Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали - Корчевский Юрий Григорьевич

– Принимается. А как уходить будем? На станции фельдполицаи.

– А зачем уходить? На паровозе и поедем, ноги беречь надо. Станцию проскочим, а до следующей километров двадцать пять – тридцать.

– Откуда знаешь? У тебя карты нет!

– Я на «железке» работал, станции всегда на таком расстоянии друг от друга стоят.

– Дальше?

– На середине перегона остановлюсь, вас высажу, а паровозу дам ход и соскочу. Глядишь, мы еще и диверсию устроим. Паровоз все равно во что-нибудь да врежется, скажем, в эшелон.

– Серега, тебе бы главнокомандующим быть, мы бы немцев уже прогнали, – засмеялся Синицын.

– План и в самом деле хорош, будем пробовать. Лучше я предложить не могу, – согласился лейтенант.

Из-за плавной кривой уже показались фермы моста. Был он старой, еще дореволюционной постройки, двухпутный и двухпролетный. По обеим сторонам моста стояли будки охраны и маячили часовые. На приближающийся паровоз они посмотрели, но он их не насторожил. Их враги – партизаны и диверсанты – могут появиться из леса, но не приехать по рельсам.

– Парни, работаем! Суровихин и Синицын, на тендер! Сапера сюда, в будку! Сергей, останавливаешься у дальнего поста, стреляешь по часовому со своей стороны, а я – со своей. Потом паровоз перегоняешь в центр. Как бык проедешь – сразу тормози. И смотри за минером, он сейчас у нас главный.

– Понял.

Сергей сбросил ход. На голове у него – ни пилотки, ни форменной полицейской железнодорожной фуражки. Одежда грязная, да и виден он снизу только до плеч.

Часовой приветственно помахал рукой.

Паровоз докатился до конца моста и встал. Здесь было двое часовых – по одному с каждой стороны, и расстреляли их моментально. Немцы выстрелов не ожидали и даже винтовки скинуть с плеч не успели.

А Сергей передвинул рычаг реверса назад и поставил паровоз на мосту, едва миновав бетонный бык. Тут уж сверху, с тендера, открыли огонь разведчики.

Но немцы успели залечь и открыть ответный огонь. Одного, с правой стороны моста, убили сразу, а во второго попасть не могли, мешали фермы моста.

Лейтенант спустился с правой стороны паровоза и пополз вперед. За ним спустился сапер – Сергей подал ему сидор с взрывчаткой. Сапер стал закладывать тол в опоры ферм, которые лежали на быке.

– Заложил, только взрывчатки мало, – сокрушался он.

Он вернулся, взял свой сидор, спустился вновь, подсоединил электродетонаторы и к ним – провода.

– Отъезжай, – крикнул он, и Сергей тронул паровоз.

С тендера застрочили автоматы разведчиков.

Паровоз приблизился к оставшемуся часовому – сверху его было видно, и его расстреляли.

Сергей отъехал от моста на сотню метров и остановился.

В сторону паровоза шел сапер, разматывая моток провода. Он подошел к паровозу и присоединил провода к клеммам подрывной машинки.

– Рвать?

– Нет, чай пить! Конечно, взрывай!

Сапер стал крутить ручку подрывной машинки, как на полевом телефоне. Потом нажал кнопку.

Под фермами сверкнул огонь, оттуда хлынул дым, и тяжко ударило по ушам. Фермы, мгновенно искореженные взрывом, рухнули в воду, подняв фонтаны брызг.

– А бык? – удивился лейтенант, внимательно наблюдавший за происходящим.

– Да ты что, лейтенант? На него тонну тротила надо!

Задание было выполнено, и с душ разведчиков свалился тяжкий груз. Все собрались в будке машиниста.

– Как уходить будем? – спросил лейтенант – в разведгруппе командир советовался с подчиненными, но решение принимал сам.

– Паровозом, конечно, удобно, но до наших не доедем, а жаль, – начал Синицын.

Сапер молчал. Его дело – взорвать, в остальном же он полагался на группу.

