Владимир Колычев - Неуправляемый таран
– Мне братья не разрешат с тобой дружить, – сказала она.
Это звучало как оправдание, но и насчет братьев Римма не шутила.
– А я к тебе в Ростов приеду. Там дружить будем. Там же тебе не мешают дружить? – открыв глаза, усмехнулся Игнат.
Ростов – город лихой, там с приезжих студенток быстро покровы срывают. В Приморске Римму, может, и держат в узде, а в Ростове следить за ней некому. И она, скорее всего, этим пользуется – с воскресенья по пятницу.
– Мешают. Там я сама себе мешаю, – совершенно серьезно посмотрела на парня Римма. – И ни с кем не дружу.
– И со мной не будешь?
– И с тобой не буду, – уверенно сказала она, с интересом, но без кокетства глядя на Игната.
– Жаль.
– Как будто я не знаю, что тебе сейчас нужно, – усмехнулась она.
– И я знаю, – кивнул он. – Покурить мне нужно.
– Здесь нельзя…
Под соседним сиденьем, стоящим над колесом, что-то грохнуло, поднялась пыль. Автобус вильнул в сторону и остановился.
– Я не волшебник, я только учусь, – сказал Игнат, поднимаясь.
Он вышел из автобуса, обошел его слева, встал на обочине дороги, достал пачку «Мальборо».
И в зоне он курил «Мальборо», но с оборванным фильтром. Пацаны целыми пакетами ему это добро слали. А сейчас у него сигарета с фильтром. Он пачку по дороге домой купил. На последние деньги. Инфляция в стране, и все, что Игнат заработал на производстве в зоне, превратилось в пыль. Только на билеты да на пачку сигарет и хватило. Но это его не печалило. Скорее забавляло.
– А меня не угостишь? – смущенно спросила Римма.
Она неуверенно подошла к нему, скупо улыбнулась.
– Не угостит тебя вон та дамочка с розовой сумочкой. А я угощу… Если братья разрешат, – Игнат щелкнул по пачке, наполовину выбив из нее сигарету.
– Они разрешают, пока не видят.
Игнат щелкнул зажигалкой. Осень на дворе, но погода отличная. Да не может быть по-другому, ведь они на юге России. А Игнат в Мордовии срок мотал, там уже холодно… Обидно, такая же зона общего режима находилась в каких-то десяти километрах от Приморска, а его в тмутаракань засунули…
– Ой! – Римма испуганно выбросила сигарету, глядя на подъезжающую к ним белую «Волгу».
Машина остановилась, из нее вышел крепкого сложения чернявый парень. Черная шелковая рубаха под коричневой кожаной курткой, джинсы-трубы темно-синего цвета, тупоносые боты, которыми при ударе ногой можно и убить. Лет двадцать семь – двадцать восемь ему, суровые черты, темное обветренное лицо.
Второй парень был помоложе. И поглупей. Этот вышел из машины, рисуясь накачанными мышцами. Погода хоть и хорошая, но без куртки сейчас не ходят, а этот в майке-борцовке. Золотая цепь на мощной шее. Морда кирпичом. Кулаки кувалдами.
– Римма, я не понял! – протянул парень в кожаной куртке, возмущенно глядя на девушку.
Он стремительно шел к ней, протягивая к ней крупную мозолистую лапу. То ли за волосы собирался ее схватить, то ли за руку.
– Это и есть твой брат? – спросил Игнат.
Чернявый резко остановился, глянув на него. Лицо зло и презрительно скривилось.
– Это кто такой? – возмущенно спросил он.
Игнат пошевелил пальцами вытянутой книзу руки. Ему нужно всего две секунды, чтобы вооружиться ножом. И если вдруг этот здоровяк полезет на него, он с одного удара вскроет ему кадык. На кулаках он драться не станет, ни к чему портить себе здоровье. А то, что за убийство посадят, плевать. И в тюрьме есть жизнь…
Он всерьез думал о том, как всадит нож в этого амбала. Всадит спокойно, без содрогания. И взгляд его был спокойным. Таким же спокойным, как гранитная глыба на ураганном ветру. Ничем эту глыбу с места не сдвинешь…
– Леша, это Игнат. Не трогай его!
Игнат не сводил глаз с парня. Римма всерьез беспокоилась за него; видимо, она знала буйный нрав своего брата. Знала, что Леша мог растоптать любого, в ком заподозрит ее дружка. И мог, и топтал…
– Ты кто такой? – На этот раз он обратился к самому Игнату.
Но тот в ответ выпустил ему струю дыма в лицо.
– Ты что творишь? – взревел Леша.
Но Игнат даже глазом не моргнул.
– Леша, не надо! Игнат только что освободился… – Римма схватила своего брата за руку, потянула его к машине.
И Леша пошел за ней. Вроде как упирается, но идет. Картина Репина «Держите меня семеро!».
Игнат не кривил губы, но взгляд его выражал презрение.
Леша открыл дверь, усадил Римму в машину, сам собрался сесть за руль.
– Эй! – Игнат щелкнул пальцами, обращаясь к нему.
