Дмитрий Черкасов - Свой среди своих
— Возможно, это пришлые, из другой области. Приезжают на пару дней, замесят одного-двух «черных» и сваливают. А мы тут роемся.
— И что ты предлагаешь?
— На вокзале пост поставить. Что на приезд, что на отъезд… И электрички хорошо бы прошерстить. Даже если они поодиночке в город приезжают, мы их срисуем.
Генерал-майор побарабанил пальцами по столу и поглядел на начальника линейного отдела милиции.
— Сделаем. — Худой подполковник открыл ежедневник в кожаном переплете. — Чего ж не сделать? Только у меня людей маловато…
— С людьми решим, — ободрил Григорьев начальника линейного отдела. — От каждого отделения можно человек по пять выделить. Или по десять.
Возражать никто не стал, хотя людей хронически не хватало в каждом РУВД.
Но все понимали, что поимка современных штурмовиков, терроризирующих «уважаемых кацо», является приоритетным делом как для районного руководства, так и для городского. И сил никто не пожалеет, дабы оправдать ежемесячно передаваемые через доверенных лиц конверты с пачками зеленых бумажек.
— Составьте план мероприятий, — бросил генерал-майор через плечо своему помощнику, сидевшему за отдельным столиком у окна. — Полное перекрытие вокзала. Каждого прибывающего поезда. Вне зависимости, откуда тот приходит. Хоть из Владивостока, хоть из Киева…
Помощник зашуршал бумагами.
— Так. — Григорьев нашел глазами заместителя начальника ОБНОНа. — Ты свою агентуру подключить можешь?
— Не понял, — удивился майор, чей стукаческий контингент состоял из людей, большую часть суток пребывавших под сильным кайфом.
— Ну, чтоб тоже последили.
«Они тебе наследят…» — подумал майор, однако возражать генералу не стал.
— Подключим.
— Вот и хорошо. — Заместитель начальника УВД вытер вспотевшие ладони о брюки. — План практически готов. Надо было только голову приложить…
— Вы так быстро всё по полочкам разложили, — льстиво заявил Рудаков.
— Потому у меня погоны без просветов, а у тебя пока с ними, — буркнул Григорьев и перешел к следующему пункту. — Кривошеий, что у тебя по задержанным «гоп-стопникам»[69]?
Не ожидавший вопроса начальник шестого отдела УВД начал мямлить нечто совершенно невнятное про «несознанку» арестованных, чем вызвал очередной приступ недовольства генерал-майора, и собравшимся в который раз пришлось выслушать пятиминутную тираду заместителя начальника УВД о том, что подчиненные совсем распустились.
***Мальков понюхал бутерброд с красной икрой и отложил его обратно на блюдо.
— Ты чего? — удивился Оленев, умявший уже две штуки и приканчивающий третий.
— По-моему, продукт не совсем свежий.
Икру Егор любил, но запах показался ему подозрительным, и он решил не рисковать.
— Зажрался, — резюмировал майор. — Надо на тебя ССБ натравить, пусть проверят, почему от икры отказываешься… И откуда «мазда».
— Натравливай, — спокойно согласился Мальков, действительно приезжавший в Управление на белом хэтчбэке «mazda 323F», приобретение которого один из его знакомых поэтично сравнил с женитьбой на неброской женщине с золотым характером.
Трехлетняя японская пятидверка никак не выделялась из потока автомобилей и внешне выглядела более чем скромно. Зато в смысле надежности превосходила хваленые «мерседесы», «BMW» или «хонды». Поездки на плановое техническое обслуживание сводились к тому, что механики меняли масло в двигателе и свечи. В остальном машина работала как швейцарский хронометр, заводясь хоть при минус тридцати и не закипая после долгого стояния в «пробках» на солнцепеке.
А четыре подушки безопасности, мощная подвеска и строгое соблюдение правил дорожного движения позволяли Егору Малькову с уверенностью смотреть в завтрашний день.
«Мазду» он купил на доходы от творческой деятельности, коей не возбраняется заниматься в системе ФСБ. Мальков прекрасно владел английским, вполне сносно — немецким и испанским, и питерские бюро переводов с удовольствием с ним сотрудничали, позволяя вежливому молодому человеку, подвизавшемуся, как считали заказчики, на должности инженера в каком-то заштатном НИИ, зарабатывать до ста — ста пятидесяти долларов в неделю.
Налоги у Егора были уплачены по месту службы[70], так что проверки Службы собственной безопасности он не опасался.
— А может, оно и к лучшему, — с набитым ртом сказал Оленев.
— Ты о чем?