Времени на принятие решения оставалось мало. Нападение на станцию и взрыв моста не могли остаться незамеченными. И на станции фельдполицаи не сидят сложа руки, наверняка они уже вывали подкрепление на автомашинах, и не исключено, что с собаками…

Иванов повернулся к Сергею. После удачного отрыва от немцев со станции и взрыва моста авторитет Сергея в глазах лейтенанта вырос. Лихой парень, таким самое место в разведке. Многие солдаты и офицеры не могли управлять автомашиной – даже мотоциклом. Это уже во второй половине войны, когда армия насытилась техникой, научились и свою водить, и трофейную. А тут не машина – паровоз, техника более сложная, такие специалисты не в каждом полку сыщутся.

– Надо ехать назад. Через станцию по-любому прорвемся, в тендере от огня егерей укроемся. А километров через двадцать паровоз бросим и пойдем пешком. Фора во времени и расстоянии будет.

Лейтенант за предложение ухватился – надо было сматываться от моста, и как можно быстрее.

– Едем! Все в тендер! Сергей, рули!

Чем рулить в кабине паровоза? Сергей усмехнулся и перевел реверс. Двигаться предстояло задним ходом, тендером вперед.

Мощный паровоз легко набрал ход – это не эшелон за собой тянуть. Сергею немецкий паровоз понравился. Аккуратно сделан, с немецкой педантичностью и механическим совершенством – на таком поработать бы в мирное время. Угля он потреблял мало, что тоже внушало уважение.

Скорость Сергей держал пятьдесят километров – на случай, если придется экстренно тормозить. Немцы могли пустить вдогонку паровозу автомотрису или дрезину, не зная, что паровоз двигается назад, к станции.

Но путь был чист, и вскоре показалась станция. По узкому перрону сновали немцы – они вытаскивали из здания, которое разведчики забросали гранатами, трупы.

Что удивительно, паровоз немцев не насторожил, хотя должен был. По команде лейтенанта разведчики с тендера открыли автоматный огонь из всех стволов, а сапер сверху швырнул несколько гранат. Разведчики чувствовали моральное удовлетворение: фельдьегери их гнали, как зайцев на охоте, как уже предвкушаемую жертву, а теперь из охотников и загонщиков они сами превратились в эту жертву.

Паровоз взломал выходную стрелку и вырвался на главный путь. Позади слышались крики и стоны раненых, вдогонку звучали одиночные выстрелы, не причинившие, однако, никакого вреда. Немцы преследовали разведгруппу налегке, с автоматами и винтовками, пулемет на брали – лишняя тяжесть, а сейчас он мог бы им пригодиться.

Сергей перевел регулятор еще на пару делений вверх. Из дымовой трубы клубами валил дым, бешено крутились колеса.

В тендере Суровихин и Синицын устроили танцы на угле. Пройти вот так, бесшабашно, нанеся урон гитлеровцам, получилось впервые, и бойцы не могли сдержать радости, адреналин требовал выхода.

Сергей смотрел в тендер из будки и смеялся. Обычно серьезный Суровихин выкидывал такие коленца, на которые способен был только профессиональный танцор, и наблюдать за ним было занятно.

Пятнадцать километров они проехали быстро. Сергей сбавил ход, высматривая, где лучше остановиться. Его интересовал лес, в котором группа могла быстро скрыться. Очень удобный участок случился на пологой кривой, и Сергей остановил паровоз.

– Все, парни! Приехали! Станция «Вылезай».

Сапер и разведчики спустились с паровоза, и лейтенант увидел, что Сергей остался в будке.

– А ты чего?

– По оставленному на путях паровозу нас быстро найдут. Я разгоню его и выпрыгну на ходу. Глядишь, еще и катастрофу учиню. Впереди станция, паровоз как таран влетит.

– Ох и натворим мы дел! – усмехнулся довольный лейтенант. – Мы тебя здесь ждать будем.

Гуськом, чтобы не оставлять на траве заметных следов, группа побежала к лесу.

Сергей подкинул в топку несколько лопат угля, подкачал инжектором воду в котел. Потом паровоз сам пойдет вперед, и надо, чтобы в котле было хорошее давление пара. Он повернул реверс, поднял рычаг отсечки пара в машины, и паровоз тронулся.

Расставаться с таким замечательным паровозом, а тем более гробить его Сергею было очень жаль: очень он пришелся ему по сердцу. Но что поделаешь! Иного выхода не было, проклятая война…

Паровоз прошел кривую, и Сергей поднял регулятор до максимума. Из трубы летел пар, из машин, по сторонам, как усы – тоже. Пора было прыгать.