцем по карте. – Это полный хаос, здесь все смешалось, особенно южнее – к Евфрату. Наступать трудно, линия фронта – как верблюжьи горбы. Оппозиция наносит подлые удары – те же террористы, но «умеренные». Как правильно сказал ваш президент – чем они умеренные? Нежно взрывают, что ли? Но за них американцы и вся их коалиция, которая непонятно чем занимается. С курдами в последнее время удается договариваться – они нас не трогают, мы их. Глупо собачиться, одно дело делаем. Туркоманы сегодня за нас, завтра им турки чего-нибудь наобещают – бегут к ним. Бедуины – отдельная грустная тема. Им не объяснишь, что тут война, у них свои исторически сложившиеся дела и племенные обычаи. А «плохие парни» – это не только головорезы «Исламского государства». На днях группировка «Джейш Аль-Ислам» отличилась. Затеяли химическую атаку под Алеппо, применили хлор – люди сотнями травились и умирали. Они же атаковали цементный завод под Дамаском, захватили две сотни рабочих, половину тут же казнили – головы рубили прилюдно. Выбивали информацию из рабочих – кто тут активист проправительственных сил и агитирует за Асада…
– Интересный способ получения информации – отрубить голову, – мрачно заметил Олег.
– Ну да, обратно-то не приклеешь, – согласился Али. – Вот здесь, – обвел он пальцем городок южнее Аль-Фараджи, – головорезы «Джебхат ан-Нусры» устроили резню. Отловили полторы сотни женщин, а многие были беременны, и почти всех расстреляли за отказ участвовать в «секс-джихаде»… Наша армия через день вошла в городок, так парни плакали, когда увидели эти трупы на центральной площади…
– Я не понимаю, – пробормотал Олег, – разве такое возможно в современном мире? Как вообще такое может происходить? Ведь эти люди – чьи-то сыновья, мужья, отцы. Как они могут такое творить? Откуда они берутся? При чем тут Аллах?
– Они не люди, – объяснил Али, – а если и были среди них люди, то им головы засрали, внушили, что только так можно сохранить и возвеличить мусульманский мир. Пару раз убьешь – потом уже безразлично, в кого стрелять, даже удовольствие получают. Других же удовольствий нет – алкоголь, наркотики, азартные игры под запретом… Ладно, опускаем эту лирику, – тряхнул он головой. – Напрямую мы не проедем. Наши подразделения стоят только в Шорте, до него примерно двадцать – двадцать пять километров. Там, кстати, с позавчерашнего дня находятся полковник Бахуз и люди его штабной разведки. Проводится оперативно-штабная работа, разведка местности перед наступлением. Городок укреплен, вокруг него равнинная местность – мы там можем обороняться долго, взять врасплох полковника никому не удастся. Как видишь, это выступ, – нарисовал пальцем дугу Али. – Здесь и здесь – территории, контролируемые экстремистами. И так до самой Аль-Фараджи. Возможно, есть потайные дорожки, но в той местности я не силен. У полковника есть знающие люди, проводники из местных – он мог бы подсказать. Как потом уходить из Аль-Фараджи – ума не приложу. Скорее всего, будет шум, а боевиков там – тьма. Дать подсказку могут только люди полковника. Они проложат маршрут и сумеют связать нас с российскими военными. Так что вариант пока один – ехать в Шорт.
