Евгений Сухов - Пираты офшорного моря
– В это же самое время?
– Да. И все как следует обсудим.
Тимофей расслабленно улыбнулся. На душе стало спокойно. Тревога улеглась.
– Только ты не опаздывай, завтра нас ожидают приятные хлопоты.
– Я к ним готова. Извини, но теперь мне нужно идти. У меня дела.
Тимофей наклонился к ней. Близость девушки пьянила. Никогда прежде он не ощущал подобного возбуждения.
– Я тебя провожу.
– Не стоит, мне нужно побыть одной. Мне надо о многом подумать.
– Я тебя понимаю.
– К тому же, – девушка весело улыбнулась, – скоро мы все равно будем вместе, так что я тебе могу еще и надоесть.
– Я от тебя никогда не устану.
– Мне бы хотелось услышать эти слова лет через пятьдесят.
– Договорились.
Земфира ушла. Тимофей ждал, что девушка обернется, но нет, так и прошла по аллее, высоко подняв красивую голову.
Глава 9
Покушение
Если все делать по уму, то на обналичивание денег уйдет не так уж много времени. За последний год Тимофей обрел немало серьезных связей, позволявших прочно закрепиться в деловом мире. Правда, ему придется заплатить со ста миллионов некоторый процент за оперативность. Но зато в этот же день можно будет перечислить деньги на счета куда-нибудь в район Гибралтара. В офшорных зонах нет привычки интересоваться происхождением денег. Так что на ближайшие десять лет они будут неплохо обеспечены. К оставшимся деньгам можно будет вернуться немного позже, нужно будет только перекинуть их с одного счета на другой.
Настроение заметно улучшилось, главное, что с ним будет Земфира. А остальное уже не столь важно.
Воропаев вошел в подъезд своего дома, поднялся по лестнице, остановился перед дверью и стал рыться в карманах в поисках ключей. Так бывало всегда: самое скверное, что ключ имел обыкновение отыскиваться в последнем кармане. Надо бы наконец привыкнуть класть его в определенное место.
– Тимофей Сергеевич! – услышал Воропаев за спиной чей-то негромкий оклик.
Тимофей от неожиданности вздрогнул. Нельзя сказать, что подобное обращение было для него в диковинку. Например, у них в институте был чудаковатый преподаватель, который каждого студента называл по имени и отчеству, и надо отдать должное его памяти, что запоминал он всех ко второму занятию. Бывало, что подобным образом к нему обращались в официальных учреждениях, но весьма непривычна такая деликатность у порога собственного дома. Для многих он по-прежнему оставался тем Тимкой, что переколотил футбольным мячом половину оконных стекол. Так что при подобном обращении внутри что-то невольно сжалось: хорошего ожидать не приходилось.
С верхней лестничной площадки прямо к нему навстречу спускался долговязый белобрысый мужчина. Внешность самая заурядная, да и одет он был весьма простовато: выцветшие джинсы и темная короткая куртка с двумя кармашками на груди. Обычно про таких людей говорят: человек из толпы. Но именно таким образом выглядит подавляющее большинство оперативников.
Расстояние между ними сокращалось. В какой-то момент Тимофей хотел броситься вниз по лестнице, чтобы навсегда оставить за плечами прошлое. Ему не составит труда отделаться от преследования: разряд по легкой атлетике кое-чего стоит. Но невольно возникал вопрос: где он может затаиться за пределами города? Такого места не находилось. В свою очередь милиция тотчас перекроет все выезды из города, он просто окажется в западне и его поимка – просто вопрос времени. Не станет же он скитаться по подвалам.
Нечто похожее чувствует зверь, зажатый в угол, лихорадочно выбирая решение: не то броситься на обидчика, не то ощетиниться когтями.
Губы незнакомца сложились в добродушную улыбку, которая, впрочем, не сулила ничего хорошего. Сунув руку в карман, он вытащил красное удостоверение и, развернув его перед глазами Тимофея, сказал:
– Старший оперуполномоченный майор Шевцов.
Тимофею очень хотелось верить, что лицо его в этот момент оставалось бесстрастным: ведь именно с Шевцовым он разговаривал по телефону.
– Вы чем-то напуганы?
– А как вы бы повели себя на моем месте, если бы к вам подкрались со спины?
– Тоже верно. Но все-таки с вами что-то не так.
– Разве я совершил какое-нибудь преступление? – получилось несколько агрессивно, но заниматься самокопанием не хотелось.
– Вовсе нет, мне бы просто хотелось с вами поговорить. Это ведь ваша квартира? – кивнул он на дверь.
– Да.