Леша злобно клацнул зубами, рванул к нему, но резко затормозил метрах в двух от незнакомца. Он смотрел на Игната, как на змею, которая могла смертельно его ужалить. Змею можно схватить под горло, размозжить камнем голову. Это возможно, но опасно. Вдруг что-то пойдет не так…
– Что такое?
– Вещи там, в автобусе…
– Вещи?! А-а, вещи!
Леша направился к автобусу, вышел оттуда с сумкой сестры, повернул к своей машине. Но прежде чем сесть за руль, злобно глянул на Игната:
– Мы еще встретимся!
Игнат с невозмутимым видом кивнул. Всегда пожалуйста. Если он и боялся кого-то в своей жизни, то лишь самого себя. А с этим полудурком он готов был встретиться, где и когда угодно. Только пусть Леша пеняет сам на себя…
Глава 14
Музыка нас связала,
Тайною нашей стала.
Всем уговорам твержу я в ответ,
Нас не разлучат, нет…
Неплохо поет девочка, и в такт песне грациозно покачивает бедрами. И на мордашку ничего, и фигурка очень даже. Только до Лии ей далеко, как искусственному спутнику до Луны. Во всех отношениях далеко.
А песня все та же. Про музыку песня, про то, что не разлучат. Лия тоже так пела. И где она?.. Вроде бы в Москву уехала, за песнями, но ни слуху о ней, ни духу. Даже родители про нее ничего не знают. А если знают, то молчат.
– Хочешь? – спросил Кеша, кивком показав на певичку.
– А можно?
– Ну, если хорошо попросишь, – ухмыльнулся Дашок.
Игнат покачал головой, вытаскивая из пачки сигарету. Возможно, в Москве есть примерно такой же ресторан, как «Приморье». Возможно, поет сейчас там Лия. А держит ресторан братва. И сидят в банкетном зале вожаки этой бандитской бригады, а Лия микрофон перед ними губами ласкает. «Хочешь?» – показывая на нее, спрашивает один. А другой и не прочь. Лия же не откажет. Если ее хорошо попросить…
А «Приморье» держал Дашок. Теперь он здесь хозяин. И если он скажет певичке Соне, она пойдет с Игнатом.
– Значит, сработал наш план, – сказал Игнат, выдохнув в потолок густую струю дыма.
– А то! – Кеша горделиво выпрямил спину, вскинул голову и вытянул правую ногу. – Юрш от Лийки уходил, Герасим его из обреза. Юрш думал, Дед Мороз к нему идет, а Герасим ему две маслины в пузо. Здравствуй, жопа, Новый год!..
– Герасим?
Игнат знал обо всем, что произошло в городе за два последних года, но в общих чертах. Не мог же Кеша напрямую сообщить ему, что Юршина убили с его подачи, а стрелял Герасим.
– Ну, помнишь, он обделался на Отселках? Надо же исправляться…
– Сам напросился, – кивнул Хомич.
Повзрослел Вадик за два года, даже заматерел. И Кеша уже не тот, что раньше, хотя такой же резкий, разухабистый. Жестокий и злой. Но так Игнат и втянул его в этот мир, где воют по-волчьи.
Хотел бы Игнат и на Герасима посмотреть, но нет его, дела у него в Краснодаре, завтра должен подъехать.
– Значит, не скучали вы тут без меня, – в раздумье проговорил Игнат.
– И дела делали, – кивнул Кеша.
– Да я в курсе…
– Город наш. Как мы того и хотели. И все здесь работают на меня!
Игнат нахмурился. На Кешу здесь все работали, на него. Не на всех, кто с ним, а на него. Ну да, он же поднял спавшую после Игната волну, обрушив ее на Юрша и на всех, кто против…
– Ну, не все, – покачал головой Вадик. – Гарбузы шалят.
– Валить их всех надо! – сжимая кулаки, злобно сощурился Дашок.
– Они на стреме, и стволы у них. Гоня, Макарыч и Савчук за ними…
– Кто такие Гарбузы? – спросил Игнат.
– Да есть тут одни… – скривился Дашок. – Типа, мы на море ставим, там рыбу берем. Типа, если на лиманах не стоим, то к нам никакого отношения не имеют. А какая разница, лиманы или море? Наш район – все здесь дашковским платят. С нами работают…
И братва под ним не какая-то там, а дашковская. Кеша явно давал понять, кто в доме хозяин.
– А они не хотят?
– Сначала платили. А как в силу вошли, так нате вам, выкусите! – Кеша озлобленно скрутил комбинацию из трех пальцев.
– Сила за ними реальная. – Хомич невесело посмотрел на Игната. – У Гони с десяток стволов, у Макарыча с Савчуком на двоих столько же… И Гарбузы полтора десятка выставить могут…
– Стволы – это серьезно.
– Да ладно тебе, Вадик, тоску нагонять! – Кеша раздраженно махнул рукой. – Какие там стволы! Там пока гром не грянет, мужик за обрез не схватится… Самое большее, отстреливаться будут… Рыбаки там, они больше двух не собираются. И на стрелку они не выйдут. А если надо, мы своих мужиков выставим, там с полсотни стволов наберется. Если соберем… Мы не соберем, и Гарбузы не соберут… А нам и не надо собираться. У нас чисто своя бригада…
