Корея. 1950 (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
«Опыты» японцев никогда не были безобидны; в лучшем случае после них оставались калеки с незаживающими ранами, в худшем — братские могилы с чумными и оспенными… Подумать только, «самураи» подвергли бактериологическим атакам одиннадцать (!) уездных городов Китая, отравляли реки и озера!
И ведь мы видели все это своими глазами. Наш отряд лично захватил целый состав с грязными снарядами! И сомнений, что японцы пустили бы его в ход, не было никаких…
Борт ощутимо тряхнуло. Зенитки! Мгновенно пролетела шальная мысль — и тут же отпустила. Я откинул голову назад и выдохнул. Теперь это небо спокойно. Но рефлексы никуда не денутся. И это даже хорошо — именно рефлексы не раз спасали мою жизнь.
Большим успехом стал захват уроженца префектуры Исикава, поручика «ветеринарной службы» Дзенсаку Хирадзакура. Ага, такой же ветеринар, как я машинист! А в руках контрразведчиков пленный запел соловьем, рассказав много интересного… Как, например, в тридцатые годы он участвовал в диверсиях на советской границе. Цель «изысканий» — наиболее эффективный способ бактериологического нападения на СССР. В частности, производилось отравление водоёмов в районе Трёхречья, заселенного русскими переселенцами из Забайкалья… Особенно успехов-то случилось, но поручик не расстроился: в конце концов, у него была еще и научная работа. Научная работа, от которой кровь даже бывалых фронтовиков застыла бы в жилах…
Ничего! Совсем скоро следователи соберут и обработают всю информацию. И заслуженная кара настигнет зверей в человеческом обличье… Так вот, на одном из допросов поручик обмолвился об очень влиятельном «пауке» — соткавшем, и долгое время контролирующим шпионскую сеть в Маньчжурии, советском Дальнем Востоке и Корее.
Минодзума Дзюндзи. Резидент…
Имя японского разведчика было хорошо известно чекистам еще с далекого 1922-го. Впрочем, как позже выяснилось, этот японский тигр начал свою работу на русской земле аж в 1912 году! А по некоторым данным, и того раньше. Флотский офицер, да. По стопам Канариса…
Подумать только. Опыт длиной больше, чем моя жизнь! Битый волчара… Придется попотеть.
Согласно полученной на допросах информации и данным контрразведки, капитан 1-го ранга Минодзума Дзюндзи оставался во Владивостоке вплоть до 25 апреля 1926 года, занимаясь там разведывательной деятельностью и «соткав» целую сеть агентов.
Прежде всего, резидент собирал всю возможную информацию о Тихоокеанском флоте Советского Союза. Но не меньший интерес для разведчика представляли дислокация и передвижения частей Красной Армии на Дальнем Востоке… Помимо этого, Минодзума стремился проникнуть и в политико-экономические тайны Советского государства — от процессов «советизации» населения Приморья до деталей функционирования плановой экономики. Особое внимание резидент уделял изучению государственного устройства СССР. Его интересовало, какова была роль коммунистической партии и ее влияние на общество. Надолго ли советы обоснуются на территории бывшей империи? Эти задачи были поставлены в связи с обсуждением в японском правительстве вопроса о признании или непризнании Советского Союза в качестве полноправного государства на международной арене.
Оказалось, что Советы всерьез и надолго.
Быстро освоившись во Владивостоке, Минодзума «соткал» обширную агентурную сеть, в нее входили граждане самых разных национальностей и социальных слоев. Корейцы и китайцы, сочувствующие белым, сами «бывшие»… Так, председатель корейского «Чосен-банка» предоставлял ценные сведения об экономическом положении советского Дальнего Востока. Редактор местной англоязычной газеты регулярно снабжал разведчика данными о политической обстановке, руководителях советских и партийных органов — а также о настроениях среди жителей Владивостока и Приморья. Через связи в полиграфической отрасли Минодзума сумел раздобыть секретную гидрографическую литературу… Все-таки он был флотским офицером!
Впрочем, столь кипучая деятельность не могла остаться незамеченной. Органы свой хлеб также не зря едят! ОГПУ внимательно следили за «активным изучением русского языка» Минодзумой. И в двадцать пятом году резидент, наряду с иными японскими подданными (в том числе вице-консулом Гунди), был арестован по обвинению в шпионаже.
