Сергей Самаров - Остров Вальгалла
Счастливый не удержался и высказал лишнее. Правда, кроме самого Станислава, никто не понял сказанного.
– Система рукопашного боя спецназа ГРУ направлена не на то, чтобы покалечить противника, а на то, чтобы уничтожить его, – категорично заявил старший лейтенант. – Иначе в боевой схватке и быть не может.
– Я примерно это и хотел сказать, только слегка сгладил углы, – признался Счастливый. – И потому нам трудно совместить наши навыки. ОМОН обучен работать на задержание, вы обучены работать на уничтожение. А это две большие разницы не только в технике, но и в основополагающих принципах.
С этим трудно было не согласиться, и потому Ратилов, не ответив, перевел разговор в другую плоскость.
– А что с подполковником? Не продышался? Обычно после такого удара в себя приходят быстро, если печень не больная…
– В предпоследней командировке в Чечню, когда нас предал и подставил чеченский спецназ, подполковник Вальцеферов получил пулю снайпера в печень. Бронежилет не выдержал. Его оперировали, часть печени удалили; сейчас все вроде бы нормализовалось, он успел еще в одну командировку туда же съездить, но чувствительность печени к ударам повышенная.
– Понятно, – кивнул Станислав. – Печень обладает способностью к регенерации. Даже ампутированные участки восстанавливаются.
– А как вас предали? – спросил тот же голос, что предлагал перевести Ратилова из курсантов в преподаватели.
– Это не тема лекции. Как-нибудь, может, расскажу. Сам Вальцеферов это лучше расскажет, потому что я в то время в штабе сидел… Ладно. Не будем отвлекаться, – майору Счастливому не слишком хотелось обсуждать служебные дела.
А Ратилов сразу вспомнил…
Сам он в той командировке не встречался с омоновцами, но обсуждение этого случая шло громкое и в разных инстанциях. Не обошло оно стороной и армейские части, командированные в район Северного Кавказа. Тогда отдельный сводный отряд ОМОНа, состоящий из бойцов трех областных центров, выследил и блокировал в долине большую и хорошо вооруженную банду боевиков. В помощь омоновцам чуть не силой навязали батальон чеченского спецназа. Как ходили тогда разговоры и как уверяли сами омоновцы, понесшие значительные потери, чеченские спецназовцы находились с боевиками на прямой связи и предупреждали их о всех передвижениях ОМОНа. А в разгар боя, когда боевикам все же было уже некуда деться, выдвинули несколько групп в тыл союзникам и расстреливали своих же, хотя впоследствии отказывались это признать, заявляя, что в тыл ОМОНу вышли другие банды, о которых никто и никогда не слышал. Разборка прокуратуры, как всегда, ничего не дала, да и все знали, что прокуратура бессильна, когда сверху, из Москвы, спустили команду прикрыть дело. Москве были выгодны вялотекущие кавказские процессы без громких дел. Пусть и теракты иногда будут, но лишь бы со стороны и из-за границы все выглядело спокойным, без откровенных военных действий. А то, что за иллюзию спокойствия проливается кровь, никого не волновало. И если руководители школы «Вальгалла» участвовали в том бою и даже пострадали в нем, ясно, откуда берется направленность лекций. И Ратилов, знающий немало подобных случаев, готов был в какой-то мере поддержать такую направленность. Ну, если не поддержать, то принять с пониманием…
2
Майор, ходивший туда-сюда перед столом, кажется, устал и сел. В этот раз стол стоял совсем не так, как на «вводной лекции», и лицо Счастливого было хорошо видно. Ратилову показалось, что майор никак не может сосредоточиться на лекции и его мысли витают где-то далеко отсюда. Но через десяток секунд раздумий Счастливый вздохнул и все же начал:
– Во второй части лекции хочу рассказать вам о различных манерах ведения рукопашного боя и по возможности дать сравнительную характеристику той или иной манере. Это, кстати, важный момент, которому всегда уделяется непростительно мало внимания, хотя от правильного выбора тактики, как известно, зависит конечный результат. Это правило пришло в рукопашный бой из спорта и стало аксиомой – на каждый бой следует отдельно вырабатывать тактические варианты. Мы только кое-чему намереваемся вас научить, дать, грубо говоря, методику, а все остальное вы будете осваивать сами с тем упорством, которое соответствует вашему характеру. Упорство дается от природы не всякому. И потому, чтобы сразу отсеять неспособных к самосовершенствованию, мы начинаем с больших нагрузок. Люди, не имеющие характера, уйдут сами и предоставят нам возможность более тщательно готовить оставшихся. Об этом все были предупреждены, и обиды возникнуть не должно. Кроме того, если среди отсеявшихся будут желающие, мы можем трудоустроить их в охранном предприятии «Тор», что работает с нами в тесном контакте. Те, кто уже завтра решит, что следующий марш-бросок убьет его, могут обратиться к Максимычу – он, как наш президент, контактирует с «Тором» напрямую. В этом не будет ничего зазорного, поскольку нагрузки мы даем такие же, как даются подготовленным бойцам ОМОНа. Подготовленным, заметьте…
Ратилов понял свой промах. Он, поторопившись сделать вывод, предполагал, что «Тор» формируется из лучших выпускников школы «Вальгалла». Оказалось, наоборот.
