Михаил Серегин - Пациент мафии
– Вот этого уж я не знаю! – ядовито произнес я. – Я вашим коллегам сразу же доложил и даже просил направить туда машину – по свежим, так сказать, следам. От меня отмахнулись!
– М-да… Ну, ладно! – Рыбин похлопал по ладони скрученной газетой, размышляя. – Ладно, проверю. Хотя следователь, который выезжал к вам ночью, уверен, что в данном случае речь идет о банальном ограблении. Знаете, кто у вас был? Его нашли по картотеке. Рамаз Магомедов, он же Тофик, он же Магомет. Неоднократно привлекался к уголовной ответственности за грабеж, квартирные кражи, рэкет… Последние два года в поле зрения правоохранительных органов не попадал. Действовал скорее всего с сообщником.
– Точно, с сообщником! – горячась, воскликнул я. – Я видел, как от дома отъехала «Волга»! И об этом я сказал – но, по-моему, и этот факт никого не заинтересовал…
– Бывает! – философски заметил Рыбин. – Ну что ж, попробуем выяснить, с кем последнее время работал Магомедов… Не может быть, чтобы никто о нем не знал. А кстати, в момент попытки проникнуть в вашу квартиру вы спали или как-то вмешались в события? Мне любопытно, как этот прохвост умудрился сорваться…
Я пожал плечами. Утаивать что-то от следствия уже входило у меня в привычку. Наверное, это не к лицу законопослушному гражданину, но что поделаешь? Мне совсем не хотелось удовлетворять любопытство следователя и признаваться, что несчастный грабитель слетел с балкона, испугавшись моего коварного выстрела. Плохо зная Уголовный кодекс, я не был уверен, что не превысил в данном случае пределов необходимой обороны. Мне и без того хватало неприятностей.
Рабочий день в офисе фирмы «ИнтерМЭТ» близился к концу. Это было заметно и по косым лучам солнца, бросающим на стены особенный красноватый отсвет, и по затихающему пению телефонных звонков, и по благодушному поведению сотрудников. Никто еще не покидал своих рабочих мест, но предвкушение отдыха и близкой свободы витало в воздухе.
Алексей Алексеевич Сиволапов собирался задержаться сегодня подольше – он хотел посмотреть кое-какие документы. События последних дней не выходили у него из головы. Он был убежден, что они избрали в корне неправильную тактику, пойдя на поводу у Корнеева, привыкшего решать проблемы простым и диким способом. Вместо того чтобы подстраховаться юридически и заручиться поддержкой в вышестоящих инстанциях, они повели себя как слон в посудной лавке и загнали себя в тупик. Может быть, им еще удастся избежать худшего варианта, но, если дело Казарина получит огласку, на фирме можно ставить крест. Сиволапов был убежден, что самым разумным будет дистанцироваться от Корнеева. К деятельности фирмы можно предъявлять любые претензии, но обвинения в крутой, беспардонной уголовщине отойдут целиком на долю Корнеева.
Из руководства Сиволапов был сейчас в офисе один. Лоскутов неожиданно отбыл на встречу с каким-то «серьезным человеком» в клуб «Пирамида», куда входили крупные чиновники и бизнесмены. Он торопился и обещал сообщить подробности по возвращении. Сиволапов заверил, что будет на месте.
Тягунов окончательно занемог – неприятности сказались на нем особенно сильно. Корнеев не появлялся в офисе со вчерашнего дня, сообщив по телефону, что занят. Видимо, разбирался со своими темными делишками.
Сиволапов покачал головой. Ему категорически не нравилось, что в новый российский бизнес потоком хлынули такие одиозные личности, как этот Корнеев. Он был убежден, что власть должна была осуществлять жесткий контроль за тем, в чьи руки попадают рычаги крупного бизнеса, отдавая приоритет представителям технической и экономической элиты – к которой он причислял, разумеется, и себя, – но никак не бандитам, сколотившим капитал на торговле фальшивой водкой. Однако современные реалии были именно таковы, и, как бы Сиволапов ни негодовал, изменить он ничего не мог.
Сиволапов вызвал секретаршу и попросил приготовить ему кофе. Затем, отбросив бесплодные мудрствования, сел за стол и погрузился с головой в бумаги.
Однако уже через две минуты дверь кабинета распахнулась – с какой-то чрезмерной, даже неприличной амплитудой, – и срывающийся голос секретарши окликнул Сиволапова. Он поднял на девушку недовольный и недоумевающий взгляд. Вся фигура секретарши и ее побледневшее лицо выражали крайний испуг.
В первую секунду Сиволапов решил, что у нее в руках взорвалась кофеварка и начался пожар. Но потом он вдруг услышал доносящийся из коридора, нарастающий, как девятый вал, топот тяжелых ног и тоже испугался.