Но началась дипломатическая игра. И проведя около четырех месяцев под стражей (в год е признания Советского Союза Японией!), Минодзума был освобожден и выслан из страны. Стоило бы, конечно, расстрелять…
Не теряя связь с агентурой в Союзе, уже в тридцать пятом году Минодзума стал начальником военно-морской миссии в оккупированной Корее, в крупном порту Сейсин. И «паук» начал ткать еще одну сеть… Его разведывательные шхуны, замаскированные под корейские рыбацкие суда, регулярно появлялись вблизи важных объектов советского Приморья, ведя разведку побережья. Кроме этого, в непосредственной близости от квартиры Минодзумы был установлен радиопередатчик, на котором работали русские эмигранты. Они осуществляли подслушивание и перехват передач Владивостокской и Хабаровской радиостанций, а также радиообмена военно-морских частей во время учений и маневров. Именно благодаря этим радиоперехватам Минодзума первым получил сведения о намерении СССР объявить войну Японии… Но уже никак не смог использовать эти знания.
Я невольно улыбнулся. Хрен вам, самураи!
Маньчжурская операция была настоящим шедевром. Незабвенные полководец Суворов и флотоводец Ушаков точно одобрили бы!
Впрочем, опытный и хитроумный мастер разведки Минодзума со своей мощной резидентурой представлял серьезную угрозу для советской, китайской и корейской безопасности даже сейчас. Поэтому мы и должны задержать резидента.
Пытались ли раньше? А как же. Вот наши товарищи со СМЕРШа… Пытались.
Я перевел взгляд на контрразведчиков, всмотревшись в лица еще довольно молодых бойцов. Спокойные, собранные, серьезные… Нет ни волнений, ни сомнений. Хорошая школа! Для смершевцев наступил звездный час — а для нас? А для нас это последнее задание перед отправкой домой.
По крайней мере, так обещали Василию…
Сейсин (или Чхонджин) где обитал Минодзума, стал одним из немногих портов в Северной Корее, где японцы уперлись и дрались всерьез. Да и то — в городе ведь располагалась одна из крупнейших военно-морских баз Японии… В то время, когда мы еще только продвигались к Муданьцзяну, десанты Тихоокеанского флота уже начали высадку в Корее под прикрытием дымовых завес, с легкостью заняв порты Юки и Расин. И окрыленное успехом командование флота браво приказало произвести высадку десанта в порту Сэйсин!
Но Сэйсин был хорошо укреплён императорской армией и имел сильный гарнизон из опытных солдат численностью более пяти тысяч человек. И когда флотские катера с десантом подошли к пирсам Сейсина, их встретил шквальный огонь артиллерии и пулеметов! Но и неожиданность действий советских моряков принесла свои плоды. Под шквальным огнем с берега десантники прорвались в сам порт, сумели занять прилегающие городские кварталы… Но дальше продвинуться уже не смогли — опомнившись, самураи яростно контратаковали. Фактически, им удалось разрезать наш десант надвое — но противника отбросила от берега вторая волна морской пехота. Японцы откатились на прежние позиции — но и врагу подошли свежие подразделения. Также в бой вступил бронепоезд противника…
Сердце на мгновение сжалось при воспоминании о пылающей факелом тридцатьчетверке на центральной железнодорожной станции Муданьцзяна. Тогда смелый экипаж вступил в бой с прорывающимся бронепоездом — и продержался до подхода подкрепления, здорово побив артиллерийские броневагоны. Экипаж погиб, но и японцы не прорвались — что позволило нам вовремя перехватить состав с химическим оружием…
А в Сейсине орудия бронепоезда и прочая японская артиллерия оттеснила десантников к берегу, где моряки буквально вгрызлись в песок и камни, удерживая плацдарм. Хаотичный бой привел к возникновению «слоеного пирога» — десантники вели встречный бой с прорывающимися к пирсам фанатиками, а часть проскочивших вперед морячков оказались отрезаны от своих частей и разрозненно оборонялись в переулках и зданиях… Вспомогательный батальон из-за отсутствия информации с передовой был вообще высажен на таком расстоянии от десанта, что не смог соединиться с товарищами и поддержать их огнем… Японцы бились за каждый метр земли, словно корейский порт был для них не менее значим, чем резиденция «солнцеликого» императора Ямато!