В этот момент за дверью, в коридоре, послышался топот. Дверь распахнулась, и через порог шагнул Максимыч. Он растерянно оглядел аудиторию, но спросил агрессивно:
– У вас все на месте?
– Все, – сказал Счастливый. – А что случилось?
– И никто не выходил?
– Никто. В чем дело?
– Вальцеферов… Подполковник Вальцеферов… Убит…
По аудитории прошел легкий гул, и все почему-то смотрели в сторону Ратилова.
– Как – убит? – в свою очередь растерялся майор Счастливый. – Мы с ним расстались только перед лекцией. Сказал, что отдохнет…
– Просто. Убит, и все. Карандаш из глаза торчит…
Счастливый посмотрел на стол, взял с него книгу, в которую он закладывал остро заточенный жесткий чертежный карандаш-оружие, что показывал курсантам. И даже перелистал книгу. Карандаша там не было.
– Какой карандаш?
– Обыкновенный простой карандаш. В глаз воткнули. Снизу вверх. И сразу в мозг прошел…
Майор мрачно осмотрел курсантов.
За окном раздался вой милицейской сирены.
* * *В коридоре на втором этаже было тесно, как во время работы приемной комиссии. Мало того что весь курс собрался перед дверьми кабинета Вальцеферова, еще и милицейский наряд приехал; следом за ним машина «Скорой помощи», и последней прибыла бригада следственного комитета при прокуратуре. Дверь кабинета Вальцеферова держали закрытой, но открывалась она часто, и курсанты стремились заглянуть туда, чтобы хоть что-то увидеть или услышать. Выход курсантов из здания временно был запрещен, для чего у двери встал сержант милиции. А вскоре приехала машина с омоновцами, которые, со своей стороны, вопреки процессуальному кодексу, самостоятельно включились в расследование. По крайней мере, полковник и подполковник в «краповых» беретах из кабинета не выходили, а у дверей сержанта милиции из патрульной службы сменили два омоновца с «тупорылыми автоматами».[5]
– Похоже, нас намереваются держать здесь минимум пятнадцать суток, – сделал «утешительный» вывод Вадим.
– Во дворе, говорят, собрались вышки для охранников поставить, – сказал Александр, вытащил пачку сигарет и двинулся в сторону туалета.
Чтобы никто не вышел из здания, курсантам разрешили курить в туалете. Об этом, проявив заботливость, отдал распоряжение сам президент школы «Вальгалла». И даже сам сделал объявление курсантам, хотя мог бы передать разрешение через бухгалтершу, которая стояла здесь же, среди всех, испуганная и потерянная.
Для Ратилова это событие, так внезапно прервавшее занятие, было большой неожиданностью. Впрочем, таковым оно было для всех, но остальные курсанты не были задействованы в операции ФСБ, которая, по своей сути, являлась следственным мероприятием. И им убийство подполковника не добавляло новых забот. Станиславу же это событие несло новую головную боль и новые заботы, поскольку сильно осложняло прежнюю задачу. Впрочем, осложнения пока только предвиделись – в виде тщательной проверки всех курсантов со стороны следственных органов. И здесь могли возникнуть кое-какие неувязки в биографии бывшего солдата-контрактника. Хотя это было вовсе не обязательным условием. Могло все и обойтись.
Стас не следил за другими, кто, когда и куда отлучался. Единственное, что он видел, как едва не опоздал на лекцию Александр. Но эта задержка вовсе не означала, что тот попадает под подозрение. И вообще делать какие-то выводы, не имея на руках фактов, было преждевременно.
* * *Экспертная бригада, прибывшая на отдельном микроавтобусе, чуть не до крыши заваленном какими-то приборами и чемоданчиками, долго работала в кабинете, тщательно все осматривала, снимала отпечатки пальцев со всего, с чего можно было снять. И только после того, как тело подполковника Вальцеферова, накрытое простыней, уложили на носилки и отнесли в машину, чтобы отправить на экспертизу, руководитель следственной бригады объявил, что начинаются предварительные допросы всех, кто в момент совершения преступления находился на территории школы «Вальгалла». Первыми, естественно, по одному допрашивали президента и преподавателей с бухгалтершей, а когда эти допросы были завершены, руководитель следственной бригады разделил своих подчиненных на четыре группы, чтобы сократить время, и в четырех разных комнатах начали одновременно проводить допросы курсантов.