— О твоем пустом желудке. По крайней мере, когда тебя будут дубасить спецназеры, ты будешь гарантирован от заворота кишок…
— А тебя они, видимо, дубасить не будут, — ехидно заявил Мальков.
— Это видел? — Майор с гордостью указал на маленький золотистый значок в форме щита с надписями «Град» и «Спецназ», прикрепленный к лацкану его повседневного пиджака. — Я свой, меня сильно бить нельзя.
— Ага, будут они нас сортировать, как же. — Референт ИАС намазал масло на кусок лаваша. — Вот Алёнку не тронут, это понятно. А нас с тобой одинаково заплющат…
Оленев был вынужден мысленно согласиться с правотой Егора и погрустнел.
Во время проведения прошлогоднего зимнего «Набата», где майор также играл роль «злобного террориста», ему досталось изрядно. И всё потому, что воодушевленный беседой с психологом, Оленев постарался максимально усложнить жизнь штурмовикам и объявил, что разместил на своем теле три кило взрывчатки.
Психолог посчитал, что такая вводная оживит захват самолета.
Ястребов, руководивший теми учениями, и Ярошевич поддержали психолога.
Для Оленева же это вылилось в то, что «свои» спецназовцы в две секунды сорвали с него всю одежду и потащили майора, оставшегося в одних развевающихся на холодном ветру ярко-красных «крыльях Родины»[71], через все взлетное поле к автобусу, в результате чего Игорь здорово простудился и неделю бюллетенил.
Глава 8
Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка…
По утвержденному плану учений и на сей раз оперативный штаб возглавил генерал-лейтенант Ястребов, заменяя «убывшего в командировку» начальника Управления.
— Итак… — Владимир Сергеевич подождал, пока все члены штаба расселись по своим местам. — Кто первый докладывает?
— Разрешите мне, — отозвался начальник службы безопасности аэропорта.
— Давайте.
— По предварительным данным, террористов четверо или пятеро. Очень вероятно, что в группе есть одна женщина. — Бывший полковник-пограничник прекрасно знал, сколько сотрудников ФСБ изображают преступников, но докладывал только то, что могло быть достоверно известно в реальной ситуации, когда информация о захвате собирается по крупинкам. — Заложников около пятидесяти…
— Почему нет точного числа? — поинтересовался Ястребов.
— Террористы вытащили оружие раньше времени. — План «Набата» в этот раз моделировал ситуацию захвата воздушного судна в момент погрузки пассажиров. — Возникла паника, часть пассажиров разбежались. Точно остались те, кто прошел во второй салон и частично люди из первого. Поэтому количество приблизительное.
— Ясно. — Генерал-лейтенант посмотрел на Ярошевича: — Сколько у нас времени до конца срока ультиматума?
— Три часа. — Начальник РССН поерзал на неудобном стуле, явно не приспособленном для человека его габаритов. — Запрошенная сумма велика, террористы понимают, что собрать ее мгновенно нереально. К тому же они осложнили сбор денег требованиями мелких купюр. На этом мы сможем выиграть еще часа два.
— Нам это только в плюс, — кивнул генерал-майор Сидоров.
— Что скажут психологи? — Ястребов вывел пузатого переговорщика из состояния глубокой задумчивости, в котором тот пребывал уже добрых пятнадцать минут.
— Надо им подбросить нечто, что ослабит напряженное ожидание. Согласен с Вячеславом Георгиевичем: этим фактором могут быть деньги. Еще полмиллиона — миллион, — предложил психолог. — Лучше в два приема. Пусть видят, что работа движется. Взамен попробуем освободить хотя бы часть женщин.
Среди заложников-курсантов девушек не наблюдалось, но половина из них по умолчанию считались существами женского пола, дабы приблизить ситуацию к боевой.
— Управляющий Сбербанка больше денег не даст, — проворчал Сидоров. — Тем более, что у него только сотни остались.
— Полмиллиона двадцатками дадут в Промстройбанке. — Ярошевич опять поерзал на стуле. — Договоренность есть.
Ястребов перешел к главному, ради чего и затевались учения:
— Когда будут готовы ваши группы?
— Ребята в готовности номер один. — Начальник РССН выпрямил спину. — По получении приказа займем позицию в течение пяти — семи минут.
Первый заместитель начальника УФСБ встал со своего места и подошел к панорамному окну, из которого открывался прекрасный вид на всё поле аэродрома.
Соблазн немедленно отдать приказ о штурме и за полчаса с блеском завершить «Набат» был велик, но Ястребов даже не остановился на этой мысли.
