Лев Пучков - Операция «Моджахед»
Хорошо, лето сейчас, в степи кое-где встречаются люди. Зимой мы бы тут точно пропали. Люди и в самом деле были по-русски неважно говорящие, но направления показывали. Судя по всему, вид оружия и официальная физиономия Петрушина внушали уважение. Фамилию не знаем, номер не знаем, но если поедете налево, потом направо и вон через ту рощицу, то за позаследующей балкой будет какая-то «точка». Там спросите. Только из машин не выходите сразу, там собаки.
Насчет собак мы шибко не переживали, но ехали, действительно с опаской. Глухомань тут, все скуплено разными интересными товарищами... мало ли на кого напороться можно? Тут местный участковый раз в десять лет проезжает под прикрытием бронетехники, а перепись делали последний раз еще при главном пахане кавказской мафии — товарище Джугашвили.
А природа была вокруг — застрелись! Легкий ветерок колышет необъятное зеленое море, воздух напоен дивными ароматами, хоть глуши мотор, выходи и валяйся, как тог отбившийся от табуна жеребец... И главное — езжай где хочешь, вдоль и поперек, никаких тебе мин и растяжек! Лепота, короче...
В процессе поисков отсеяли троих из списка: двоих февральских, одного январского. Уже ближе к сумеркам добрались до январской «точки» под номером семнадцать.
«Точка» располагалась в неглубокой обширной балке — за двести метров не разглядишь — и была обнесена по периметру двухметровым кирпичным забором. Вот новость! На предыдущих «точках» заборов не было вообще. Разве что кошары метровой сеткой обнесены, чтобы ягнята не блукали.
— Ага! — Иванов возбужденно потер руки. — Приготовились. Боюсь ошибиться, но что-то мне подсказывает...
Подъехали поближе, вышли, рассредоточились с небольшим интервалом, оружие изготовили к бою. По личности имеем данные, если действительно он, фрукт еще тот. Троих оружных хлопцев одним кинжалом завалил. А хлопцы ведь были совсем не ботаники.
За забором басовито брехали собачки, судя по тембру, как минимум, откормленные «кавказцы», не менее двух единиц. Машины мы оставили метрах в пятнадцати, все встали полукругом, отчасти прикрываясь капотами, а Иванов подошел к калитке в металлических двухстворчатых воротах, выкрашенных в зелень, и негромко постучал.
Тут же, как по команде, калитка чуть приоткрылась, и из щели показалась двустволка. Над забором с трехсекундным опозданием возникла еще одна, и тоже направленная в нашу сторону. Однако до чего же тут неприветливые товарищи!
— Русские военные, — Иванов показал руки, зачем-то покрутился на месте. — Никаких операций, обысков, «зачисток» — просто поговорить надо.
Калитка приоткрылась чуть шире, в дополнение к двустволке возникло лицо.
— Он, — буркнул стоявший рядом со мной Вася. — Только в бороде.
Точно, это был Рашид Музаев, собственной персоной. Вот ты какой, северный олень! Не зря прокатились...
* * *То, что мы, не озабоченные его поисками соплеменники, а всего лишь русские военные, Рашида немного успокоило, но к немедленному дружелюбию не подвигло. Какое дружелюбие, товарищи? Этот могучий красавец воевал с нами и в первую, и во вторую, наверняка немало нашего брата положил.
В общем, двустволку он чуть опустил, но смотрел настороженно и оценивающе. А вторая двустволка на заборе так и осталась в статичном положении. Хорошие воины, настоящие нохчи. Братцу младшему едва тринадцать минуло, а вот поди ж ты, прикрывает старшего по всем правилам военного искусства. И плевать ему, что нас больше и вооружены мы не в пример лучше...
— Насчет забора — это ты зря, — буркнул Глебыч, приближаясь к калитке вслед за Ивановым.
— Не понял? — Рашид нахмурился. — При чем тут забор?
— На других «точках» нет, — пояснил Глебыч. — А у тебя есть. Приметно.
— Да, сразу в глаза бросается, — поддержал Иванов. — Ты бы еще плакат написал: «Рашид Музаев. Кровникам строиться в очередь».
Рашид заметно вздрогнул, в глазах что-то такое полыхнуло... А может, показалось, и то был всего лишь отблеск багряного заката. Но факт, во взгляде абрека за считаные секунды пронесся целый шквал чувств. Костя у нас мастер читать взгляды, он бы вам тут с три короба наплел, чего там ему удалось в этом взгляде рассмотреть.
А я скажу проще: Рашид мгновенно обшарил нас взглядом с ног до головы, и его попросившаяся было на волю боевая ярость тут же сменилась отчаянием. Семь бойцов, стоят с хорошим разбросом, тактически грамотно, у всех стволы настороже, в разгрузках гранаты топорщатся... Две двустволки против таких — просто несолидно. Прыгнуть назад и захлопнуть калитку — кинет каждый по гранате во двор, и прощай, семья...