Выскочив тут же из-за стола, он бросился к дверям и выглянул в коридор. Его глазам представилась чудовищная, невозможная картина – не менее трех десятков вооруженных людей в камуфляже и черных вязаных масках брали штурмом офис, врываясь в кабинеты и размахивая угрожающе автоматами с укороченными стволами и откидными прикладами.
В конце коридора Сиволапов увидел обоих охранников, работавших в «ИнтерМЭТе», – они покорно стояли, уткнувшись лицом в стену, а дюжие парни в масках бесцеремонно обшаривали их. В душе Сиволапова шевельнулась неприязнь к своим горе-охранникам, хотя разумом он понимал, что они никак не могли всерьез противостоять взводу вооруженных до зубов головорезов.
Но дальше Алексею Алексеевичу размышлять было некогда, потому что вооруженные люди уже подбегали к нему. Кроме яростных глаз, горящих в прорези масок, в них не было ничего человеческого, да, пожалуй, и глаза вызывали некоторое сомнение, и Сиволапов испугался не на шутку. Чтобы скрыть страх, он выступил вперед и повелительно крикнул:
– В чем дело?! Кто позволил?!
Накатившаяся на него гора мышц, задрапированная в жесткую зелено-бурую ткань униформы, отбросила Сиволапова в кабинет. В опасной близости мигнул зрачок автомата. В нос ударил запах пота, кожи и дешевого дезодоранта.
Алексей Алексеевич отлетел назад и вынужден был сделать несколько быстрых шагов, чтобы сохранить равновесие. Однако в кабинет уже набилось не меньше десятка громил. Сиволапова грубо схватили за ворот и саданули в бок прикладом.
– На пол! Быстро на пол! – прозвучала приглушенная маской команда.
Он не стал дожидаться нового тычка и поспешно лег, стараясь, насколько возможно в таком положении, сохранять достоинство и самообладание. Однако ему даже не позволили приподнять голову, придавив затылок прикладом.
Скосив глаза, он увидел совсем рядом матово поблескивающее, напряженное бедро секретарши, бесстыдно выглядывающее из-под задравшейся белой юбки. Девушка, ни жива ни мертва, тоже лежала на полу, сцепив на затылке дрожащие руки. И еще он увидел ноги – много ног, обутых в грубые солдатские ботинки, от которых тошнотворно пахло гуталином.
В голове Сиволапова все смешалось. Этот странный налет сбил его с толку. Врываться в офис среди бела дня с автоматами наперевес? Как бы ни были запутаны сегодня дела фирмы, это уж слишком. И корректный визит следователя никак не предвещал такого поворота событий. Кто эти люди – ОМОН, РУБОП?
– Ключи взяли? – прозвучал откуда-то сверху повелительный голос.
По голосу было ясно, что говорит командир – знаков различия на форме не было. Сиволапов решил воспользоваться моментом и поговорить с ним, как начальник с начальником, но в этот момент рядом с ним опустилась на корточки безликая фигура и без церемоний начала обшаривать карманы, добродушно приговаривая:
– Где тут у тебя ключи, дядя?
Сиволапов возмущенно дернулся, пытаясь противостоять произволу, но бок пронзила такая острая боль, что он задохнулся и тут же обмяк. Видимо, в пылу первого столкновения он не заметил, что прикладом ему сломали ребро.
– Какие вам нужны ключи? – с негодованием произнес он, немного погодя.
– А все ключи, дядя, – беззаботно объяснил военный. – Какие есть – все давай.
– Это произвол, – сдерживаясь, заметил Сиволапов. – Какое вы имеете право? Я хочу разговаривать с вашим начальником!
Обыскивавший его человек ничего не ответил, поднялся и разочарованно бросил:
– Ничего нет, командир!
– Смотрите в столе! – распорядился тот. – В шкафу! Везде смотрите!
Сиволапов приподнял голову и, найдя глазами старшего, выкрикнул:
– Я требую, чтобы вы объяснили…
Договорить ему не дали, снова ударив по затылку и угрожающе рыкнув:
– Лежать!
Золотые очки свалились с острого носа Алексея Алексеевича и отлетели куда-то в сторону, к секретарскому бедру. От унижения и ненависти Сиволапов готов был расплакаться.
– Есть, командир! – деловито и радостно выкликнул кто-то, звеня связкой служебных ключей.
– Отлично, – сказал старший и, достав из кармана трубку мобильного телефона, набрал номер. – Первый? – сказал он в трубку голосом полкового радиста. – Это Шестой. Объект под контролем. Сопротивления не было. Жертв тоже. Ключи изъяты. Приступать к досмотру? – Он на некоторое время замолчал, вслушиваясь в голос невидимого начальства. – Есть! Понял. Выполняю!