– Давайте пройдем, там нам никто не помешает.
Кивнув, Тимофей сунул ключ в замочную скважину и открыл дверь.
– Проходите, – произнес он.
Невольно отметил, что получилось как-то не совсем гостеприимно. Но вряд ли кто способен выказывать радость от визита милиции.
Прошли в узкий коридор, по одну сторону которого находилась вешалка, а по другую – огромный старомодный шкаф. Так что в комнату пришлось протискиваться по очереди – бочком.
Присели за квадратный стол, на котором стояла пепельница и ваза без цветов, казавшаяся неким излишеством в типичной холостяцкой квартире. На лице майора промелькнуло нечто похожее на улыбку, что, видно, должно было означать: а давно ли я сам жил именно таким образом?
Тимофей поймал себя на том, что начинает перебирать пальцами край скатерти: сейчас для него было главным, чтобы разговор не затянулся особенно долго. Его ожидала масса дел: и первое, что он должен сделать, так это договориться с банком, чтобы…
– Вы, наверное, догадались о цели моего визита?
– Не совсем.
– Хорошо, тогда я спрошу: вы знали Алексея Панкратова?
Мысли пошли вразброс, мешая сосредоточиться.
– Да, мы дружили.
– Что с ним случилось, знаете?
– Знаю.
– От кого?
– Мне позвонил наш общий знакомый и сообщил о его смерти. Собственно, какая теперь разница, кто сообщил, человека-то все равно нет!
– И все-таки я хотел бы услышать.
– От Александра Чистякова.
– Та-ак, понимаю. Насколько мне известно, вы втроем были очень близкими друзьями?
– Именно так, мы вместе учились в школе… С первого класса дружим.
– Когда вы виделись с Алексеем Панкратовым в последний раз?
– Два дня назад. Обсуждали кое-какие планы на ближайшие дни.
– Что за планы, могу узнать?
– Какая теперь разница? – пожал плечами Тимофей. – Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать. Хотели съездить на природу дня на два, может, на три. Отдохнуть как следует. Разумеется, поехать не вдвоем, а захватить с собой девчонок.
– Понимаю, дело хорошее… А чем занимался ваш друг, можете сказать?
В какой-то момент Тимофей потянул скрученный край скатерти на себя; пепельница слегка сдвинулась, ваза качнулась, но не упала.
– На эту тему мы с ним особенно не разговаривали; сами понимаете, у каждого свои дела, чего же я буду лезть к нему с какими-то расспросами.
– И все-таки вы же говорили о работе.
– Знаю, что он занимался бизнесом. Мне известно, что дела у него шли неплохо. Но что было на самом деле, я совершенно не в курсе.
– Могу вам сказать, что он занимался не вполне законным бизнесом. Он был директором с полсотни фирм-однодневок. И надо признать, что в своем деле он весьма преуспел: только за последние два месяца он перевел в офшорные зоны около ста миллионов рублей. Согласитесь со мной, сумма весьма приличная.
Майор умолк, как будто дожидался от Тимофея подтверждения собственных слов, но тот молчал, сосредоточенно рассматривая пепельницу.
Тимофей вдруг задался вопросом: почему здесь стоит пепельница? Странно, что прежде он не задавался подобным вопросом, да и внимания на нее не обращал. Несуразность ситуации заключалась в том, что сам он не курил и даже не переносил табачного дыма. Пепельницу следовало бы просто сунуть куда-нибудь в ящик комода или кому-то отдать, а то и просто выкинуть в мусорное ведро. Но она стояла в самом центре стола и просто занимала место.
Но выбросить ее как-то не хватало решимости. Когда-то эту пепельницу ему преподнесла в подарок ко дню рождения его вузовская подруга, к которой он был очень привязан, и теперь ее презент стоял в центре стола в качестве некоторого укора за их скоротечный роман и за неожиданный разрыв. Сглотнув набежавший ком, Тимофей дал себе слово после завершения этого разговора выбросить пепельницу: пора же, в конце концов, жить по-другому! Благо, если бы вещица представляла собой какой-нибудь шедевр прикладного искусства, а то обыкновенная граненая стекляшка.
Майор терпеливо молчал, ожидая ответа.
– Ничего не могу добавить, – наконец нашелся Тимофей.
– А я вот могу вам сказать… Его убили сразу после того, как он произвел очень крупный транш. Причем стрелял настоящий профессионал, и патрон был с уменьшенной скоростью пули. Свинец пробил голову, выходное отверстие величиной в кулак, а то и побольше. Так что у него не было никаких шансов на спасение.
– Я не был посвящен в его дела, – глухо проговорил Тимофей.
