Сергей Зверев - Гавань красных фонарей
Человек с ножом кинулся следом. К этому времени из остановившегося автобуса повыскакивали бандюганы и стали стрелять в сторону Голицына из пистолетов.
Судя по грохоту, калибр не меньше девятого, а судя по частоте, у кого-то есть пара автоматических, которые запрещены к свободной продаже. Но они же бандиты, им же на все плевать.
Пригибаясь под пулями, Голицын открыл дверь у водительского сиденья и втек в него. Но, увидев, как стремительно бегут к нему нападавшие, был вынужден выхватить из бардачка пистолет и вывалиться с обратной стороны автомобиля. Оказавшись на земле, выстрелил пару раз куда-то в сторону нападавших, чтобы те немного одумались и сбавили прыть, поскольку появление огнестрельного оружия у противника, как правило, ослабляет напор преследователей.
Но, видимо, в эту ночь бандиты что-то съели, может быть именно те самые печенья, которых наглотался Бертолет, а может быть, они прибегли к каким-то химически синтезированным препаратам, но Голицын видел бегущих и слышал приближающийся топот.
«Пятеро», — посчитал про себя старший лейтенант, резко поднялся над крышей машины и свалил выстрелом первого, кто стремился подбежать к нему вплотную…
Четверо остальных приближались также стремительно, а поскольку запасную обойму Голицын из бардачка зацепить не успел, ему приходилось экономить патроны.
Услышав за кустами шорох, старший лейтенант выстрелил на звук. Раздался стон, брань на непонятном языке, похожем на немецкий, и только затем крик. Боль — такая штука, она не всегда сразу доходит до человеческого мозга, особенно когда тот напичкан собственным адреналином.
Поручику сразу стало веселее, он даже согрелся.
Их осталось трое: один босоногий с ножом и двое с пистолетами. Будучи голым после купания, Голицын умудрился забиться в колючий кустарник, что на самом деле было крайне рискованным занятием. Один-единственный шип, одна-единственная колючка, воткнувшаяся в стопу — и не выдержишь, сделаешь лишнее движение. Тем самым выдашь себя и примешь порцию свинца, увернуться не будет никаких шансов.
Нужно было что-то делать, как-то исчезать со своего наблюдательного пункта, который изначально не предусматривал скакание по нему голышом под пулями.
Три придурка. Реально. Один в гидрокостюме, маску лишь на лоб надвинул — не бросил, жадный, — стеклышко так и поблескивает. И двое других, одетых в джинсы и футболки, как на подбор. Два дегенерата с короткой стрижкой и мускулистые. В руках пистолеты.
Двое стали обходить вокруг машины и искать глазами сбежавшего от них русского. А тот сидел от них в трех метрах, закусив губу.
Перебросившись друг с другом парой фраз на каком-то «халам-балам», один из них вдруг развернулся и начал стрелять по кустам, чего Голицын выдержать, естественно, не мог. Пришлось ответить.
Если бы он попытался прорваться дальше сквозь кусты, то вся кожа, которой его наградила мать-природа, осталась бы висеть клочками на шипах, а ему и так уже было не сладко…
Голицын решил отстреливаться.
Завалив одного из троих, выскочил. И хотел было, оттолкнувшись, пролететь над багажником машины, одновременно выстрелив в человека с ножом, который преследовал его еще в море, но, по несчастливому стечению обстоятельств, как раз в момент отталкивания напоролся на что-то острое и толчка не получилось. Нога подвернулась, и, вместо того чтобы перепрыгнуть через багажник, Голицын лбом ударился о бампер…
Человек с пистолетом бросился к спецназовцу и прогадал. Вообще, к спецназовцам бросаться не нужно, тем более ушибленным. Поручик кое-как извернулся и выстрелил по ногам, но после двух хлопков не увидел никого эффекта. Человек подбежал ближе и начал стрелять в него…
Пришлось переползти за багажник полностью, но подняться он не успевал. Человек с ножом не торопился нападать с другой стороны, что давало ему хоть какие-то микросекунды на то, чтобы сообразить, что ему делать дальше.
А чего делать? Отстреливаться надо!
Рука высунулась и нажала несколько раз на курок, израсходовав всю обойму. Наградой Голицыну был шум падающего тела.
Теперь с жабой надо разобраться. Голицын снова услышал шуршание и понял, что человек бежит от него прочь. Упускать его нельзя. Времени на то, чтобы найти новую обойму в бардачке, не было. Полумрак же вокруг, уйдет, как пить дать! И!.. Убегающий нужен живым!