— Нас не интересуют твои дела с администрацией, — верно отреагировал на эмоции хозяина Иванов. — Нам абсолютно поровну, что ты живешь здесь под другой фамилией. Вообще, лично к тебе у нас нет никаких претензий.
— Зачем тогда приехали? — угрюмо поинтересовался Рашид.
— Есть разговор насчет сестры, — сообщил Иванов.
— Не знаю, — с готовностью замотал головой Рашид. — Она... гхм-кхм... отдельно с мужем живет, давно не видел...
Есть целая категория нохчей, которые совершенно не приспособлены врать, — не те, что в городе воспитывались, а именно коренные горские селяне. Их, селян, в свое время учили: мужчина должен идти по жизни с гордо поднятой головой и всегда говорить правду. Хочешь что-то в тайне сохранить — например, что угнал у соседа отару или зарезал кого-то неправильно, просто не говори про это никому, и все тут. А врать негоже. То есть они, конечно, врут, жизнь заставляет... но это сразу заметно. Тут же краснеют или запинаются, а то и просто глаза опускают, не хотят встречаться со взглядом обманутого человека.
Рашид запнулся, покраснел и опустил взгляд. Попался, голубчик. Даже и без эмоций, просто по логике. Тебе кто, вообще, сказал, какой именно сестрой интересуются? У тебя ведь их две! И чего ты так сразу отвечать бросился, почему не встал на дыбы — типа, какое дело вам до моей сестры?
— Может, во двор пустишь, сядем, поговорим с глазу на глаз? — предложил Иванов. — В твоих интересах, между прочим. Мы ж не разбойники какие, не ломимся силой, бумажками перед носом не машем, по-человечьи хотим...
— Не знаю, — Рашид так и не поднял взгляд на Иванова, смотрел куда-то в сторону. — Ничего не знаю, понятия не имею...
— Сестру любишь? — неожиданно кинул вопрос со средней дистанции Костя.
— Тебе какая разница? — Рашид повернул голову в сторону психолога, полоснул враждебным взглядом и запоздало проявил мужской норов: — Это моя сестра, тебя вообще не касается! Зачем приехали? Я вас не звал, уезжайте!
— Ну, как знаешь, — покладисто кивнул Иванов, разворачиваясь и направляясь к машинам. — Если тебе плевать, пусть она умрет. По коням, хлопцы, нам тут делать нечего...
— Э, э! — Рашид весь вылез за калитку и даже сделал два шага вслед за Ивановым. — Ты зачем так сказал? На что намеки бросаешь?!
Иванов остановился и оценивающе посмотрел на Рашида, как будто решая, стоит с ним разговаривать или нет. Затем жестко выдал:
— Твоя сестра в любой момент может умереть. Если тебе небезразлична ее судьба, нам стоит пообщаться. Наедине. Без лишних ушей.
— Заходи, — Рашид широко распахнул калитку. — Давай, заходите, чего встали?
Вот так быстро меняется настроение у абрека Рашида. Только что прочь гнал, теперь в гости зовет. А ничего необычного, просто Иванов сказал волшебное слово.
Зашли. Дом небольшой, чисто выбелен. Во дворе летняя кухня, рядом сарай, под навесом дизель, чуть дальше виднеется приземистая кошара. Все просто, но добротно.
Вся семья находилась во дворе, смотрели настороженно и враждебно. Рашид загнал собак в сарай, с козел для распилки досок спрыгнул румяный мальчуган с двустволкой и направился вслед за нами. Типа, конвой.
Лиза ласково потрепала мальчугана по голове, заметив:
— Мужчина! Ружье больше тебя ростом...
Семейные Рашида от этого мимолетного жеста как будто чуть отмякли. Русские — это, конечно, нехорошо. Тем более на ночь глядя. Но с ними женщина. Настроена миролюбиво. Это уже лучше. Значит, можно рассчитывать на более лояльное отношение, чем если бы заявились только одни мужики.
— С глазу на глаз, — напомнил Иванов. — Это наши с тобой секреты, домашним не обязательно знать.
— В дом никто не заходит, — сказал Рашид по-чеченски младшему брату. — У меня дела.
Мальчишка степенно кивнул, сел на крыльце, поставив ружье меж колен. Пост принял. Да, детишки у них мужают не в пример быстрее наших.
— Проходите, гости дорогие, — Рашид криво усмехнулся. — Мой дом — ваш дом...
Прошли. Иванов, Петрушин, Костя и я. Иванов — основной, Петрушин — силовое обеспечение, Костя — главный инквизитор, и я — техническое сопровождение. У меня сумка с камерой, двумя разнокалиберными кассетами и ноутбуком, на диске которого на всякий случай все безобразие скомпоновано в авишный файл. На крыльце, как положено, сняли обувь. Глебыч, Лиза и Вася остались во дворе, присмотреть за родней.