Когда Голицын вслед за пловцом выбежал на кромку берега, то, к собственному разочарованию, не увидел на нем никого. Он еще на протяжении нескольких минут, трясясь и хромая — ноги были изрезаны, — пытался обнаружить противника, но шансов тот ему не оставил. Стуча зубами от дозы адреналина и от холода, Голицын добрался до машины, оделся, остановил кровотечение из глубоких царапин и, приладив к глазам бинокль, увидел, как подводная лодка погружается и уходит от него в неизвестном направлении.
Через сорок минут приехала подмога — Татаринов и остальные. Посмотрев на Голицына и на трупы, на стоящий в стороне автобус и оценив следы перестрелки, капитан второго ранга прорычал:
— Ну-у-у-у?
— Никого. Одного я ранил, вон там, — показал направление Голицын. — Но так он сдох от потери крови, я не успел ему помочь. Еще один в воду сиганул, пловец с подводной лодки.
Голицын понимал, что произвел достаточно шума во время работы с винтами, что бандиты отправили одного из своих осмотреть корпус лодки и устранили его труды… Но об этом старший лейтенант говорить не стал. Ну зачем командира расстраивать? Да, лажанулся, ну и что теперь? Не зубами же ему было в эти винты вцепляться?!
Осматривая трупы, капитан второго ранга продолжал нахваливать талант Голицына:
— Круто, круто! Ни одного в живых не оставил. Но Галинкаф-то не соврал: действительно, есть подводная лодка.
— Чего делать будем? — не понимал Диденко, делая Голицыну нормальную перевязку.
— Следить! — ответил Татаринов и достал спутниковый телефон: — Товарищ Первый! — Татаринов связался с вице-адмиралом Старостиным.
— Чего трезвонишь до подъема? — пробурчал Илья Георгиевич, понимая, что просто так его беспокоить не стали бы.
— Докладываю: бандитов перебили, ни одного «языка» не взяли. Подводная лодка ушла, дети похищены. Хочется пойти в отель и доспать свое. — Последнее, понятно, Татаринов говорить не стал, но общая суть доклада была именно такой. — Голицын немного сам подранился. У меня как в хоккейной команде: двое из лазарета выписываются, один, похоже, в лазарет попадет.
— Нет, нет! — оборвал его вице-адмирал. — Такой хоккей нам не нужен. Давайте-ка там концы в воду, чтобы никто ничего и никогда, а я сейчас подниму «Медведя» с оборудованием, которое ставили на него — страшно сказать — еще в конце восьмидесятых годов. И если ваша лодочка не обладает способностью растворяться в пространстве, то мы ее должны обнаружить быстро. Конечно, немного западные товарищи понервничают, но это уже их проблемы.
— Спасибо за поддержку, товарищ вице-адмирал!
— Да куда же от вас денешься?! — пробухтел начальник и, пожелав выздоровления Голицыну, отключился.
С одной стороны, делать нечего, потому что непонятно, куда эта лодка направляется, а с другой стороны — дел по горло. Трупы в кучку собрать, автобус притопить, и все надо делать быстро — светает. Да и машины, которые проносятся вдалеке по трассе, не без людей. Кто-нибудь возьмет и озаботится: что тут делает автобус? Возьмут и полицию вызовут. Приедут, найдут трупы, и уж тут… Работаем!
* * *
Татаринов, сидя в гостевой комнате русского посольства, смотрел по телевизору новости, где рассказывали о произошедшем в далекой стране землетрясении. Был там. Переключил на другой канал, увидел фильм, где очень много поют и танцуют. И там был.
Командир снова переключил, нарвался на путешественников, которые делились о том, как прекрасно отдыхать в Венесуэле и как люди там любят всех русских. И там был!
Снова щелкнул и попал на репортаж о визите королевы Нидерландов Софи в Англию. Вот она выходит, вот она раскланивается, вот она садится в машину…
Потеряв к «ящику» всякий интерес, Татаринов выключил телевизор. Одновременно с тем, как он нажал на кнопку, снова затренькал спутниковый телефон.
— Слушаю, — сказал Татаринов.
— Я — борт ноль-двенадцать, дайте координаты для начала поиска.
Посмотрев на часы, Татаринов прикинул, что да, пора бы самолету и появиться.
— Нужно прочесать кусок между Норвегией и Англией.
— А точнее?
— Лодка оставила побережье Голландии и, судя по всему, направляется в сторону острова Исландия, она сейчас находится на расстоянии ста пятидесяти — двухсот миль от берега.
— Хорошо, начинаю поиски. Вы не представляете, что тут в небе творится! — Борт по-детски хихикнул и отключился.
Еще бы! Татаринов и сам понимал, что территория Северного моря — это задний двор Великобритании и Норвегии, которые меньше всего хотели бы видеть в этой части земного шара российские воздушные и морские военные суда.
